Сингулярность Ва́гина (Главы VIII - Эпилог)

 

Глава VIII. Home, sweethome…

— Ну, как командировка?

— Лучше не спрашивай. Жрать есть?

Михаил Сергеевич был женат давно. Уже три года как. А нервов намотало на колесо времени «на все сто». От задорной блондинки с трогательными веснушками, наивно хлопающей воздушными ресницами, с которой он познакомился в ночном клубе, не осталось и следа.

Сразу после свадьбы милый ангелочек превратился в Джека-потрошителя, который вместо животов падших женщин раз за разом с остервенением вспарывал Мишин кошелёк. Да и ресницы у Жанны (у Миши был пунктик на редкие имена) оказались приклеенными. Не поддельными были только веснушки, о чём в ночь знакомства с платиновой блондинкой сообщил ему огненно-рыжий, как «иванушка интернешнл», лобок барышни.

«Котик, как дела на работе? Котик, а когда повышение? Котик, а я на водительские курсы записалась. Котик, а Светкин Борька на Мальдивы её одну отправил...»

И эти бесконечные «котики» убили Мишины чувства. Деловая, не по годам хваткая жёнушка дефилировала по квартире с вечными масками, подглазниками, полотенцем на голове и в банном халате, бойко рассуждая, куда они пойдут, куда поедут, какое впечатление произведут, а куда она отправится одна. И что неплохо бы было котику похудеть, а то Светкин Борька поджарый как арабский скакун. Кстати, не знает ли котик, что Светочка с Борькой в Дубай собираются через месяц?

Словосочетание «Cветкин Борька» в речи Жанны было настолько частым, что Миша раздражался, как когда-то в детстве от вечных маминых примеров об идеальных сыновьях тети Любы и дяди Васи. А потом жалел человека, когда-то звавшегося Борисом Стальновым, а теперь потерявшего индивидуальность, превратившись в «Борьку Светкина».

Через два года такой жизни Миша завёл менее требовательную любовницу постарше, научился скрывать доходы, а Жанну называл просто «женой». А ведь он когда-то искренне в неё влюбился… И куда подевалась эта трепетная лань?..

— Жрать тебе мама наложит. В холодильнике есть авокадо, можешь почистить. Ну и видок у тебя! Бухал?

Миша, не удостоив жену ответом, прошёл на кухню. Открытый холодильник порадовал бы любого вегана обилием сельдерея и прочей полезной травы. «И как эта корова на этом живёт и не дохнет?» — подумал Вагин, меланхолично взял нож и стал чистить авокадо. Откусив кусок маслянистого плода, Михаил Сергеевич принялся задумчиво его жевать, попутно заказывая через смартфон доставку нормальной еды.

— Мне звонили с работы. Ты не был в командировке. Не хочешь мне ничего рассказать?

Миша угрюмо посмотрел на жену, жуя авокадо и ощущая себя альпакой, которую сейчас будут естествовать неразборчивые в сексуальных связях коренные перуанцы.

— Не молчи мне тут! Ты сбежал с совещания! Ты никуда не ездил. Мне Борька всё рассказал. Я всё знаю! У тебя есть любовница?

— Блядь! Кругом предатели! Что за говно! — зло выдохнул Вагин, выплюнул авокадо прямо на паркет и швырнул остатки мерзкого фрукта в раковину.

— Ясно... — холодно сказала Жанна. — Тебя уволили с работы. Борька за вас двоих отдувался, но твоё поведение... Даже он не смог выручить. Манатки собраны. Вали к своим блядям!

В гневе с лица супруги отвалился и шлёпнулся на дубовый паркет чёрный патч. Если раньше Жанна с этими подфарниками была похожа на панду, то теперь — на злую алкашку с фингалом, встретившую мужа с пустыми руками из «Красного и Белого».

— Слышь, жена! У тебя психотерапевт какой знакомый есть? Или психолог? — пропустив мимо ушей попытку выселения, поинтересовался Миша. К нему вернулась прежняя апатия.

— Охренел? — опешила Жанна. — Это тебе, мудак, к психиатру нужно!

— Ну или психиатр, — равнодушно оборвал Миша. — Съеду я. Только мозгоправа дай проверенного. Ты ж крутишься там среди всякой нечисти. Гадалки, коучи, психологи, тарологи. Мандой дышишь.

