Закон парных случаев

На смене были Лена и Лена Борисовна.

Лена Борисовна про аптечное дело знала все. Она работала и в Советском Союзе, когда о наркоманах еще никто не слышал и учетные препараты развозили без охраны, и при братках, которые забирали деньги, угрожая пистолетами, и складывали в мешок, и на взлете фармацевтического бизнеса, когда доходность была невероятной, а подарки аптекам от фирм сыпались как из рога изобилия, и в нудные последние времена крупных сетей, безналички и маркировки.

А Лена закончила колледж лет десять назад – достаточно, чтобы успеть набраться опыта, но еще не разочароваться в людях. Относительно людей у Лены были свои оригинальные объяснения, почему они ведут себя тем или иным образом; часто она веселила своими выводами коллег или покупателей. Большая фантазия и ограниченное образование давали простор для обобщений. Только в прошлом квартале Лена сформулировала три теории, которые собиралась доказать.

Первая из них касалась возраста конфликтных посетителей аптеки. Ее всего-то спросил кто-то из жалостливых покупательниц: «Наверное, вам надоели старухи? Все-то им не нравится!»

Лена возмутилась. Она сказала, что ни одна бабулечка, точно знающая, почем в жизни фунт лиха, никогда не позволит себе такого хамства, как снежинки лет двадцати с небольшим. Лена вооружилась листком бумаги и карандашом, чтобы фиксировать каждую конфликтную ситуацию с упоминанием обстоятельств конфликта и возраста покупателя; ее хватило ровно на две записи. Справедливости ради надо сказать, эти две записи ее правоту не подтверждали и не опровергали, потому что описывали людей в возрасте около сорока лет – одного мужчину и одну женщину. Один был пьян, вторая глупа, и оба не стоили того, чтобы помнить про них.

Потом Лена увлеклась установлением зависимости спроса от солнечной активности, даже подписалась на канал НАСА, публикующий фотографии Солнца с огненными петлями и темными трещинами. По всему выходило, что в дни вспышек лучше всего продавались препараты от головной боли, геморроя и гипертонии. Лена Борисовна посмеивалась, но ничего не говорила. Она тоже знала, что в один день покупатели могут смести трехнедельный запас дешевого эналаприла и дорогого детралекса, а уж почему это так – кто знает!

Один покупатель согласился с Леной, сказав:

– Это точно, в магнитные бури аварий на линии больше, как слесарь-электрик говорю.

Но и увлечение Лены светилом угасло после того, как она поделилась своими соображениями с Инной, фельдшером скорой. Инна зашла, чтобы взять хорошие жгуты в личную аптечку, выслушала идею относительно связи солнца и сосудов и сказала:

– Ну, это несерьезно. Надо отслеживать детально: если вспышки – то гипертония, протуберанцы – мигрени, пятна на солнце – головокружения или инсульты. А то непонятно.

Конечно, Инна, как любой сотрудник скорой, не любила разговоры про вспышки и магнитные бури. Но Лена после ее слов потеряла интерес к каналу НАСА.

И вот у Лены появилась новая теория, которую она и решила проверить на смене.

– Закон парных случаев, – сказала она. – Вот иногда, например, как купят утром хлоргексидин, один флакончик – так и все, ничего больше за весь день спрашивать не будут, только хлоргексидин, и кроме него разве что йод и баночки под кал для разнообразия.

– Это уже не парные случаи, – сказала Лена Борисовна. – Это закон подлости. Хотя вчера у меня был именно такой день: йод, хлоргексидин и перекись. И еще дешевые капли от грибка. Мужик пришел и показывает палец: лечит грибок на ногте. А там каплями уже до мяса все изъедено. Спрашиваю: «К врачу не пробовали обратиться?» «А чем, – говорит, – мне в такой ситуации поможет врач?»

– Ужас, – согласилась Лена.

В аптеку зашла молодая приятная женщина с девочкой на руках.

– Дайте что-нибудь от насморка, – попросила она.

– Ребенку или взрослому?

– Ребенку. Только что-нибудь получше. А то у нее все время сопли, сколько ни капай.

Девочка на руках у мамы меж тем даже не шмыгала. Лена сделалась суровой. Студентам в фармацевтическом колледже обязательно рассказывают в красках, что передозировка сосудосуживающими чревата смертью младенцев. Не каждый после этого будет раздавать капли просто так. Люди вообще любят младенцев.

