Выходной

1.

Молния на левом сапоге категорически не хотела закрываться. Тая уже пятнадцать минут пыталась сдвинуть с места золотистый замочек, намертво застрявший в районе щиколотки. «Ну, пожалуйста, ну, давай же», — мысленно уговаривала она чудо югославской промышленности, доставшееся ей еще летом в результате трехчасового стояния в бесконечной очереди в ДЛТ. Великолепные сапоги из мягкой черной кожи, на невысокой светлой платформе, с искусственным мехом внутри, ее надежда не на одну долгую ленинградскую зиму, стоили месячной Таиной зарплаты и были куплены вместо запланированной на август поездки в Пушкинские горы.

В субботу библиотека, где работала Тая почти пять лет, придя туда по распределению после окончания института культуры, закрывалась в три часа дня. С самого утра Тая сидела, не разгибаясь, за своим столом, старательно переписывая старые потрепанные инвентарные карточки, радуясь и знакомым именам писателей, словно встречая старых друзей, и совсем незнакомым фамилиям, предвкушая, сколько еще интересных и непрочитанных книг ждет ее впереди. Ныла затекшая спина, а на среднем пальце правой руки образовалась мозоль. Но впереди были выходные!

Полтора свободных дня она распланировала заранее: первым делом, придя домой, она нарежет винегрет. Сваренные с вечера овощи и оставшаяся с Нового года баночка болгарских соленых огурчиков дожидались ее на кухне. Надо было только по дороге забежать в магазин и купить лук. Тая обожала делать винегрет, сам процесс нарезания маленькими аккуратными квадратиками разноцветных овощей действовали на нее умиротворяюще. А вид большой стеклянной салатницы, доверху наполненной яркими красками, радовал глаз и придавал обычному дню праздничное настроение. Когда винегрет будет готов, можно устроиться с ним на диване под зеленым абажуром и до понедельника уплыть в увлекательный мир Габриеля Гарсия Маркеса. Декабрьский номер журнала «Иностранная литература» за прошлый, 1981 год, заботливо обернутый газетой и полученный для прочтения в порядке живой очереди после заведующей библиотеки, уже лежал у нее в сумке. «Хроника объявленной смерти» обещала увлекательный сюжет, полный скрытого смысла и философских открытий.

Но вот молния, проклятая молния на левом сапоге грозила сорвать все Таины планы. Ну, как она доберется домой в не застёгнутом сапоге по мартовской снежной жиже? Можно, конечно, вызвать такси, последняя до зарплаты трешка еще пряталась у Таи в кошельке, но это уж совсем неразумно и расточительно, ведь еще придется нести сапоги в ремонт. Тая еще раз дернула замочек и, о чудо, золотистая змейка медленно, но верно поползла вверх. Тая счастливо засмеялась в предвкушении замечательных выходных. Только бы Игоря не было дома. И Зины.

2.

Комната в двухкомнатной коммунальной квартире на Лиговке досталась Тае от бабушки. Внутрисемейный обмен подарил Тае не только личные квадратные метры, но и любовь.

Вторую комнату занимал популярный ленинградский журналист Игорь Хабаров. Игорь писал жизнеутверждающие статьи о молодых строителях коммунизма, очерки о полярниках и летчиках, шахтерах и врачах. Высокий, с густой шевелюрой, смелыми глазами и решительными манерами, он часто участвовал в различных конференциях и съездах, являя собой образец советского интеллигента, поражая иностранных гостей эрудицией и прекрасным английским. Язык он, сын журналиста-международника, сосланного на Родину за какую-то провинность, знал с детства.

Правда, личное счастье Таи было каким-то неполным: с Игорем они общались только дома. Даже оставаясь у нее в комнате на ночь, Игорь по утрам категорически отказывался от совместного завтрака или каких-то других намеков на общую жизнь. Игорь любил работать дома, и Тая нередко засыпала под мерный стук его пишущей машинки, наслаждаясь близостью к столь незаурядному человеку. В этом стуке было что-то доверительное, почти интимное, не меньше чем ночная страсть. Тая была уверена, что он способен на гораздо большее, чем работа в газете и, в глубине души, подозревала, что Игорь пишет роман.

Эти отношения длились уже несколько лет, отношения то ли соседей, то ли любовников, то ли мужа и жены. Из своих частых командировок Игорь обязательно привозил ей подарок — медовый пряник из Тулы, белоснежный платок из Оренбурга, или душистый чай из Баку. Из Челябинска Игорь привез Зину.

Проснувшись ранним сентябрьским утром, Тая первым делом поспешила посмотреть, вернулся ли из поездки Игорь. Она тихонько проскользнула в его комнату и замерла: на разложенном диване рядом с Игорем посапывала девушка. Ее светлые волосы разметались на подушке, пухлые щеки пылали здоровым румянцем, а из-под одеяла торчали полные ноги с шершавыми пятками и неаккуратными ногтями.

Через полчаса из комнаты выскочил Игорь и, увидев Таю, сидящую посредине кухни на табуретке, почесал свою роскошную шевелюру и пробормотал: «Ну, как-то так», и быстро скрылся в ванной.

