Де Валлен | 2

Рединг | Великобритания

Стивен обнимает Каю так крепко, что у нее сейчас хрустнут лопатки. Он проводит рукой по ее волосам, дотрагивается до щеки, заглядывает в глаза, поправляет торчащий из-под куртки воротник белой рубашки.

Кая еще ничего не сделала, а он уже доволен.

Из кармана клубного пиджака Стивен достает желтый леденец в прозрачной обертке.

— Разве я не учил тебя, что нельзя брать конфеты у незнакомцев?

Мои слова повисают в воздухе. Поблагодарив Стивена, Кая идет к нему в машину. Он открывает пассажирскую дверь, что-то говорит, они оба смеются. 

Кая не ездит на переднем сиденье, не любит леденцы и не дает обнимать себя людям, которых видит первый раз в жизни, но Стивен большой человек — от него зависит, продолжит существование мой бизнес или нет, и она очень старается.

Навигатор привозит меня на парковку в полумиле от пункта назначения. Я оставляю машину и иду в центр. В полдень у Стивена встреча в муниципалитете, потом художественная выставка. После обеда Кая подробно изложит ему, как у нас обстоят дела.

Левое крыло муниципалитета занимают музей и зал для торжественной регистрации браков.

Я нахожу их в музейной части, возле большого зеркала. На голове у Каи высокий колпак со свисающей вуалью, будто она средневековая фрейлина. На Стивене белое складчатое жабо и бархатный плащ.

— Не в алом атласном плаще с атласной пряжкой на плече, — цитирует он «Балладу Редингской тюрьмы», любуясь на себя в зеркало.

— Костляв, как тауэрский нож, — продолжает за ним Кая. 

Стивен совсем не костляв. У него почти два метра роста, косая сажень в плечах и звание капитана группы Королевских военно-воздушных сил, которое он променял на виноградник в Наппе. 

Отведенный на его встречу час я собираюсь провести с Каей, но Стивен хочет взять ее с собой. Она соглашается, не спросив моего разрешения.

Через минуту в стеклянном лифте мимо меня проплывают белое, складчатое жабо и колпак с вуалью.

В зале на третьем этаже выставка графики гренландских художников, напротив — древнеримская экспозиция. В ее глубине оборудован специальный уголок с мягким ковром и разбросанными по нему большими подушками — для тех, кому нужно побыть в одиночестве. Я веду Каю туда.

— Детка, — я показываю ей на одну из подушек, — Сегодня у тебя было много общения и будет еще. Нужно, чтобы ты была в форме. Хочешь, посидеть тут, отдохнуть от всех?

— Я не устала, — она не считывает мою заботу, — И нас ждет Стивен.

За обедом они болтают, как два старых приятеля. Мне некуда вставить даже слово. Треббьяно веронезе, треббьяно из Лугано, вердиккио из Марке, барбера из Пьемонта. Кая сыплет названиями сортов винограда, рассуждает о мацерации, вторичной ферментации и способах крепления лозы. Вместо чая у нее кофе со сгущенным молоком.

— Прилетай ко мне, девочка. Покажу тебе свои угодья, — Стивен доволен гораздо больше, чем мне бы хотелось.

— Эта девочка боится летать, — встреваю наконец я, — За неделю до полета она перестает улыбаться, за три дня начинает умирать, а после еще несколько дней ходит со стеклянными глазами. Приходится ждать, пока она раскачается для работы.

Лицо Каи сначала бледнеет, потом щеки вспыхивают розовым, будто я только что сказал, что она писается во сне. 

— Саша! — в голосе Стивена звучит осуждение, — Ну нельзя же так. Ты разве не знаешь, чем вышибают клин?

Я не знаю. Он рассказывает мне вечером в пабе, после того, как я отправляю Каю домой.

«Заеду за тобой завтра в тринадцать», — пишу я.

Во-первых, пусть выспится. Во-вторых, вряд ли она будет способна сидеть за рулем.

На старый аэродром в Кембле привозят списанные самолеты. Кая думает, что мы едем на экскурсию, но я паркую машину возле двухэтажного административного здания. Вдалеке, на покрытую травой площадку опускается вертолет.

— Это не Стивен, и мы приехали сюда не для того, чтобы встретить его, — она утверждает, а не спрашивает. 

Ее взгляд упирается в вывеску с надписью «Авиашкола».

— Ты можешь попросить меня, — говорю я, — Или попросить прощения.

Кая молчит.

— Мы долетим до Севернского моста, — объясняет инструктор, — И вернемся обратно. Взлет и посадка на мне.

В красно-белой Цессне жесткие сиденья. Кая сидит впереди, на месте пилота. Мне видно ее правое окаменевшее плечо и черные наушники поверх рыжих волос.

— Передаю управление, — сообщает инструктор.

Кая что-то отвечает, ее рука ложится на рычаг, название которого мне неизвестно.

Через двадцать пять минут внизу начинает сверкать вода. Это река Северн отделяет Англию от Уэльса. Кая поворачивает штурвал, левое крыло опускается вниз, через две секунды штурвал возвращается обратно. Инструктор наклоняется к ней, но его слова мне не разобрать. Он забирает управление только когда мы подлетаем к аэродрому.

Я помогаю Кае выбраться из самолета. Обратно мы идем молча.

— Горжусь тобой, — возле машины я останавливаюсь, чтобы найти в карманах ключи.

Каю тошнит прямо мне на ботинки. Вечером я оплачиваю еще пять уроков.