Леди Аннабель (часть 2)

ГЛАВА 2.

Офис тоже молчал почти сутки после того, как мы сообщили, что судно снова двигается. Праздновали, видимо... А почему нет? По самым скромным подсчётам мы сэкономили конторе не менее полумиллиона евро за спасение судна и груза — было чему радоваться. 

Отоспавшись, я вплотную занялся выяснением вопроса: почему гавкнул подшипник? 
Цвет масла — нормальный, а, значит, воды в нём немного. К тому же, сепаратор молотит двадцать четыре часа в сутки, отбивая даже тот конденсат, который неизбежно образуется внутри Главного. Значит, причина — не вода... 
Допрос с пристрастием, который я учинил второму механику и филиппинцам, выявил кое-что. 
Пароход месяц стоял в сухом доке Лаем Чабанга, что в Таиланде. Особенностью такой стоянки является то, что ни один судовой механизм не работает. Ведь охлаждаются они забортной водой, а где её взять, если за бортом — сухо? Поэтому электропитание на освещение и всякие другие судовые нужды подаётся с берега. Точно так же, как и вода в пожарную магистраль судна. Ну, это, последнее, делается ради безопасности: сварки и других огнеопасных работ проводится много, без находящейся под давлением «пожарки» никак нельзя. 
Механики судовые, расслабившись в результате долгой стоянки, предпочитали в конце рабочего дня сваливать на берег. Ну, Таиланд же! Знаменитый центр секс-туризма, Патайа — в двадцати минутах езды. Причём происходило это так: первый, кто успел добежать до ворот, отправлялся к ночным красавицам. Отставший лох нёс вахту до утра. 
Второй, как более молодой и прыткий, успевал к воротам раньше деда. Тому, видимо, надоело такое, и он, вместо того, чтобы нести службу, тупо закрывался в своей каюте, отключая телефоны и не реагируя на стуки в дверь. 
А работы в доке обычно ведутся в три смены, то есть беспрерывно. И всё время кому-то что-то нужно от судового персонала: показать, где находится тот или иной клапан, принять одну работу у береговой бригады, проследить за выполнением другой... 
А если механиков на борту нет (ну, считай, что нет — стармех-то в каюте закрылся!), то кто будет всё это выполнять? Некому... 
Дед обычно оставлял за себя судового фиттера (токаря-сварщика). Но тот же не инженер! Да, показать, где находится тот или иной механизм или клапан, он, конечно, способен, но вот принять решение за механика — дудки. Образования и опыта не хватит. 

В общем, сложившаяся ситуация и привела, в итоге, к одному нехилому головняку... 
Второй мех на берегу ублажал местных красоток, чиф-инженер спал в каюте, фиттер болтался по машине. Там-то его и выловил прораб очередной бригады, с просьбой дать «добро» на ремонт клапанов пожарной системы. Конечно же, такое разрешение ему было дано. Причём, тупорылый точила даже не вспомнил, что «пожарка» — под давлением. 
Работяги береговые радостно начали крутить гайки, и скоро по всему машинному отделению забили гейзеры солёной воды из магистрали... Пока допёрло до идиотов — откуда взялось давление, пока сбегали на док, нашли секущий клапан и перекрыли воду, прошло достаточно много времени. Короче, машинное отделение оказалось затопленным по самые нижние плиты. 
Фиттер позвонил деду — тот традиционно не снял трубку. Тогда филиппок кликнул на помощь машинную банду. Запустили кое-как осушительный насос и попытались откатать воду в специальный танк льяльной воды, куда обычно собирались все протечки. Залили его по самое «не грусти», а вода всё ещё в льялах машины стоит... Ну, бросили они это дело до утра, решив дождаться механиков. 
Утром заявился в «яму» вернувшийся с берега второй. И дед, выспавшись, пришёл. Выслушали сбивчивый доклад фиттера, спустились из ЦПУ вниз, в машину. Заглядывают в льяла — а воды-то и нет! Нормальный механик в этом случае, как минимум, задался бы вопросом: а куда она делась из замкнутого пространства машинного отделения? Эти же двое просто вернулись в Центральный пост. Сухо, и слава богу... 
Нашлась пропавшая вода неожиданно и, как обычно, в самый неподходящий момент. 
Закончился ремонт, судно начали выводить из дока. Появилась вода за бортом, а, значит, и возможность запустить свои собственные механизмы. Запустили. Всё работает, все счастливы. 
Вот только масляный сепаратор Главного почему-то воду гонит, как сумасшедший. Ниагарский водопад какой-то летит через смотровое окошко... То есть, воды в масле Главного двигателя столько, что запускать его просто нельзя. Надо масло менять. 
И только тогда два идиота озаботились, наконец, выяснением вопроса — а откуда же она взялась? Ответ на это нашёлся довольно быстро: филиппинцы, проползая в льялах машины в поисках трещин в крыше масляного танка Главного, обнаружили, что горловина оного танка поставлена без резиновой прокладки. Она просто валялась рядом. Танк этот чистили в доке местные работяги. Они же его и закрывали. Механики судовые должны были проверить выполнение этой работы, но, видимо, им было не до того... Вода из затопленных льял через зазоры между крышкой и горловиной ушла в масляный танк. 
Причём, филиппинский моторист утром следующего дня замерил все цистерны машинного отделения (обычная практика — такие замеры делаются ежедневно в шесть ноль-ноль, каждый день) и записал результат в специальный журнал. Я посмотрел — да, уровень в танке внезапно скакнул с пятидесяти процентов аж до девяноста. А вот механики на этот журнал забили. Просто не проверяли ничего...

