Про любовь, носки и ещё что-то очень важное (продолжение)

Про любовь, носки и ещё что-то очень важное. Начало

План его, как уже говорилось, был прост и незатейлив, и заключался в следующем: дойти до ближайшей станции метро, там купить цветов (ну, или один цветок), ещё вина. Вино лишним никогда не бывает, в этом Кашкетов уже не раз убеждался. Можно ещё конфет каких-нибудь. Недорогих и немного, на сколько денег хватит.

Это и будет его оправданием: мол, за цветами да за вином с конфетами ходил. Всё равно в нелёгком деле ухаживания за понравившейся женщиной с последующим её соблазнением без вина и цветов с конфетами ну никак не обойтись, с сожалением подумал малость опечалившийся Кашкетов.

С сожалением — потому что как было бы здорово сразу запрыгнуть в постель, без всяких там разговоров и прелюдий.

Однако в данной ситуации отлучка за цветами была ему на руку и пришлась как нельзя кстати.

Собственно, это и было второй и основной частью плана — купить где-нибудь в подвернувшемся магазине новенькие хлопковые носочки, переодеть их в какой-нибудь ближайшей подворотне, и вернуться к предмету обожания уже этаким франтом — с цветами, конфетами, в новеньких носочках.

Метаясь от витрины к витрине в поисках носков, Кашкетов размышлял, чего же он ждёт от этой встречи.

Аллочка замужем — это факт.

Однако зачем-то ведь она к себе его пригласила, для чего-то зазвала на чашку чаю?

Что, если для «этого самого»?

От таких мыслей у Кашкетова закружилась голова и сладко заныло в паху.

С женщинами отношения у него как-то не складывались. Жениться вовремя не женился, а теперь, видать уж, поздно. Под сорок, как-никак.

Природа ж своего требовала. Приноровился он было пробавляться онанизмом, да это всё не то. Нет, иногда, конечно, можно, куда ж без этого одинокому мужчине?

Но живое женское тело, как ни крути, всё же лучше.

Он и услугами продажных девушек хоть изредка, но пользовался, покупая за деньги их одноразовую любовь.

Да только и это не то всё.

Да и дорого, опять же. Купленная, или точнее, арендованная девушка, отработав своё, задаётся одним лишь вопросом: продлевать будете? После же кашкетовского отрицательного покачивания головой теряет к нему всяческий интерес и отбывает по следующему адресу, обронив, правда, на прощание фразу о пожелании следующей встречи.

А только зачем? Лучше же попробовать другую. Если уж платить, так хотя бы разнообразие себе обеспечивать.

Вообще же Кашкетов в последнее время всё больше склонялся к тому, что неплохо бы завести себе постоянную партнёршу. Можно даже и замужнюю.

Устроить, словом, жизнь если не личную, то хотя бы половую.

Да только где ты её возьмёшь, эту постоянную партнёршу? Нет, где-то, конечно, их берут, это факт.

Да только Кашкетов, видать, в местах тех не бывает.

На улицах нынче знакомиться не принято. На клубы дорогие ночные денег нет.

Да и опять же, не с кем там знакомиться. Пятнадцати-двадцатилетние смотрят на него, как на папу. Да и правильно делают. Он им и впрямь в отцы годится. Те же, кто постарше, не ходят по ночным клубам.

Все хорошие тётки давно замужем. У них семьи, детишки уж начинают по дискотекам бегать, и им совсем не до Кашкетова с его неразрешёнными интимными проблемами. Вот потому-то он и положил глаз на Аллочку.

С Аллочкой они познакомились в курилке.

То есть знакомы они, конечно, были давно. Но общаться не общались. Как-то всё не складывалось. Столкнувшись же однажды в курилке, немного разговорились. Аллочка тогда, как показалось Кашкетову, поглядела на него с интересом.

Или показалось?

Вроде она тогда даже кокетничать стала немножко.

Или тоже показалось? Может, у неё стиль общения такой — кокетничать со всеми? Встречаются же такие женщины?

Мужики, правда, трындели, что Аллочка даёт, и даже хвастались друг перед другом, кто её и когда. И как и в какие места.

