Вахта

— Ты это сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Приказ и-о Генерального директора.

— Точно «и-о», а не «и-а»?

— Не выёбывайся, пожалуйста.

 

Это была моя вторая вахта за три месяца. Мало того, что ехал на ГАЗели больше двух суток аж из Новосибирска, так ещё, при попустительстве отечественной психиатрии, в вертолёт пускали теперь только в спецовке. Спецодежда у меня была с собой, но я уже стоял на взлётном поле. Начал раздеваться. Медленно и под музыку — поставил в уши «Театр теней», Алисы.

Только три недели назад вернулся с первой вахты, а столько новаторства!

 

На первую вахту я согласился потому, что меня запилила жена по поводу моей никчёмности и отсутствия денег.

— У всех нормальные мужики, — говорила она.

Я ухмылялся.

— А ты у меня — урод и лентяй, — уверяла она меня в том, что я и так знал прекрасно.

Я улыбался.

— Иди, заработай нормальные деньги! — говорила она с надрывом, как у всех трёх сестёр Чехова.

Я смеялся.

Найти стоящий проект сейчас было трудно. Предлагали Сахалин, но это далеко и, по существу, диспетчером. Минимум на год. Не моё.

Не выдержав конной лавины с флангов на мой унылый редут, я сдался и стал искать работу в поле. От моей родной конторы поступило предложение — меня готовы были взять на поисково-разведочную скважину. Но «mudman»ом, — растворщиком. На карте Сибирский Федеральный округ выглядит, как член с мошонкой. Так вот, место работы — север правого яйца, ближе к хую. Предполагалось там найти нефть, чтобы гнать за малый прайс китайцам. Геология Восточной Сибири резко отличается от Западной — карбонатная и терригенная. Бурить предполагалось глубоко, аж за четыре тысячи, и с неясным результатом.

Растворщики — специалисты немного из другой сказки, надменные и ебанутые — помимо общих знаний, они очень хорошие химики. Что поделать, пришлось просидеть в интернете двое суток, чтобы восстановить знания по этому вопросу. Жена меня принципиально не кормила. Я пил водку с пивом,- готовился,- на буровой сухой закон.

 

На вторую вахту меня подвигло три обстоятельства: чат в вацапе буровой, жажда небольшой, но наживы, и то, что я за две недели успел быть выгнан родной женой на мороз летом.

— Я встретила другого мужчину! — говорила она.

Я ухмылялся.

— Он лучше тебя!

Я улыбался.

— У нас с ним впереди — счастье!

Я неприлично ржал.

Снял квартиру в Академгородке. Место пафосное — профессура живёт, но тихое — профессура живёт. Квартиру тут снять дороже, чем в целом по Новосибирску, но я, во-первых, думал, что это не на долго, а во-вторых — близко к офису.

Первым делом я занёс в квартиру: водки — пять бутылок, вискаря — одну бутылку, коньяка — одну бутылку, пива — ящик. Распишитесь в получении.

Стал размышлять. Это у меня редко получается, но под алкоголь.... Под алкоголь я понял, что не купил еды. Выпил двести, и подался на воздух.

Академ — очень уютное место, наталкивающее на сон и хулиганство одновременно. В кармане пискнул мобильник. Чат буровой.

Alex: У нас тут что-то похожее на известняк.

Swet: Чем похож?

Alex: Визуально похож на известняк и на кислоту реагирует, как известняк.

Swet: И в чём сомнение?

Alex: Карбонатометр показывает двадцать семь процентов.

Swet: Посоветуюсь.

Посоветуется она, овца. У неё даже лицо было овечье — вытянутое и безразличное. Как её сделали внезапно начальником партии, то она из некрасивой вежливой девушки резко превратилась в некрасивую дуру. Как понял, ей резко захотелось в Питер, в главный офис. Но тут логическая ошибка — там полно людей и так, и вряд ли её возьмут из поля в уютную офисную грызню. Начальником партии никто быть не хотел — деньги те же, в трудовой книжке запись «геолог», а головняка много.

Меня, разумеется, не спрашивали — я простой «мад мэн» — грязевик, или как у нас шутят — мудила. Прибор откровенно врал, и другого не предвиделось — как иностранцы разбежались с наших просторов, то всё дружными колоннами поехало в пизду. А ведь когда-то меня, -простого русского инженера,- иностранцы приглашали в дальние дали. Тогда я не был женат, и мог болтаться по шарику, как Манифест Коммунистической партии. Работал в Малайзии, США, Шотландии. У них — великолепное оборудование, у нас — великолепная советская школа. Кооперация. Хотя надо признать, профессионалы у них тоже высокого уровня. Правда, очень узконаправленные — они умеют хорошо что-то конкретное, а русские геологи умеют всё. А теперь....Не бывает «застоя». Бывает либо прогресс, либо регресс. Теперь известняк распознать не могут.