— Ладно, — быстро согласилась жена, услышав, что Миша согласен с выселением. — Дам номерок. И не мандой, а маткой!

«Нельсон Мандела», — неожиданно пришло на ум Михаилу. — «Вот бы сейчас на него посмотреть! Было ли у него что-нибудь на мятежном чёрном лбу? За дело страдал человек». 

С этой мыслью наш герой обулся и беззвучно хлопнул дверью. Когда он вышел во двор, из припаркованной рядом с подъездом вишнёвой «девятки» на всю громкость раздалось «мандалейло».

 

Глава IX. Психотерапия

«Психолог-таролог-оккультист Геннадий Какащенко» — гласила вывеска на скромной двери кабинета, в недрах мрачного кирпичного здания в глубине промышленного района города.

«Беги, отсюда, беги!» — кричал внутренний голос, так редко слушаемый нашим пиздолобом. (Прочитали «пиздаболом», дорогой читатель? Немедленно перечитайте и сосредоточьтесь!)

Вот и в это раз наш герой не прислушался к «vox clamoris», а храбро пересёк порог какащенковского кабинета.

— Твою же ма-а-а-ть! — только и смог выдавить из себя наш герой.

В глубине кабинета на офисном кресле восседал мужчина. Кудлатый, как греческий бог, смуглый, голубоглазый, широкого телосложения, но поражало не это. К особым приметам оккультиста-таролога в полицейской ориентировке можно было бы добавить жирным шрифтом — «ебасосина разыскиваемого мошенника Геннадия оканчивается свиным пятаком по типу рыла».

— И вам здрасте! — нагло хрюкнул Какащенко. — Михаил, если я не ошибаюсь?

— Геннадий, а вы в курсе, что у вас не лицо, а свиное рыло? — ответил Вагин вопросом на вопрос. Он решил не сдерживать своих эмоций, так как, первое, — будет уплочено, второе, — врачей и лекарей не стесняются. Чревато неверным диагнозом.

— Так-так-так, — почему-то обрадовался Геннадий, откинулся на кресло и тут же грохнулся на пол вместе с хлипким сиденьем.

— Так-так-так... — глухо прозвучало из-под стола.

Вагин молча сел на стул для посетителей и обхватил голову руками. «Ссука, жена даже напоследок подосрала с горкой. Это что за хряк и что я здесь, прости господи, делаю?» В это время Какащенко восстановил сидячее положение и направил свою кудрявую харю в сторону пациента.

— Простите, Михаил! — ласково хрюкнул оккультист. — Что вас заставило назвать моё лицо — рылом? Я не так красив, как вам хотелось бы?

— Видите ли. Если кратко описать мою проблему, то после ссоры с одной ведьмоватой бабкой я вижу то, что видят не все... — начал Михаил.

— Так-так-так... — опять выдал Какащенко.

Михаилу захотелось хорошенько врезать психологу, но он сдержался.

— Вот у вас свиное рыло на лице, а у себя на личном лбу я вижу и ощущаю натуральное влагалище. И, уверяю вас, некоторые люди тоже его видят.

Повисла пауза.

— Так-так-так... — озадаченно хрюкнул Геннадий.

— Да ебать тебя в мордоплясию, пятачок древнегреческий! — вскочил на ноги потерявший терпение Михаил. — Ты что-нибудь другое хрюкать обучен? Или только инста-дур на бабки кидать можешь, оккультист херов? Мне б лекарство какое, блядь, средство сильнодействующее. Чтоб отпустило, чтоб не мерещились мне пятаки свиные и прочая анатомия, понимаешь?!

Во время этой гневной речи Михаил проворно поймал, пытавшегося увернуться Какащенко, схватил за воротник и затряс, как Ньютон яблоню.

— Есть, есть средство, знаю! — завизжал Геннадий. — Надёжное, но дорогое. Своё отдам. Отпусти! Сам страдаю, вот тебе крест. Мерещится всякое, жизни нет. Это я только притворяюсь что ничего не вижу. На себя вообще в зеркало смотреть не могу без лекарства.

Миша ослабил хватку, Геннадий вырвался и, тревожно похрюкивая, подбежал к столу, выдвинул ящик и начал активно шуршать.