– И сколько вы уже капаете сосудосуживающие в нос? – спросила Лена, не двигаясь с места, чтобы принести препарат.

– Недели три. Или четыре. А что? – спросила приятная покупательница. Девочка на ее руках с любопытством рассматривала Лену и сосала палец.

– Сосудосуживающие можно капать не больше пяти дней, – сказала Лена. – После этого они перестают действовать, только истончают слизистую. – Страшную историю про остановку сердца она решила не рассказывать.

– И что делать? – доброжелательно спросила покупательница.

– Промывать нос соленой водой. Для детей подходят следующие препараты…

Лена показывала препараты, маленькая девочка с интересом следила за ней.

– Нет, не надо, – решила молодая мама. – Просто дайте что-нибудь, что лечит.

– После нескольких недель капель? Ничего. Сейчас только убирать слизь из носа. Можно аспираторами, есть простые аспираторы, есть на батарейках, а некоторые мамы вообще обходятся спринцовкой. Умеете убирать слизь аспиратором?

– Нет, вы просто дайте то, что лечит…

К прилавку подошли другие покупатели и с интересом прислушивались к познавательной беседе о вреде чрезмерного использования капель для носа. Следующая покупательница обратилась к Лене:

– Дайте что-нибудь от насморка, ксилометазолин не помогает.

– И сколько вы его льете?

– Не знаю, с зимы.

На календаре было седьмое мая.

Лена вкратце рассказала про медикаментозный ринит, изменение слизистой, про тахикардию и повышенное давление на фоне приема капель от насморка (у Лены была твердая четверка по фармакологии).

– Да, хорошо, – согласилась покупательница. – Вы мне дайте то, что лечит, а то дышать нечем.

– Человек, который придумает лекарство от насморка, получит нобелевку, – выдала Лена старую, малопонятную непосвященным шутку. Покупательница вежливо посмеялась, но не поверила.

Следующая в очереди женщина была лаконична. Она тоже хотела средство от насморка. Так и сказала:

– Шесть флаконов. – И быстро добавила: – Я не себе, а мужу, можете не объяснять.

Лена подобрала для всех что-нибудь, чем можно облегчить, желательно безопасно, состояние при заложенном носе. Аптека должна продавать лекарства, а не учить людей жить, и если фармацевт иногда читает лекции – то это просто для души и еще от любви к людям.

– Видите, – сказала Лена напарнице, – сплошной насморк. Закон парных случаев работает.

– Да, – согласилась Лена Борисовна. – А еще сквозняки и кондиционеры.

Лена на подколки не обижалась, она и сама была остра на язык.

Парад любителей капель завершил постоянный покупатель – житель соседнего дома, тучный, вздорный мужчина после инсульта. О постоянных покупателях Лена знала не меньше, чем их участковый терапевт: чем болели, чем лечились, кто ухаживал за ними во время болезни. Тучный мужчина, например, был скряга, любитель пива и нафтизиновый токсикоман. Правая рука после инсульта двигалась плохо; он протянул левой выписку от невролога.

Лена собрала выписанные препараты в чек и сказала итоговую сумму. Вздорный инсультник в ответ с трудом поднял правую руку, сложил, помогая себе левой рукой, из пальцев кукиш и сказал:

– Нафтизин.

– С вашей болезнью на него смотреть нельзя, – сказала Лена.

Это было грубо и шло вразрез с основами медицинской этики и деонтологии, но, в конце концов, ей только что показали оскорбительный жест.

Инсультник ушел, оставив выписку в аптеке. Лена ее аккуратно положила у экрана. До конца дня обязательно придет жена хамоватого соседа и выкупит все назначенные лекарства, и выходит мужа, как бы он ни сопротивлялся. 

Ближе к обеду покупателей прибавилось – была суббота, а по субботам люди закупаются на всю неделю не только продуктами, но и лекарствами. Покупатели с четко продуманными списками сменяли покупателей рассеянных. Первые интересовались разве что ценой и сроком годности. Последние были непредсказуемы:

– Мне, пожалуйста, спрей, который гель, и он с цветочком. Не помню, как называется, но вы мне его продавали.

– Дайте лозап! Дозировка? Не знаю. Мне для тети.

– У меня на ноге чешется и не проходит, хирург выписал мазь, но я не помню, какую. Скажите все мази.