Когда сидишь в офисе, и раскладываешь косынку на компьютере, то платят, по местным меркам, нормально. Но съёмная квартира, да ещё и в Академе, кидает тебя в объятья доширака. Алкоголь, красивые женщины и жизнь проходят мимо, виляя этикетками, попами и возрастом.

Я подписался на вторую вахту. 

 

***

Тэбэшник был угрюм.

— Почему без каски?

— В неё мухи насрали. Помою — надену.

— Хм... Сигналы помнишь?

Чуть не закончил жизнь самоубийством, угробив себя фейспалмом.

— ГНВП* — три гудка, пожар — два гудка, медведь — один долгий.

— Иди, — он устало зевнул.

Буровая встретила меня знакомым гулом дизель-генераторной. Под него уже на второй день засыпаешь, как под заставку «Спокойной ночи, малыши!»

 

Надо же, за мной оставили то же место жительства — правая сторона вагончика, который находился очень близко к рабочему вагончику — ходом две минуты.. Чтобы я всегда думал, с каким дерьмом связался. Хотя это не дерьмо, а кровь буровой.

В честь моего прибытия ударил ливень — скоротечный, но мощный, как всё в Сибири. Мостки через грязь, по которым мы обычно ходим, возвысились над планетой Земля на пять сантиметров. Прогибались, когда я пошёл в чайхану, — это вагончик, где мы пьём чай, кофе, и если повезёт — молоко. В чайхане сидел супервайзер. Его жирная жопа стекала по краям со стула.

— А, явился? Говорил же, что вернёшься.

— Ты не говорил этого.

— С каких пор ты мне тыкаешь? Обращайся на «вы».

— Идите, пожалуйста, нахуй — подойдёт? Я вам выкнул, хотя хотел тебе тебекнуть.

Супер — та гнида от Газпрома, что мешает во всём, особенно в работе. Но от него зависит заработная плата.

— Ты как со мной разговариваешь, скотина?

— Как и ты со мной, урод дёрнутый. Хочешь, я тебе сейчас в нос дам, ты уснёшь, и я твою тушу вытащу за обваловку*, даже охрана не заметит? И тебя там сожрут великолепные животные? Сначала мишки, потом волки, лисы. И мухи доедят твоё говно. Хотя ты и есть — куча говна, волки побрезгуют.

Супер думал минуту.

— Нет, не надо. Жена бросила? — примирительным тоном спросил он, но видно было, что злобу затаил.

 

Зашёл узнать, когда моя смена. В восемь утра. Но лучше приходить в семь. Три подряд дневных смены по двенадцать часов, потом три ночных — тяжело работать сутки, но потом сутки отдыха, можно в баню сходить, сдать спецовку в прачечную.

Отправился поздороваться с Чёрной каской. Этот человек был огромен, силён, угрюм и пользовался авторитетом на буровой. Единственный, кто носил каску чёрного цвета. Эмблемы Газпрома на каске не было. Бурильщик.

На удивление, он шёл навстречу. Остановился, выдернул за шкирбон «ребёнка» из грязи, неразумно сошедшего с мостков. «Ребёнками» тут называют студентов-практикантов, которые за гроши практикуются в геологии. В основном они работали шламоносцами*. Как говорит Супервайзер «если что не нравится — ближайший населённый пункт во-о-он там, добёрёшься за две недели по тайге, если поторопишься».

— Здравствуй, Сергей Иванович.

— Говорят, тебя жена бросила? — прогудел тот и протянул руку, больше похожую на лопату.

— Врут. Просто я покинул скважину в виду перехода её к другому собственнику.

-А, ну-ну, — голосом Воланда прошумел он, — удачи! Кстати, у нас новенькая. Красивая. Я ей разрешил делать фото из кабины буровой.

— Настолько красивая?

— Настолько ебанутая. Ну кому ещё тут надо делать фото? При этом лезть на верх?

Фотографировать на буровой было запрещено от слова «совсем» — стратегический объект. К тому же местный интернет не позволял перекидывать фото большого объёма. Скорость была потрясающая — один Мб/ч. Самая отчаянная коммуникация с большой землёй заключалась в отправке текстовых сообщений. Мне стало интересно, что это за отчаянная женщина. Подался в столовую, потому что там главные сплетни.

Столовую я называл «четверть» — она вмещала в себя только четыре стола. Но для сотни человек, включая охрану, этого было достаточно. Что-то вроде экспресс-клуба, где можно было узнать свежие новости с земли и местную сантобарбару. Времени было мало, надо было зайти к сменщику по поводу оптимального кольматанта*.

