Их последняя встреча

«Жизнь есть сон, снящийся Богу».

(Х.Л. Борхес)

 

16.00

Материя.

Оля поднялась на нужный этаж и, как-то воровато оглянувшись, открыла дверь в квартиру 327.

Закрыв дверь на задвижку и нижний замок, она на всякий случай громко спросила:

— Володь, ты дома?

Хотя прекрасно знала, что хозяина нет.

Весьма привлекательная блондинка, чуть больше чем за тридцать пять, ухоженная и в превосходной физической форме. Женщина заглянула в гостиную, потом на кухню. Немного постояв в прихожей, зашла в спальню, достала из кармана плаща увесистый пакет марихуаны и положила на письменный стол.

Нагло пошарив элегантными ручками по личным вещам хозяина, включая шкатулку с драгоценностями, Ольга достала дорогой смартфон и набрала чей-то номер.

— Привет, Зая. Этот гандон уехал, да. Но к вечеру точно вернётся. Сказал травы ему привезти. А потом он вообще в Южную Америку улетает. Я так понимаю, и с кафедры соскакивает. Видать, денег предложили нормально. Везучий ублюдок. Нет, милый, я с ним с прошлой весны не трахалась. Я тебе уже десять раз говорила. А ключи он мне оставлял за сраным фикусом присматривать. Ты меня минут через двадцать на пересечении Горького и
Розы Люксембург подожди. А я у него шишек пару грамм отломлю и если выпивку найду, тоже захвачу. У этого импотента всегда есть дорогое бухло…

Договорить она не успела. Позади разъехался шкаф-купе, и оттуда вышел мальчишка лет девяти. В длинной футболке, явно ему не по размеру. Пацан зябко потёр одной худой ногой о другую и нахмурился:

— А с чего это вы, тётенька, решили чужими шишками распоряжаться? И о каких, кстати, шишках речь? Что-то я не вижу тут буйно растущих кедров. А воровать спиртное в вашем возрасте, как минимум, должно быть совестно.

Блондинка больше опешила, чем испугалась:

— А ты кто такой? И что тут делаешь, малой?

Мальчик подошёл и сгрёб шмаль в верхний ящик стола.

— Мне дядя Вова сказал, чтобы я у вас дурь забрал и в стол спрятал. Ещё сказал пару грамм в гриндере размельчить. У меня дел до яиц. И с вами порожняком базлать у меня нет ни времени, ни желания.

Ольга удивилась:

— Дядя Вова? Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь, мелюзга. Хотя в то, что он доверил подготовить наркоту малолетке, я как раз поверить могу. Как не было мозгов у дебила… Так ты его родственник, значит. Я Ольга, коллега дяди Вовы по работе. Мы одно время жили вместе.

— Ну, а я сын его двоюродного брата Сергея из Саранска. И кому мелюзга, а кому и ценный свидетель. Может, я ростом поменьше, но слух у меня просто великолепный, тётя Оля. Так вот вы как про дядю моего. Лихо. Мало того, что хотите ганджибаса у него ломануть, так ещё и вялым контрацептивом обозвали. Боюсь, он непременно расстроится.

Блондинка напряглась.

— Ну, знаешь, ему ведь не обязательно знать. К чему усложнять такую ситуацию детским взглядом. Взрослые сами разберутся, милый. У тебя наличные есть?

Гадёныш не унимался.

— Хитрожопая сука. В уши льёшь, как патоку в жаркий вечер. Про детский взгляд мне особенно понравилось.

Ольга возмутилась:

— Ах ты, сопляк! Ну и семейка у вас, Шпаковых! Чем дальше в лес…

— Тем, ну его на хер, трогать нашу семью! Старлетка.

Блондинка полыхнула:

— Что? Ну, сволота малолетняя…

Пацан не унимался:

 Ну а сколько тебе? Тридцать восемь? Сиськи ничего так, а вот жопа подводить начала. Задница должна быть круглой и упругой, как нейлоновые чулки аризонской шлюхи. Ну, как по мне. Хотя, надо признать, форму держишь, сучка. Ладно, бери пол шишки. Дяде я ничего не скажу. Возможно, однажды тётя Оля, я вам всё объясню.

Мальчишка звонко хлопнул молодую женщину по крепкому заду, и та в замешательстве двинулась к выходу.

 

За семь часов до этого.

Дух

 

Лингвист по образованию профессор Владимир Сергеевич Шпаков, пятидесятилетний мужчина и весьма уважаемы педагог латиноамериканской кафедры, солнечным апрельским утром очнулся в очень непростой ситуации.

Не то чтобы он был пристегнут наручниками к кровати с просыпанным на грудь кокаином.  Или, скажем, в жопу пьяный с двумя блондинками голым швырял деньги в лицо полицейским. А совсем наоборот.

Он лежал на своей большой итальянской кровати и детскими ручками держался за меленький, ещё не обросший и такой знакомый с детства писюньчик.

По какой-то неизвестной причине мужчина продолжал свою прежнюю взрослую жизнь, но в теле худого девятилетнего молокососа. И в эту самую секунду в совершенстве владеющий португальским, испанским, никарагуанским языком жестов и понимающий редкое наречие племен Кечуа профессор Шпаков, смотрел на своё отражение в зеркале шкафа-купе и не мог подобрать ни подходящих жестов, ни нужных слов.

Вова сел на кровати и без надобности размял совершенно не уставшие, невероятно быстрые, пружинящие ноги. Глядя на дорогие часы Breitling, лежащие на тумбочке, профессор вдруг осознал, что подобные цацки, равно как и весь его модный гардероб, новый черный Лексус, в эту минуту томящийся на подземной парковке, лет на десять-пятнадцать придется подзабыть или продать к одной матери за ненадобностью. Так как впереди его ждёт качественно новый и удивительный образ жизни. С совершенно другими ценностями, аксессуарами и, конечно, правилами.