— Вот! — наконец протянул он Мише прозрачный пакетик с белым порошком. — Сам это нюх... тьфу… пью. Уже давно ничего не видел! Никаких непотребств!

Геннадий был так сильно напуган, блестел потным пятаком и вибрировал голосом, что Миша поверил хряку, глядя в честное рыло оккультиста.

— А что это за лекарство?

— Импортное! Израильская экспериментальная разработка из секретных лабораторий. Сейчас с этой половой паранормальностью прямо эпидемия, хуже ковида. Но всё замалчивается теневым правительством. А у меня любимый племянник — биохимик, на земле обетованной живёт. Могу при вас принять. Не отрава. Всё пройдёт, как с белых яблонь дым. Гарантирую!

— Чёрт с тобой, не ссы. Мужик оккультиста не обидит, сколько с меня? — спросил Миша.

— Так берите! Гов… Для хорошего человека ничего не жалко!

 

Глава X. Нечего терять

От психолога Вагин вышел в ещё более дёрганном состоянии. Что делать? Он понимал, что в пластиковом мешочке никакое не лекарство, но поборол в себе желание расслабиться, вспомнив, какой шнобель нанюхал себе оккультист-кокаинщик.Поэтому он выбросил «подарок» в ближайшую урну и направился к любовнице. «Уж Элька-то любого примет. И пьяного, и сраного, и уволенного», — подумалось ему и от этого потеплело на душе.

Однако человек предполагает, а Бог не Тимошка. Из щели у замка торчала записка: «Мишенька! Мне нужно подумать. Дай мне время!», пара ключей от квартиры, выданных когда-то Эльвирой, к двери не подошли, на телефон она не отвечала.

И такие навалились на Вагина тоска и одиночество... Особенно когда он обнаружил, что где-то посеял документы и карточки. То ли в горячке погони, когда убегал от членолобого громилы, то ли когда его, лежащего на тротуаре, избивала мелкописечная блондинка.

В активе оставались только четыре пятитысячных купюры, припрятанных в потайном кармане пиджака, но и они выручали мало. Без документов его отказались заселять даже в самый дешёвый хостел. «И давно в стране законы стали соблюдать? — горько подумал Миша, — или с сегодняшнего дня ради меня начали?»

Попытки дозвониться до будущей бывшей жены тоже ничего не дали, и он наконец-то понял, что ему решительно некуда идти, и он на сегодня бомж. А ещё Вагин осознал, что у него нет друзей, а высокопоставленному дяде звонить попросту побоялся. Подозревая что вылет с третьего тёплого места, куда его протежировали, родственник не простит.

В тёплый летний вечер можно было бы перекантоваться в парке на скамейке, но на дворе стоял сентябрь, и ночи были уже прохладными. Стеснённость в средствах заставила Михаила зайти в супермаркет «Копеечка», где он купил пару литров водки, хлеба и какой-то нехитрой закуски. После чего он двинулся на поиски укромного места, где можно было бы скоротать ночь под открытым небом. Терять было нечего.

 

Глава XI. Бомж

— Эй, бродяга! — сказал кто-то рядом прокуренным голосом, вырвав нашего героя из горьких раздумий о своей нелёгкой судьбе, и цапнул его хваткими грязными пальцами за рукав и без того испачканного пиджака. Выясняя отношения с женой, Мише даже в голову не пришло переодеться, и теперь, после всех приключений, он явно сходил за своего.

— Откуда будешь? Богатый, вижу, — добавил голос. — Братву не подогреешь? Идём с нами.

Обернувшись, Вагин обнаружил рядом с собой классического питерского бомжа, одетого в неопределённого цвета джинсы и дублёнку нараспашку, с полуоторванным, «пришитым» проволокой рукавом. Принадлежность к коренным жителям культурной столицы во внешности персонажа выдавали относительно белая рубашка, бабочка и лоснящийся жиром фрак, чьи фалды смешно выглядывали из-под дублёнки, делая бомжа похожим на мультяшного кузнечика.

— А пошли, — обречённо согласился Вагин.

— Кхык-Колян, — прокашлял бомж и протянул Мише руку.

«Надо привыкать к бомжацкой доле. Всё равно внешне уже за своего канаю. Будь что будет. Может, сейчас меня просто заведут в тёмный уголок, прирежут, и всё закончится, как страшный сон», — равнодушно подумал Вагин.