– Мне нужны таблетки на Д. Так, бабушка где-то записала… Вот! Сульфодиметоксин!

– У меня болит голова. Не знаете, почему она болит? Вот у нас у одного курсанта голова болела, а потом он умер от менингита. Я голову вымыл, феном высушил, погулял – может, ветром продуло?

Сложные вопросы доставались как Лене, так и Лене Борисовне.

Но самое чудное за день досталось все же Лене.

Они пришли втроем: мама, дочка и внучка. Дочка суровым выражением лица походила на старшего бухгалтера конторы средней руки. Внучка держала в руках папку с бумагами (на первой странице читалось: «Курсовая работа по…»)

– Маме нужно средство от сухости влагалища, – сказала дочка.

Мама ее, женщина пожилая, очень сердитая, подтвердила:

– В поликлинике нет зеркала нужного размера! Она при осмотре порвала меня, совсем порвала! А посмотреть не смогла!

– И что порекомендовала врач? – осторожно просила Лена.

– Ничего, сказала, что знают в аптеке!

Дочка закивала. Сердитая мама ждала, поджав губы.

– Может, депантол? – еще осторожнее спросила Лена. – Это свечи. Заживляют слизистую.

– Я знаю, что такое депантол! – напустилась на нее мама. Дочка опять закивала. – Они слишком большие, они порвут все, что не дорвала гинеколог! Зеркала номер один у них нет, видите ли!

– Есть депантол мазью, – сообщила Лена.

– Если свечи не подходят, зачем мне мазь?!

– Да, мама, верно, – поддержала дочка. Было видно, что все трое, включая внучку, которая молчала и даже не кивала, всерьез озабочены непростой ситуацией.

– А если овестин? Применяется при атрофии слизистой.

– У меня на него аллергия! И свечи в меня не влезут!

– Может, метилурацил?

– А поновее ничего нет? Зачем предлагать старье?..

Лена честно старалась оправдать высокое звание фармацевта, предлагала разные варианты, насколько позволяли ее чуткость и знание аптечного ассортимента. Но женщина у прилавка оставалась такой же раздраженной, и лица ее спутниц были все так же напряжены. В какой-то момент Лена посмотрела в правый угол монитора, показывавший время. По всему выходило, что она помогает решить деликатную проблему вот уже двадцать минут, и решение не находится.

– Знаете, – сказала она, – дело, кажется, очень серьезное. И раз больше ничего не помогает – остается хирургическое иссечение. – И сделала очень значительную паузу.

Все трое переглянулись. Потом посмотрели на полки с препаратами. Потом на горку лекарств у Лены под руками (она демонстрировала препараты и даже зачитывала избранные места из инструкций, где доказывалось, что средство отличное, просто замечательное). Внучка переложила курсовую из руки в руку, стало видно продолжение заголовка: «Курсовая работа …по трудовому праву».

– Давайте метилурациловую мазь, – сказала мама. Дочка и внучка одновременно кивнули.

Когда все трое ушли, Лена длинно выдохнула. Очень трудно, когда тебя экзаменуют сразу трое придирчивых женщин.

– Сходи-ка, Ленок, отдохни чуток и попей чаю, – сочувственно сказала Лена Борисовна. – Или, может, хочешь блинчик? Я вчера делала с говядиной, очень вкусные. Возьми в холодильнике. И не заморачивайся, в нашей работе всякое бывает. Вот однажды, помню, пришел дедок со словами: «Девки, что мне делать! Шкурка на хрену облазит, сейчас покажу!..»

И Лена смеялась до слез, хотя люди, к ужасу первостольников и других посетителей, в самом деле чего только не показывали в аптеке, желая получить одну волшебную таблетку и не желая идти к врачу.

Отсмеявшись, она ушла в служебное помещение, чтобы умыться и вскипятить чаю. Тем временем к кассе Лены Борисовны подошли одновременно трое мужчин. Все трое одновременно достали телефоны и сказали в телефоны что-то вроде: «Что купить?..» И каждый пытался раньше других дать Лене Борисовне в руку свою телефонную трубку, чтоб та выслушала и принесла то, что нужно. Почему-то некоторые люди считают отличной идеей дать свой телефон чужому человеку, считая, что кто-то чужой лучше разберется, что там говорит родная супруга или вздорная начальница (да, бывает, что и начальница).