Он был абсолютно здоров, без проблем с суставами. Так рано начавшего скакать давления, аритмии и начинающегося облысения. Неутомимая энергия штырила через потерянные края. Её было просто немеряно. И те трудности, которые гипотетически могли возникнуть при таком непростом жизненном замесе, показались малышу не только по плечу, но и вызывали чистосердечное чувство такого абсолютного счастья, что в голове профессора возник совершенно чёткий, хотя и не слишком ожидаемый план.

Владимир Сергеевич вдруг очень захотел дунуть хороших убойных шишек, всадить грамм двести вискаря, а потом включить порнушку и посмотреть, встанет ли у него член с учётом его богатого сексуального опыта, но в теле девятилетнего пацана. Его буквально пронизывало счастье!

Он вдруг ярко и чётко осознал открывшиеся перед ним перспективы, а о причинах случившейся трансформации просто решил пока не задумываться. Вовка начинал жить заново. Он задорно смеялся и с трудом откручивал детскими ручками пробку двадцатичетырехлетнего односолодового Macallan.

Жахнув элитного вискаря, профессор отправил своей коллеге и бывшей любовнице Ольге Михайловне Винтер подробное сообщение. В котором говорилось, что лингвист улетает в командировку в Перу, и просил помощницу без лишних вопросов привести из детского магазина длинный список точных артикулов, который он приложил к сообщению. А также захватить из его рабочего кабинета пакет первосортной марокканской шмали и любимый ониксовый гриндер. Привезти все это к нему домой Владимир Сергеевич просил к 16.00.

И какой бы сукой не была его бывшая, но пунктуальность определённо была одной из её добродетелей.

 

Дух

 

Профессор Шпаков самозабвенно дрочил малолетний отросток. Но если алкоголь и каннабис действовали на него максимально глубоко и практически мгновенно, то с онанизмом всё обстояло куда хуже. Владимир Сергеевич сбивался с ритма, терял общий фокус и всё чаще поглядывал в телевизор, где показывали Том и Джери.

Через несколько минут, забросив теребить неподдающийся орган, Вовка неудержимо хохотал над мультиками, катаясь по мягкому пакистанскому ковру своей трёхкомнатной квартиры. И был совершенно беспечно счастлив.

 

Там, где начинаются миры…

Материя и дух

 

Владимир Сергеевич Шпаков хохотал до тех самых пор, по знойное солнце долины Тамбочай не стало припекать его живот и чуть прикрытые веки.

 

Дон Хуан стоял над мужчиной, лежащим на пыльном пончо, и, сокрушённо качая головой, касался пальцем смуглого седого виска.

— Ну что, я напомнил тебе, как это бывает, Карлос?

Кастанеда обхватил голову руками.

— О Боже, Учитель…

— Мы говорим о мгновенной духовной трансформации, реинкарнации, как следующем витке Колеса Сансары. О продолжении опытного ума в детском теле. Если ты не верил раньше в такую возможность, малыш, то потерял очень много времени. Понимаешь?

Писатель молчал.

— Это происходит вот так, — повторил Дон Хуан. — а не то и не так, как ты описываешь в своих длинных книгах, мой старый друг. Много слов, но сосуд словно треснут, и искажается эхо. А тут важны любые, даже самые тонкие полутона.

Кастанеда сел и поджал колени.

— Я был в теле девятилетнего мальчика, Хуан. Девятилетнего мальчика!

— А хотел бы в блондинке? — рассмеялся наставник.

— Матерь Божья! — не унимался Карлос. — Профессор лингвистики! Это был русский язык или сербский?

— Русский. Вероятно. Подобная цепь циничных событий, предшествовавшая твоему возвращению, вполне в духе этих замечательных и веселых ребят. Но какая разница? Ты ведь отлично понимал их. Не так ли?

Писатель вдруг воскликнул.

— А как же эти двое?  Что теперь с мальчишкой?

Старик помолчал.

— Знаешь. Тебе ещё потребуется время, чтобы осознать произошедшее и прийти в себя. Но помни, будешь ли ты обретать высший дзен, сидя в лотосе у подножья священной горы Вонг-Хе, или возвращать память прошлых жизней, обратившись к суфийским шаманам. Всегда думай об уязвимости и слабости человеческой жизни. Пусть пример этого человека, которому выпал такой невероятный шанс испытать опыт подобной трансформации, будет тебе моим последним уроком. Вместо того, чтобы наполнять это молодое тело новым существенным смыслом, обдолбанный профессор корчится от смеха над тем, как проворный и хитрый мышонок всегда одерживает верх над наивным и глуповатым котом. Ты оценил иронию?

Кастанеда молча кивнул и положил руку на плечо старого друга.

— Теперь я действительно рассказал тебе всё, мой мальчик. — старик немного отстранился, словно хотел получше рассмотреть и запомнить ученика.

— Не нужно лишних вымыслов, Карлос. Читателя не обмануть. Даже если ты вообще перестанешь писать. Обязательно найдется тот, кто об этом однажды расскажет. Узнают ли люди правду из новостей. Услышат на особой частоте, глядя на хрупкую планету с орбитальной станции. Или прочтёт несколько человек на литературном портале… Уже не важно. Пойми. Информация донесена до адресата без указания координат отправителя. И каждый сам волен решать, что ему с этим делать.

Карлос посмотрел в глаза учителя.

— Ты уходишь, Дон Хуан?

Наставник кивнул и улыбнулся.

— Да, дружище. Это была наша самая последняя встреча.