С того самого утра у Таи появилась мечта — она хотела, чтобы Зины не было. Вообще не было. Чтобы эта крепко сбитая сварщица с Челябинского металлургического завода исчезла так же неожиданно, как и появилась. А Игорь хотел, чтобы Зина была. И она была, была везде — в коридоре в мужских трусах и майке, в ванной на полочке коробкой с зубным порошком рядом с Таиной зубной пастой, на кухне на столе Игоря клеенкой с красными петушками и жареными макаронами на сковородке, в прихожей под вешалкой для одежды туфлями со стоптанными каблуками фабрики «Скороход», словом «прачишная» под номером телефона на стене. На работу ее никуда не брали, у нее не было прописки. Целыми днями она сидела дома, готовила Игорю еду, мыла полы, чистила плиту, убирала ванную и туалет. И стучала двумя пальцами на пишущей машинке. Это было особенно обидно.

3.

Игорь был дома. Лихорадочно бегая по квартире, из комнаты в ванную, из ванной на кухню, он собирал свои вещи, бросая их не глядя в большой чемодан, стоящий посередине прихожей. Его куртка и шапка лежали на полу, рядом с чемоданом, по бледному лицу тек пот, который он не успевал вытирать. Увидев Таю, Игорь кивнул и продолжил свой бег. Тая повесила пальто на вешалку и, присев на маленький стульчик у дверей своей комнаты, сняла правый сапог. Молния на левом опять заела. Тая резко дернула замочек, и он остался у нее в руке. «Хорошо хоть дома», — обреченно подумала она. В этот момент Игорь остановился.

— Зину взяли, — почему-то шепотом сказал Игорь.

— Куда взяли? — удивилась Тая. — На работу?

— Какую работу? Мусора, мусора ее взяли, а сейчас повезут в КГБ. — раздраженно ответил Игорь, пугая Таю словами, которые она от него никогда не слышала.

— Зину? В КГБ? — переспросила Тая. — За что? Почему?

— Потому, что дура, дура, дура, — зло ответил Игорь. — Попросил ее отнести печатные экземпляры знакомым на Марата, а эта дура заблудилась, полезла к милиционерам дорогу спрашивать. Те документы проверили, а там прописки нет. Повели в отделение разбираться, ну и нашли у нее книгу. Начальник у них грамотный попался, увидел книгу и в сразу в контору позвонил.

— Какую книгу? Твою? — не поняла Тая. — А почему в КГБ?

— Мою, — съехидничал Игорь. — Мою. Которую я три месяца, не разгибаясь, с английского переводил. «Скотный двор» называется. Слышала, товарищ библиотекарь?

Тая слышала. Об этом романе Джорджа Оруэлла ей рассказывала Инна, Таина однокурсница, работавшая в отделе зарубежной литературы в Публичной библиотеке Салтыкова-Щедрина. Инна говорила, что в библиотеке хранится один экземпляр на английском языке, но подобраться к нему невозможно — книга строжайше запрещена к распространению в Советском Союзе.

— Ты перевел Оруэлла и послал Зину относить книгу? —переспросила Тая, не веря свои ушам. — Но почему ее?

— А что я должен был сам подставляться? — возмутился Игорь. — Мою физиономию каждая собака знает.

— Думаю, что слухи о своей популярности ты сильно преувеличиваешь. — не удержалась Тая. Она по-прежнему боролась с левым сапогом, пытаясь спасти ногу из югославского плена. — А откуда ты все знаешь?

— Из отделения позвонили. Я о них статью писал, спросили, не хочу ли я очерк сделать о борьбе с антисоветским элементом, имя элемента — Зинаида Баранова, — объяснил Игорь.

— И что теперь? — поинтересовалась Тая.

— А ничего. Я уезжаю, меня давно на Сахалин звали, редактором, сейчас на «Стрелу» в Москву, завтра на самолет, и только меня и видели. Если придут, ты ничего не знаешь, если сама не хочешь неприятностей нажить. Уехал куда-то.

— Как уезжаешь? А Зина? — опешила Тая. — Как же Зина?

— А по-твоему, я должен сидеть и дожидаться, пока и меня заметут, — взвизгнул истерично Игорь. — я не Александр Матросов искать себе амбразуру. А Зина ничего, много не дадут, пару лет посидит и выйдет. Еще молодая.

Игорь захлопнул чемодан, вытер пот со лба и потянулся за курткой. Или это был не Игорь? Тая смотрела на него и не узнавала. 

— Сволочь, какая же ты сволочь, — вдруг сказала Тая. — Какая фантастическая дрянь.

— Я — дрянь? — прищурил глаза Игорь. — А может быть, это ты ее сдала? Ведь ты же так хотела, чтобы ее не было. А?

Тая молча встала со стула, подошла к Игорю, прихрамывая и волоча расстегнутый сапог на левой ноге, и, встав на цыпочки, отвесила ему звонкую пощечину.

4.

Уже светало, когда Тая дочитала «Хронику объявленного убийства». Что такое судьба человека? Рок? Череда случайных событий? Злая воля чужих людей? Почему люди совершают поступки, которые не должны были совершить? Что губит их — ложь, предательство, равнодушие, растерянность? Можно ли изменить судьбу, разрушив зловещую цепочку, ведущую к трагическому концу?

Тая долго лежала в постели, глядя на потолок, мучаясь от того, что в голове было больше вопросов, чем ответов.

За стеной прошумел лифт, затявкала соседская болонка, включилось радио. Тая встала, надела халат и вышла в коридор. Телефонный справочник лежал на тумбочке под Зининой «прачишной». Тая полистала страницы и нашла нужный номер.

— Алле? Это комитет государственной безопасности? Это Тая Лаврова. Скажите, а когда у вас принимают передачи арестованным?