Новый год, или При чём тут мама?

Разве может быть мама виноватой?

Я рыдала и била руками по покрывалу кровати. Нашей с ним кровати! Пыль взлетала в воздух и… оставалась там, напоминая о послепраздничной уборке.

Это переключило меня в рабочий режим. Встряхнула покрасневшими ладонями, подула на них зачем-то и ринулась вниз — на первый этаж небольшого дачного домика, затерявшегося в лесу. «В дре-му-у-чем, дре-му-у-чем лесу…» — громко пропела вслух. Вытянув, вытащив себе из памяти напоказ сразу всех: сына, дочь, мужа, маму эту опять…

Пятнадцать лет! — юбилей совместной жизни. Плавно перетекавший по воле случая в новогодние гулянья, закончился тем, что нежданно-негаданно я осталась одна-одинёшенька в самый разгар веселья: «Как? Что произошло с мужем, только-только весело балагурящим с детьми, готовящимися к очередным всеми любимым взрывоопасным сюрпризам-фейерверкам?»

Рёв пылесоса приглушал стресс, но не перекрикивал Аллу: «Эй, вы та-а-ам, наверху!..» — сейчас я и до вас доберусь (это я пыльным покрывалам)!

В принципе, всё было понятно сразу: кто самый-пресамый косорез в моей жизни? Мама. Кто только затевает и никогда ничего не заканчивает? Мама! Кто, кто даже не задумывается, перед тем как сказать что-то по секрету. А потом, закрыв рот обеими ладонями, сваливает с места преступления, глаза блюдцами. Хм, никто даже не сомневался в ответе.

…Успокоилась (обойдёмся без валидола).

Работа по дому спорилась. За узорами окна висел некрасовский морозец… — вот тебе и Новый, новенький год.

Прошёл день после грустного семейного торжества.

Немногочисленные гости разъехались, уехали дети и эта — мать!.. Глаза опять на мокром месте: «Всё, всё, хватит», — хватит ныть. Смахнула рукой слезинку с ресниц. Растёкшаяся по лицу тушь меня добила.

Обречённо взобралась-кинулась по круговой лестнице в спальню. И — шаг в никуда! — горько ткнулась лицом в подушку. Уже надолго.

*

Сергей попытался открыть глаза.

Открыл — тщетно, не видно ничего. Не факт, что на дворе ночь — возможно, лицо, веки заплыли напрочь, вот и темень.

Сознание медленно возвращалось издалека сквозь боль, свежую ещё боль. Он ничего им не отдал и не сказал, поэтому били жёстко, «по-праздничному».

…«Как там мой зайчонок? Наверное, места себе не находит… — снаружи ветер, изнутри характерный гул объёмного помещения из листового железа. Гараж. — Та-а-ак, сколько времени прошло?» — По ощущениям, не больше суток.

 Стальной стул или лавка. Руки за спиной крепко связаны: «Есть кто?! — эхо гуляет. Помещение вовсе немаленькое: — Эй! Есть тут кто-нибудь?» — Тишина.

Нормальные люди отмечают праздник, блин. — «Хм, чувство юмора проснулось. Это хорошо. Это значит, не полностью душу-то вытрясли!»

Качаясь из стороны в сторону, пытался ослабить натяжение связывавшей сзади верёвки. Заодно разминая затёкшие суставы и мышцы: «Подожди, зайчик, я что-нибудь придумаю. Мы ещё отпразднуем расчудесную зиму».

На улице послышалось шевеление, шум. Кто-то пнул дверь ногой, щёлкнул замок: «Ё-мое…» — раздалось снаружи.

*

— Мама, я же просила: не лезь, не лезь ты в наши с Сергеем отношения. Кто тебе сказал, ну кто. Что значит «чувствую»? Да с чего ты взяла, что изменился. Мам, ну всё. У меня весь дом вверх тормашками. Что делала, да ничего! Отдыхала я. Ничуть даже и не ревела. Ты что, из «Битвы экстрасенсов» только-только вышла, — таки видишь всё издалека? Кладу трубку, пока.

Отключила телефон, мысленно благодаря мать за то, что отвлекла меня от любимого занятия — слёзного орошения пуховых подушек. Сухой уже и не осталось ни одной.

Звонок.

Ну кто там ещё:

— Мам, с чего, ну с чего ты взяла, что он позвонит завтра утром? Да я его после таких выкрутасов и на порог-то не пущу. Приползёт? Мам, почему твоё сердце чует, а моё не чует. Ну почему? А вдруг что случилось — может, в милицию надо. Не надо? А я вот знаю, почему. Потому что ты опять влезла ему в душу. Вот он и не выдержал. А сейчас пытаешься оправдать этим «чую, не чую» своим. И так каждый раз.

Плакать, выть на луну вовсе не хотелось. Где-то вдалеке, в подсознании, извивалось на стылом декабрьском ветру зловещее слово «измена», но…

Последний раз послушаю эту мамочку.

Подожду до утра. А там — в милицию, в морг. Нет, сначала надо обзвонить больницы. «Измена». — Спасибо, мама, за добрые слова!