Они долго шли через какие-то гаражи, и в конце концов новый знакомец привёл Михаила к небольшой поляне с костром в центре. Вокруг огня на чём попало сидело ещё с пяток чудно одетых людей.

— Присаживайся, — кивнул Колян, указав на пустующий, перевёрнутый вверх дном пластмассовый тазик.

— Братва, это Миша, — сказал Коля, обращаясь к народу и снова к Вагину.

— Миша, это братва…

— Здрассьте, — тихо прошептал герой, сел на предложенный тазик и стал торопливо расчехлять содержимое пакета.

Народ одобрительно загудел, но, вопреки устоявшимся шаблонам, не набросился на еду, а принялся степенно накрывать «поляну». Откуда ни возьмись появилась почти новая клеёнчатая скатерть и одноразовая посуда, а пара присутствовавших у костра дам принялись за полевую сервировку.

— Ну, за знакомство! — молвил Колян и протянул Вагину наполненный почти до краёв пластиковый стаканчик.

Спиртное приятно обожгло нутро, и Миша вспомнил, что целый день ничего не ел. Но закуска не лезла в горло. Хотелось сидеть и смотреть на огонь и окружающие лица, которые, несмотря на неухоженность и потрёпанность, были чисты. Никаких свинячьих пятаков и прочих чудес.

Дальнейшие посиделки слились в туманное светлое пятно, из которого неслись душевные разговоры, кто-то читал стихи и даже пел под гитару. А потом Миша долго плакался о своей беде и его утешали. «Как же хорошо среди людей», — подумал Вагин, засыпая. «Да ты просто извинись перед бабкой-то! Просто извинись», — пробивался сквозь сон прокуренный голос Коляна.

 

Глава XII. Райский дворик

На поиски злополучного двора у Михаила Сергеевича ушла пара дней, поскольку за безумными событиями этой недели он напрочь забыл, как и зачем там оказался, и помнил только то, что это случилось где-то рядом с дурдомом на Пряжке.

Предполагая, что дворники просыпаются рано, на остатки денег наш герой ещё вечером затарился двумя бутылками дешёвого дагестанского коньяка и коробкой шоколадных конфет. На цветы не хватило, но выручили Колян и компания, разорив какую-то дачу на розы. Со всем этим арсеналом Вагин и пошёл караулить ведьму.

«ВСЕМ ПИЗДА!» — приветствовала надпись граффити на стене арки дома. «Ну точно тут», — подумал Миша, заходя во двор.

Кроме смущающей взор надписи, во дворе колодца всё было на удивление благопристойно. Не вздыбливался трещинами и рытвинами асфальт. Не ужасал осыпавшейся штукатуркой и потёками фасад. Не зияли глазницами разбитых стёкол подъездные окна, а вместо безобразного вонючего мусорного «кузова» стояли пластиковые контейнеры.

На ухоженных газонах возле подъездов красовались клумбы в форме лебедей, но, вопреки всему, их не портило то, что они сделаны из старых автомобильных покрышек. Картину довершала небольшая детская площадка с горкой и качелями, куда и направился Вагин.

Удобно устроившись на качелях, чтобы погасить волнение, он отхлебнул из заранее припасённой фляжки и закурил. Михаил Сергеевич бросил курить уже лет десять назад, но расшатанные нервы заставили вернуться к пагубной привычке. Коньяк бодрил, а сигарета убаюкивала.

Неожиданно яркое для сентября солнце напомнило давнюю поездку в Таиланд. Когда они с Эльвирой случайно попали на какое-то дикое шоу, где девушки курили пихвами, а потом стреляли из прокуренных вагин шариками от пинг-понга. В задумчивости он вставил сигарету себе в лоб, затянулся и грохнулся с качели в очередной обморок.

 

Глава XIII. Прощённое воскресенье

— Мужчина! Мужчина! Очнитесь! Вам плохо?

Михаил открыл глаза и сразу её узнал. Эта была та самая губастенькая блондинка из «Ниссана», которую он недавно кошмарил. Судя по всему, женщина не признала в нём своего давнего обидчика. Впрочем, не мудрено. За неделю скитаний наш герой изрядно поистрепался и не выглядел тем грозным бабуином, что когда-то помял капот и спустил колесо её машины.