Да только хвалились они как-то неубедительно. Слишком уж гладко у них всё выходило.

Или это у Аллочки тоже такой стиль? Ведь и такие женщины тоже встречаются, с которыми всё легко и просто, и не надо притворяться и говорить о любви, и брать на себя какие-то обязательства, и взваливать их, эти обязательства, на свои усталые плечи, и везти весь этот воз за одну-единственную награду — нечастый и, как правило, короткий половой акт?

Те мужики, которые рассуждали потрезвей, да были более честными и здравомыслящими, выдвигали такую версию: мол, Аллочка динамистка.

А какой ей с этого прок?

Да очень простой.

Муж у Аллочки, говорят, уж больно ревнивый. И жадный. Зарабатывает хорошо, а на жену денег жалеет тратить. Всё копит, копит. Говорят, у них даже дверь в квартиру старая-престарая, дерматином обитая. Да и в самой квартире как-то не очень.

Вот Аллочка и приноровилась его, мужа то есть, провоцировать.

Приведёт кого в гости, да подгадает так, чтобы к мужнину приходу поспеть. Тот ей, известно, устраивает сцену ревности.

А за что? Ведь ничего ж не было.

Вот и покупает он ей, оторавшись и успокоившись, наряды всякие да драгоценности, правда, всё равно не очень дорогие. Покупает, чтобы, значит, его, мужа то есть, ценила, и ни с кем другим даже и не думала путаться.

Аллочка на какое-то время затаивается, выжидая.

А потом снова приводит кого-нибудь в гости. Якобы по работе. Впрочем, и впрямь по работе. Да только необходимости приводить его домой никакой не было.

Кроме одной. Получения от мужа очередной порции примирительных подарков.

Из всего этого пока подтверждалось только одно: дверь в Аллочкиной квартире действительно была старой.

Что же касается всего остального...

Вот это Кашкетову и предстояло сегодня прояснить.

 

Меж тем магазина с продукцией чулочно-носочных фабрик ему так и не повстречалось. Надо же, с горечью подумал Кашкетов, почти в центре города, и не купить носков. Тут личная жизнь, можно сказать, рушится, не успев ещё даже построиться, а носков, могущих её спасти, нет.

Впрочем, удивляться тут особо нечему, секунду спустя подумал он. Носки ведь не являются предметом первой необходимости. Стало быть, торговать ими на каждом углу резону нет. Надо искать специализированный магазин.

Да только где ж ты его найдёшь?

А вот цветов и вина с конфетами зато завались. Почти в каждом ларьке ими торгуют. Вот что значит — ходовой товар.

Купив алую розу на длинном стебле (скажу: «Вам, Алла, и роза алая, под стать имени Вашему!» — размечтался Кашкетов) и бутылку не очень дорогого, однако вполне пристойного вина, Кашкетов присел на скамейку покурить и подумать, что же ему делать дальше.

Решение проблемы снова пришло к нему неожиданно. И было оно до того простым, что он даже удивился — да как же это я раньше-то не додумался? От удивления забыл про сигарету, и она выпала изо рта, едва не проделав дыру в его брюках.

Спешно затоптав сигарету и откинув её подальше от себя, Кашкетов охлопал брюки, убедился в их сохранности, и, воровато оглянувшись по сторонам, принялся исполнять задуманное.

Всего и делов-то было, что снять носки и, скатав их в тугой узел, выбросить в ближайшую урну.

Сейчас же лето, здраво рассуждал вмиг повеселевший Кашкетов, так?

И сам же себе отвечал: стало быть, ноги не замёрзнут. А Аллочке наврать можно, что это он так закаливается. Или что-нибудь про йогов ввернуть. Её, поди, должно это заинтересовать. Сейчас йогой почти все интересуются. Или же просто сказать, что это новая мода такая. Стиль «нью кэжуал», к примеру.

От радости он даже поболтал голыми ногами, как ребёнок, заодно проветривая их и прогоняя вонь. Затем обулся и встал со скамейки.

На радостях купил ещё конфет и помчался к Аллочке — насыщать своё либидо.

Окончание следует