Быстренько оглядела нашу с ним жизнь: пятнадцать прожитых лет, двое детей, торжества. Разноцветные шарики на дни рождения, весёлый смех, снежками по снеговику… Когда хочешь, и зацепиться-то не за что. Мать специально не колется, что же такого она наговорила? «Как-то он заёрзал, задёргался в этот раз…» — вруша-мать.

Вдруг вспомнила: давным-давно Сергей так же не пришёл. Все собрались, накрыли стол, включили музыку. А его не было. Три дня.

Потом он вернулся, всё объяснил.

Поверила — у мужа были проблемы, большие проблемы. Мне казалось, он старался оградить нас с детьми от чего-то непонятного, страшного. Я простила. А эта — мать! — с того времени начала елозить бедолагу по поводу и без.

*

— Где деньги?

— Не вижу ничего… — Они не включали свет.

— Я! Тебя. Убью. Если не скажешь, куда дел мои бабки. Объясню, слушай: сегодня ночью вместо того, чтобы праздник, ё-мое, праздновать, да пивом-водкой запивать, мы выцепили твоих дружков. И они оба показали на тебя.

— Где они? — еле проговорил Сергей.

— У меня нету больше тёплых гаражей, как у тебя. Поэтому им хуже, чем тебе. Они под ёлкой в лесу… Лежат. Зарытые и припорошенные пушистым снегом.

Сергея вдавил в землю жестокий вал непоправимой беды:

— Я… вы… если…

— Ну-ну, старичок, говори-говори!

— Этого не может быть.

Удар в лицо был так, для порядку. Сергей даже не почувствовал ничего. Он и так весь как сплошная, саднящая рана. Сплюнул куда-то в сторону.

Почему-то это вызвало смех в зале:

— Ну-ну, партизан, хороший выстрел.

Главарь:

— Ты поплюй тут ещё. Я твоим трупом буду пол мыть, ё-мое. А потом к дольщикам своим поедешь хороводы водить!

Вновь смех, зрители были в настроении.

— Это ошибка. Я ничего не знаю. Мне надо позвонить Кириллову.

— Ты что, упырь, не понял? В лесу твой Кириллов, в тайге!

— Мне надо позвонить.

— Так… Надоело. Давай-ка его в кузов — и туда, на опушку. Там и поговорим… В последний раз.

— Я не упырь.

Эти звери тащили его под руки:

— Да-да, ты кролик перед разделкой. Помчали домой: «В лесу родилась елочка…» — дикий гогот. Звери.

*

Я ехала по безлюдному автобану в сторону города.

Пустынная дорога... — такое чудо бывает только по праздникам. Пройдут отпущенные на веселье дни, и машины вновь плотно встанут в ряд, огрызаясь сигналами. Сейчас же — никого, ни души. Я тоже одна. Совсем. «Ну мог ведь позвонить!»

Это случилось тридцать первого декабря. Как раз перед…

Предпраздничное настроение, возбуждённые, радостные дети. Я — вся в бегах. Мать — просто не остановить: она передвигалась по дому, как герой Джима Кэрри из фильма «Маска». Когда он был в той самой маске.

И как она успела уединиться с Сергеем?

После этого он сник, потускнел как-то и… растворился. Всё! Ни звонка. Ни зво-ноч-ка.

Застолье прокатилось скомкано: выпили-поели, похлопали в ладоши, постреляли на улице хлопушками, оставшимися с того года.

Все ждали моего мужа: знали — он что-нибудь да вычудит. Веселье станет не наигранным, а неожиданно-сказочным… Под стать одетому в глубокий снег дремучему лесу вокруг — всё ж таки бывший артист! Пусть каскадёр, но ведь артист.

Дети ждали выкрутасов Сергея, как манну небесную. В своё время, до травмы, он занимался трюковыми съёмками на киностудии. Поэтому фейерверки на дачном дворе устраивал нешуточные. Как в блокбастерах.

Разве может быть какая-то, чёрт возьми, измена перед Новым годом. Именно перед. Нет, нет и нет! Тем более выходные расписаны по минутам: билеты на концерт, театр — для младшего. Потом «Аквапарк». Нет! — с ним что-то случилось.

Какая же я дура, что смогла даже подумать об измене, боже! Надо срочно, срочно сообщить в милицию.

Друзей всех обзвонила. Одни не откликаются — уехали за город. Другие вообще ничего не понимают, зовут в гости, кричат: «Горько!» — У людей праздник. А я… Опять послушала её...

Вот сейчас приеду в город и — в милицию. Нет, сначала к ней, к матери. Выскажу всё.

 *

Им повезло тогда. Год назад.

Компанию Сергея, впавшую было в ступор от кризисного безденежья, пригласили вдруг на одну суперпрестижную выставку. Где им торжественно вручили немаленький заказ на поставку рождественской атрибутики.

Ёлки, игрушки, Деды Морозы и Снегурочки. Сборные блоки снежных городков для детей и взрослых и много-много всего, — удача!

Тут же подписали контракт на посреднические услуги с представителем китайской стороны. Солидный такой дядька, важный… Работает напрямую, имеет связи в правительстве.

Они со рвением взялись за дело... ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

webcamerton.ru