Увидев, что мужчина пришёл в себя, Даша приподняла Мишину голову и заботливо подложила под неё свою сумочку.

— Скорую вызвать?

— Нет-нет, что вы, — запротестовал Вагин, возвращаясь в реальность и глядя в бездонные голубые глаза незнакомки. Вы… Вы…

«Вы очень красивая… Как я раньше не заметил», — хотелось сказать Мише, но вместо этого он произнёс:

— Вы не знаете, где сейчас местная дворничиха? Мне очень надо с ней поговорить…

— Баба Сима? — удивилась Дарья. — Так вот же она, тротуар подметает. — И махнула рукой куда-то в сторону.

— Извините, — сказал Михаил, поднялся, подхватил корзинку с дарами и, пошатываясь, направился к бабусе с метлой.

— Бабушка! Простите! Помилуйте! — промолвил Вагин, осознавая, насколько комично выглядит со стороны, и бухнулся перед жуткой старухой на колени. — Снимите проклятие.

— А… Явился, пиздолоб! — проскрипела старуха. — А цветы зачем припёр? Вон перед ней извиняйся, — кивнула ведьма в сторону стоящей неподалёку Даши.

— Простите! Женщины! Простите! — заистерил Миша, срывающимся голосом.

— Так и быть, — сказала бабка и ласково ударила Вагина черенком метлы в лоб.

— Спасибо! Спасибо! Слава тебе, Господи! — причитал Михаил, разглядывая покрасневший лоб в боковое зеркало Дашиного «Ниссана». От прежнего, забитого и обречённого Миши не осталось и следа. И, воспряв духом, он снова решительно подошёл к ведьме.

— Бабуль! А можешь? Ну, это. Член. Ну, чтобы не меня, а чтоб я всех. Чтобы, как у начальника у моего, Николая Васильевича, только больше. Самый большой. Чтобы самым главным стать? — окончательно оставив стеснения, спросил Миша.

— Отчего ж не мочь? Могу. Хер тебе! — усмехнулась бабка и уже что есть дури заехала ему в лоб метлой.

Когда Вагин очнулся, рядом никого не было. Здоровенная шишка на лбу саднила.

«Ура!» — обрадовался Михаил Сергеевич, поглаживая растущую шишку. — Вот теперь точно всё будет хорошо! Растёт, родимый! Здоровенный! Всем елдакам елдак! Всех! Всех пересушу и высушу. И начальника бывшего в первую очередь. Суки. Вы у меня попляшете!

С этими мыслями Вагин поднялся с земли и бодро зашагал в сторону арки, предчувствуя будущие победы.

— Ничему жизнь долбоклюев не учит, — пробурчала наблюдавшая за Мишей из глубины двора старуха, сплюнула и принялась сметать с газона на тротуар первые опавшие листья…

 

Эпилог

Дальнейшая судьба нашего героя могла сложиться по-разному. По слухам, Михаил отрастил себе на лбу гипертрофированный кукумбер и стал большой шишкой. Целым министром здравоохранения в одной из областей нашей необъятной родины. Орган вырос не настолько здоровым, чтобы Вагину осесть в столице, но он не жалуется.

Однако не стоит верить слухам! Лишь ваши покорные баснописцы — Петроff и Гагач — знают, чем закончилась эта фантастическая душещипательная история, которую им прошлой осенью поведала за чаем с коньяком баба Сима.

Через пару дней, когда шишка со лба сошла, к Михаилу волшебным образом вернулись сознание, стыд и совесть. Восстановив паспорт, Вагин вспомнил о том, что когда-то закончил истфак педагогического университета имени Герцена, и всю свою дальнейшую жизнь посвятил воспитанию молодого поколения, чтобы они не выросли таким, как он. В прошлом.

В личной жизни у Михаила тоже всё хорошо. Он развёлся с женой и с ним порвала любовница, но Вагин не печалился. Красивая блондинка не выходила у него из головы и, когда Михаил Сергеевич встал на ноги, он вернулся в судьбоносный дворик, ещё раз попросил прощения у Даши и признался ей в любви. По чудесному стечению обстоятельств, Дарья тоже оказалась преподавателем — учителем литературы. Теперь у них крепкая педагогическая семья с замахом на династию. Недавно у них родилась двойня.

КОНЕЦ