На борту судна в этот момент находились целых два технических суперинтенданта компании. Деду бы доложить о случившемся этим двум перцам... Всего-то и надо было — откачать всё масло из загаженного танка, помыть его заново, да и залить туда свежее! 
Да, потеряли бы ещё сутки у причала. Да, пришлось бы закупать триста тонн масла дополнительно. Конечно, стармеху надрали бы корму за это. Причём, более всего за то, что сразу не проконтролировал. Ведь с момента затопления машины до выхода из дока без малого неделя прошла! 
Видимо именно боязнь «оргвыводов» со стороны суперинтендантов и заставила деда действовать втихаря... Откачали они треть образовавшейся эмульсии из танка, залили свежего масла, включили снова сепаратор, чтобы выгнать остатки воды... 
На третьи или четвёртые сутки цвет эмульсии, циркулирующей в Главном, сменился с белого на нормальный, коричневый. Оба «гроссе-специалиста» на этом и успокоились. Ни одному из них в башку не вступило, что масло было загрязнено СОЛЁНОЙ водой. То есть, водичку-то сепаратор отбил, а соль осталась... Смазочные свойства лубриканта изменились, двигатель работал практически насухую. Что, в конечном итоге, и привело к разрушению подшипника. 
И ведь эти два идиота больше месяца гоняли двигун на таком дерьме! 

Не поленившись, я размотал длинную ленту машинного самописца, который регистрирует все алармы в «яме». Нашёл всё — и сигнал о том, что масляный танк заполнен до верхнего уровня, и последовавшие через неделю после этого алармы от сепаратора. Нашёл и запись в журнале замеров. Картина стала ясна. 
Послал моториста взять пробы масла из Главного и всех масляных танков — циркуляционного, отстойного, главного запаса. Сделал анализы принесённого. 
Вообще пипец! Пусть в разной концентрации, но соль присутствовала во всех пробах! То есть, струсивший идиот распихал эмульсию по всем танкам, чтобы замести следы преступления! Всё — свежего масла на борту нет. 
Ну, что ж... Надо было докладывать в офис. Отсканировал ленту самописца, журнал замеров, пинками по рёбрам выбил из второго и фиттера объяснительные по поводу происшедшего. Да и отправил весь пакет документов в контору. 
Конечно, этим я нехило подставил своего сменщика. Ну, а он? Он меня не подставил? Хоть бы словом обмолвился о случившемся, скот... 

Ответ пришёл практически сразу. Странный такой ответ. Типа, ты там ни обалдел — такие выводы делать? Два суперинтенданта ничего криминального не заметили, а ты — самый умный, что-ли? 
Пришлось звонить в офис. Объяснил всё, вроде бы поняли. По крайней мере, орать перестали. 
Технический директор конторы прислал инструкцию по дальнейшим действиям, основным пунктом которой было: молчать и об обстоятельствах поломки никому ничего не говорить. И ещё мы должны всеми силами постараться избежать потери судном класса германского Ллойда. 
Получив такое, мы с мастером переглянулись в недоумении. Как это возможно осуществить на деле? Судно явно пойдёт в ремонт. Дальше ходить на таком Главном нельзя. Как только мы бросим якорь где-нибудь на рейде любого порта, к нам сразу прискачут представители страховой компании и этого самого Ллойда. Обычная же процедура! Что они, в офисе, не знают этого? С судна стопроцентно снимут ллойдовский класс, а это означает, что идти под своим двигателем мы более не сможем. Официально превратимся в несамоходную баржу. Не оставят нам класс. Ни при каких обстоятельствах. 
Примерно так мы и ответили конторе. И снова сели ждать реакции офиса. Ждать пришлось долго — ответ пришёл суток через трое...