ДРУГАЯ АДВОКАТУРА 3

Начало
https://alterlit.ru/post/22589/ 
https://alterlit.ru/post/22591/

Дождливое утро, и кабинет СИЗО. Напротив меня сидит бесформенный тюфяк с круглой бритой головой, бледным лицом и потухшими глазами — подзащитный Юра Меркулов. Вялый, апатичный — тормоз тормозом. Чертами лица похож на свою несчастную маму. На вопросы отвечает односложно.

— Восемнадцать-то когда исполнилось?
— В апреле.
— В армии тебя не досчитались.
— Я в курсе — ухмыляется криво.
— А то что у матери микроинсульт недавно был — тоже в курсе?

Меркулова накрывает: закрыв ладонями лицо, резко опускает голову на колени, плечи ходят ходуном. Повисает минутная пауза, после которой, подавив рыдание, выпрямляется:
— Извините. У неё сердце больное.
— А когда потерпевшего сжигали, думал о мамином сердце? А Хайруллин — о жене с ребёнком? Впрочем, это головная боль его адвоката. Мне тебя вытаскивать надо из этого... вещества. Но сам понимаешь, полностью вытащить вряд ли удастся. Вот и расскажи, как было на самом деле. Правда в явках ваших?
— Не совсем.
— Что значит, «не совсем»? Поливал Андреева бензином ты? Поджигал Хайруллин?
— Да. Но мы думали, что он труп.
— Какой труп?? У всех в явках написано, что шевелился, когда ты его поливал. А когда горел — кричал. Не так? В экспертизе сказано, что на момент сожжения у него были средние телесные, даже не тяжкие!
— Он как мёртвый был — упрямо глядя перед собой, отвечает тюфяк. — Не шевелился. Ни когда поливали, ни когда жгли... Не кричал. В явках неправда.
— Так вы что, сожгли живого, приняв за мёртвого??
— Да. Когда Дамир на нём отпрыгался, он замолк, как мертвяк лежал. Кто-то из пацанов сказал: мужики, это пипец, мы его убили. Дамир и говорит мне, неси, мол, канистру, труп сожжём — и концы в воду. Я принёс, полил, а он поджёг.
— Вы что, совсем дебилы? Не могли убедиться, жив он или нет?
— Темно там было, а мы бухие...
— Если так, это ж другая статья — сто девятая, до двух лет. Причинение смерти по неосторожности. Чувствуешь разницу — до двух или до двадцати, а то и пожизненно? Какого... в явках написали, что он шевелился и кричал, когда сжигали? Опера заставили?
— Да.
— Кто?
— Лютый.

Сидим вдвоём с коллегой Пашей Сидоровым в адвокатском кабинете, изнывая от духоты. Паша перебирает чётки — верный признак того, что нервничает:
— Нет, ну а что ты хочешь, Виктор? Дело резонансное, на контроле. Лютый на контакт не идёт, ему пофиг что я бывший опер, пришлось информацию у одного из его подчиненных добывать. И вот что он поведал. Когда извергов в угрозыск доставили тёпленькими, опера сразу всю четвёрку развели по разным кабинетам, выявили слабаков. Сёмин с Дугенцовым сразу поплыли, во всём сознались — кто поливал, кто поджигал — и прессовать не понадобилось. Там у Лютого в команде гоблин один имеется, гориллообразный такой, метра под два, он только взглянет выразительно на задержанного — так тот сразу всё расскажет и подпишет, без всяких люлей. Ну а этим двум много ли надо. Но Лютый, прочитав их явки, сказал им примерно так: этого мало. Никаких «думали, что труп сжигаем» в явках быть не должно. Не хотите кровью ссать — пишите, что подельники ваши жгли живого, а он шевелился и орал. И оперов своих построил: что обрадовались-то, дурачьё? Эти мрази живого человека сожгли, а вы на сто девятую пару бумажек нарыли — и рады? Думаете, раскрыли? ... вам. Они завтра все через адвокатов под подписку уйдут. Чтоб через пять минут у меня на столе лежали признАнки по сто пятой-второй. Мол, эти два засранца мелких пусть идут по побоям, а дружки их — по убийству с особой жестокостью. Ну Сёмин с Дугенцовым всё под диктовку и написали — лишь бы себя спасти.
Справедливо? Решай сам. С учётом последствий, думаю — да.
Хайруллина, как заводилу, пришлось чутка поломать. Он со своим дисбатовским прошлым крепче других оказался. В сознанку не шёл. Но опера почти не марались. Так получилось, что в тот день среди административно задержанных был некий Козлов, погоняло Толик-Беспредел, десять суток за хулиганство, судимый кикбоксёр с отбитой головой. Как выяснилось, кореш погибшего Андреева. Ну Хайруллина в браслеты заковали, Беспредела к нему запустили, дисбатовец этот и полетал по камере, все углы нашёл. Кикбоксер на прощание ему с разбегу в грудянку ногами пробил — три ребра треснуло. А когда его отмудоханного на явку увели, там в кабинете ему для восстановления дыхалки ещё и «слоника» на закуску сделали.
— Какого слоника?
— Ну пытка такая: одевают допрашиваемому противогаз, и шланг пережимают. После этого всё что угодно напишет-подпишет. Написал-подписал как миленький, что ему диктовали, Меркулов — вслед за ним. Правда, опера вошли в раж, и ему в башку по инерции пару раз зарядили пока явку писал — для профилактики пунктуации и орфографии. Отсюда и почерк прыгающий...

Добравшись до дома поздним вечером, остаюсь наедине с собой в холостяцкой квартире. На душе гадко. И очень не хватает Давыда. Человека с большим сердцем, которое не выдержало. Он ушёл семь лет назад — человек, учивший меня адвокатскому ремеслу...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