После обеда Лена снова вышла к кассе, кому-то помогла с выбором, кого-то просто выслушала, сочувственно кивая. Вообще-то, Лена хорошо относилась к людям.

К пожилым людям тоже. Каждая аккуратная старушка напоминала ей собственную бабушку, которую внуки и соседи любили за доброту и пирожки с капустой.

А еще пенсионеры составляли львиную долю посетителей аптек: нельзя же плохо относиться к основной своей клиентуре.

Очень пожилая женщина с клюкой с трудом зашла в аптеку, села на стул (у входа стоял стул для тех, кому требовалось отдохнуть, и маленький столик). Из широкой сумки она достала толстую пачку бумаг, положила на стол и стала в рассеянности их перебирать. Что бы она ни искала, нужное не находилось. Лена вышла к ней в зал.

– Вам нужна помощь? – спросила Лена.

– Мне нужны таблетки, – сказала старушка. – От сахара. Пожалуйста, продайте мне таблетки, которые быстро снижают сахар. Посмотрите тут, что пишут врачи.

Врачи писали много. Выписка от 2018 года содержала рекомендации по лечению цистита. Был рецепт от 2017 года на мексидол и мильгамму. Были направление к ревматологу, результаты общего анализа крови, талон к терапевту. Не было ни слова про сахар.

– А что вы принимали? – спросила Лена.

– Я ела топинамбур. Я смотрю телепередачу про здоровье, там врач рекомендовала топинамбур для снижения сахара. Честное слово, я ела топинамбур. Пожалуйста, мне надо быстро снизить сахар.

– Совсем не помните названия таблеток, которые выписывал врач в поликлинике? – спросила Лена. – А дома кто-нибудь знает? Может, сохранилась упаковка?

– У меня повысился сахар, – повторила старушка. – Посмотрите сами, у меня есть глюкометр.

У старушки дрожали руки, когда она доставала глюкометр из широкой сумки.

– Сахар померяем? – спросила Лена.

– Померяем, – безвольно согласилась та.

Прокол, кровь на тест-полоске. Глюкометр пискнул.

– Восемнадцать и три, – сказала Лена.

Лена Борисовна, наблюдавшая от кассы, кивнула и стала звонить в скорую.

Бригада приехала быстро, старушка не успела к их приезду собрать свои бумажки.

– Кто пациент? – спросила фельдшер Инна.

Лена кивнула на старушку и заодно как будто поздоровалась.

– Что случилось? – спросила Инна старушку.

– Мне нужна таблетка от сахара, – окончательно растерялась та.

– Восемнадцать и три, – сказала Лена.

Старушка подталкивала Инне свои выписки. Инна быстро собрала их в кучу, спросила:

– В больницу сахар снижать поедем? Нет? Родственникам позвоним? Тоже нет? Ладно. А в машину пройдем? Давление померяем.

Идея померить давление оказалась волшебной, бабушка сразу поднялась.

– Вот и хорошо, – сказала Инна, подхватывая пациентку под локоть. – И бадожок свой берите.

И они ушли. Машина завелась и поехала по направлению к больнице со старушкой внутри.

Приближался вечер. Вечер в аптеке – время солидных людей среднего возраста. Самыми серьезными покупателями являются мужчины, которые покупают по списку лекарства для престарелых родителей (такие не говорят лишнего), и женщины, которым не к кому спешить: эти в усталой задумчивости могут скупить корзину аптечной косметики или полку витаминов для себя, подружки и коллег.

– Лена, к тебе наша бабушка, ­– насмешливо сказала Лена Борисовна.

Лена вздохнула. В аптеку входила постоянная покупательница. Она каждый раз спрашивала «что-нибудь для сосудов» и никогда ее не удовлетворял результат. Иногда с ней приходила невестка. Невестка мучилась мигренями. Каждый месяц в аптеке видели новый список препаратов от невролога для лечения мигрени и «для сосудов», и ничто болезным не помогало.

И в этот раз покупательница протянула список. И тут Лена удивилась. В списке были кавинтон, мексидол и галоперидол в каплях. В графе «Возраст пациента» стояла цифра: «7 лет».

– Ребенку, – сказала Лена задумчиво.

– Это моя внучка, – гордо сказала покупательница. – Она большая умница. Учится на одни пятерки.