Еда тут скромная. Мясо есть, много круп, есть капуста. Картофан, а тем более такая роскошь, как помидоры — в редкость. Доставка дорогая получается. Нам выделяют суточные — семьсот рублей. На них можно питаться. Но очень сбалансировано. К примеру, пшёнка на воде стоит шесть рублей за порцию, а вот капуста уже сто, и компот из сухофруктов — тридцать пять. К пшёнке у меня никакого аппетита нет — как-то жрал её одну целый месяц. Это была практика на последнем курсе, и нас закинули искать золото. Но при этом часть продпайка попячили — думали, что мы, как медведи, будем питаться муравьями, ягодами и туристами. Вспомнился анекдот: «Если вы оказались в тайге, то нацепите на себя колокольчик — медведи боятся звука колокольчика. И избегайте медвежьих троп. Их опознать легко, по медвежьему говну — из него торчат колокольчики». На удивление, золото, хоть и бедное, мы тогда нашли. Шурф был пять метров.

Взяв тарелку щей, тарелку тушёной капусты и компот (хоть это не из капусты), сел за столик и стал греть уши.

— Она открыла для себя анальный секс. Ей так понравилось, что мне пришлось перейти на усиленное питание, — услышал я сзади.

— Разъебали тогда платформу в хлам. Семь трупов, восемь безвести. В новостях — ни гу-гу. Ну, и нам предложили написать по собственному, — услышал я спереди. Да, тех, кто работал в Крыму, тут много. *

Цементажник Василий шумно поставил поднос с едой передо мной:

— Уже слышал?

— Что?

— Скважина глотает. Вчера поставил два моста, всё проглотила.

Херово. Смена у меня будет бодрой

— А ещё что?

— Тебе повезло.

— Слышал. От меня ушла жена. Действительно повезло.

— Да нет. Твоя смена совпадает со сменой новенькой.

— Все о ней так много говорят, что мне стало интересно.

— Звать её Татьяна.

— Итак, он звалась Татьяна, — продекламировал я, — грудь, ноги, жопа без изъяна и этих ног счастливый плен не знал ещё мужской член. А думаете, ей не хотелось, отведать чьё ни будь конца? Хотелось! Так что уж потела, и изменялася с лица. И в эту ночь не спится Тане, любовный жар её объял. О, Няня-няня! — Что, дитя моё?- Хочу я хуя! Онегина хочу я!

— Забудь, — хмыкнул Вася, — да и имя у тебя не как у Онегина, а наоборот — Ленского.

— Влачали его Владимир Ленский, — с удовольствием продолжил я, — столичный был, не деревенский. Похуже баб, похуже водки — не дай нам Бог такой находки,- какую сей орёл в блатной Москве обрёл

Раздался один долгий гудок. Кто-то быстро метнулся к двери, закрыл её на замок. Люди прилипли к окошкам.

— Куда охрана смотрит?

— Туда же, куда и мы. У них обычные АКСУ, зверя не тормознёшь. Разбежались, с-скоты.

— Вон он, вон.

— Бля, худющий.

— Хуёво. Голодный.

— Нам тут сейчас всем пиздец приснится — идёт на запах кухни.

— Это медведица. Вон, и юный гад с ней.

Я доел, вытер губы гламурной салфеточкой и пошёл к раздаче.

— Бак с помоями, просьба, поставьте за дверь.

— Иди нахуй, дебил, — взвизгнула раздача.

— Я очень писать хочу. Можно, я побуду героем, пока не обоссался?

 

Когда медведи ушли, подался в курилку. Там было пусто, и весь объём помещения занимала унылая грусть.

Пошёл спать — с утра рано подрываться. Хотел подрочить, но не на кого. А интернет тут такой, что даже очень маленькие сиськи имеют большой объём — замучаешься ждать.

Снился кошмар — я приезжаю домой, в Академгородок, разбираю чемодан, а там спецовка. Ещё одна спецовка. Третья роба. Три яйца, достаю первое — оно превращается в каску.

 

***

Объём курилки в этот раз занимала хрупкая блондинка, дуя свой вайпер.

— Оля? — передо мной стояла моя бывшая жена, только в робе и каске.

— Женя? — всхлипнула она, — ты тут как?

Я не Женя, но Пушкин велик.

 

 

 

Пояснения

ГНВП — газо-нефте-водо проявление, угроза взрыва

Обваловка — ограждение по периметру буровой. Там охрана, в основном от медведей

Кольмантант — добавки в раствор

С самого начала того, что нельзя называть своим именем, украинцы уебали по платформам, где мы нежно начали добывать газ.

 

З. Ы. Никогда бы не начал писать о том, о чём не знаю, но я женюсь на источнике информации. Пожелайте мне, пожалуйста, «мазл тов»

Гешин: Вахта