– У нас не бывает галоперидола в каплях, ­– мягко сообщила Лена.

– На одни пятерки! И математика, и русский, только пятерки! Она учится в лучшей гимназии города! Вы знаете девятую гимназию?

– Конечно, – еще мягче сказала Лена.

– На одни пятерки! И ходит в английскую школу дополнительно. И занимается танцами. С трех лет занимается танцами. И занимается в спортивной секции. Да. Математика, английский, танцы и гимнастика. И еще музыка. С утра до ночи только занимается и занимается, музыкой тоже, иногда до полуночи делает уроки. До полуночи…

Лена не перебивала.

– В семь утра я отвожу ее в гимназию, а потом весь день занятия, весь день! Она так устает! Стала плохо спать, поэтому пришлось сходить к врачу.

Лена молчала. Покупательница на миг ушла в себя, что-то обдумывая (на лбу пролегли морщины недовольства), и вдруг сказала, ни к кому не обращаясь:

– Дура! Совсем ребенка замучила этими занятиями, ни спать, ни отдохнуть нормально не дает, еще музыка какая-то с танцами!..

– У нас нет галоперидола в каплях, – повторила Лена.

Покупательница махнула рукой и ушла. Лене стало жалко чужую девочку.

А Лену Борисовну вывел из себя неизвестный юноша. Мама неизвестного, прислонившись к окошку, тихо спросила:

– Что делать, если сын наглотался таблеток?

– Сколько, каких? Как состояние?

– Не знаю… Говорит, чего-то наглотался. Лежит.

– Вызвать скорую! – решительно сказала Лена Борисовна.

– Он не хочет…

– Сами промойте ему желудок!

– Он не будет… Что мне делать?

В растерянности и сомнениях она взяла валидол для себя и пошатываясь вышла из аптеки.

– Так и вижу эту картину, – сердито сказала Лена Борисовна. – Ну и сыночка! Лежит такое наглое мурло на диване, отвернувшись к стене, и мать мучает. Она кругами бегает в тревоге, а он только огрызается. Скотина!

За час до закрытия посетители стали торопливее, нервнее. К Лене обратилась молоденькая девушка:

– Дайте пластырь!

– Какого размера, цвета, чем пропитан?

Девушка задрала рукав и показала запястье:

– Мне закрыть!

– Резались? – равнодушно спросила Лена. Она не сочувствовала людям, наносящим себе вред.

– Да! – воскликнула девушка. – Немного. Мне на работу завтра. Дайте что-нибудь, чтоб не видно было, а то у нас униформа с коротким рукавом, я в центре красоты работаю.

– Возьмите эластичный бинт, а на работе скажете, что связку потянули и это у вас производственная травма. Может быть производственная травма?

– Конечно, может, я массажист! А вы здорово придумали, вы, наверное, психолог.

Лена только хмыкнула и стала учить девушку обращаться с эластичным бинтом.

– В этом есть что-то очень трогательное, – сказала она потом. – Хотела умереть, но вспомнила, что завтра на работу.

Аптека должна была уже закрыться, когда снова пришла женщина, чей сын сказал, что наглотался таблеток.

– Что? – спросила Лена Борисовна. – Как он?

– Лежит, – вяло ответила та. – Чаю просит. Мне плохо.

Принесли дежурный тонометр. Вообще-то, в аптеке не имеют права проводить никакие манипуляции, но тонометры при продаже следует проверять на исправность; вот такой тонометр «для проверки» был наготове для подобных случаев. Лена Борисовна следила за цифрами на мониторе. 200/120. Лена взялась за телефонную трубку.

– Хватит уже работать на приемное отделение, – сказала фельдшер Инна, забирая в машину мать симулянта. – Я тут сегодня за день чаще была, чем за два года.

Когда аптеку закрыли и сдали на сигнализацию, Лена и Лена Борисовна пошли на автобусную остановку, и Лена сказала:

– А я была права насчет парных случаев. Вот и фальшивых самоубийц было два, и Инна приезжала дважды.

– У нас такая серьезная работа, – недовольно сказала Лена Борисовна, – такая ответственная. Но когда ты выходишь на смену, почему-то сразу начинаются цирк и клоуны.

Лена Борисовна отработала несколько смен подряд и сказала такое от усталости. А Лена не заметила, что ее теорию относительно повторяющихся событий только что подтвердили, пусть и так ворчливо.