Окаянная правда

Новогоднее веселье было в самом разгаре, когда Панкратова, отставного капитана дальнего плавания, угораздило повстречаться с ведьмой.
В прекрасном расположении духа он покинул избу, полагая удивить компанию гостей. На морозном дворе было темно. Направляясь в расположенный неподалеку сарайчик за припрятанным от жены штуцером, изрядно хмельной Панкратов загадочно улыбался. Да, удивит же он всех, только… где это он очутился?
Пришлось поискать в небе знакомые созвездия. Ага, вот они, все на месте. Огляделся. Странно, каким образом он вдруг оказался на окраине поселка, почти в лесу? Спиртное по-быстрому улетучивалось из головы. Потому что путь ему преградил давний знакомец.
— Потапыч! Не гневи небеса в ночь Нового года!
— Не боись, старина! Пошутил давеча я, — ответил медведь, — А ты струхнул и исчез. Куда тогда делся-то?
Панкратов пожал плечами.
— Ладно, не хочешь болтать — не говори. Я вот машину пригнал, недалече от твоего дома оставил. Салют глянул, пожалуй, пойду, — медведь махнул лапой и шустро затопал в лес.
— С Новым Годом! Не трухай боле! — рыкнул Потапыч с опушки.
— Спасибо! И тебя с праздником! — крикнул Панкратов. И тихо добавил:
— Заходи, если что.

Он заторопился к своей избе. С наступлением темноты, даже в Новый год, жители лесного поселения запирали двери и укрывались в своих дворах. На улицу доносились звуки хлопушек, громкие возгласы, взрывы смеха, музыка, пение — но все это происходило за крепкими заборами особняков.
Невысокая девичья фигурка бесшумно поравнялась рядом с Панкратовым. Девочке, облаченной в куртку с капюшоном и высокие облегающие сапожки, было лет пятнадцать или чуть больше. Ее губы скрывал горностаевый шарф. Ранее в поселке старик ее не встречал.
Дорога столкнулась с переулком, уходящим влево. Прежде чем свернуть к дому, он решился спросить:
— Привет! Почему ты одна? Приехала в гости и заблудилась?
Раздался негромкий, но пронзительный посвист. Звук словно иголками щекотал перепонки. Два деревца у дороги вздрогнули и сбросили с ветвей снег. Тьма стала отступать, удивляясь столь раннему рассвету наступившего года. Свист стих. Панкратов остановился и постарался рассмотреть девчонку. Она также пристально разглядывала его своими серо-голубыми глазами.
«Очень необычная бродяжка», — подметил он. И не ошибся, но ему еще предстояло узнать, насколько она необыкновенная.

— Дитя, в этом захолустье не следует бродить одной! Даже в новогоднюю ночь.
— Я не ребенок, меня зовут Эра — возразила девочка с раздражением. — В этом году совершеннолетие буду справлять.
— Почему сердишься? Что-то случилось?
— Живот разболелся от земной пищи! Впрочем, к делу! Вы ведь Панкратов, верно? Мне велено за вами присматривать.
— Верно. Кем поручено? Зачем? Изволите, так шутить? — он изумленно глянул на девушку.
Она еще сильнее нахмурилась, из-под капюшона выбилась прядь рыжих волос. Но все же ответила:
— Могу вас куда угодно переместить и мои слова не шутка.
— Святой Панкратий! — вздохнул старик, — а можно оставить меня в покое?
— Нельзя, вы живая флуктуация, сбой в колдовской матрице.
— Это как в байке Стругацких?
— Хуже, намного хуже. Вы разрушаете константную основу мира магии. Более того, многое колдовское тянется за вами в ваш бренный человеческий мирок.
— Я ничего подобного не предпринимал и не собираюсь делать!
— Меня предупреждали, что вы правду не скажете.
— Не знаю я никакой правды!
— У меня четкие указания. Если будете юлить, то мне приказано вас изолировать.

Подступающего рассвета в поле зрения более не наблюдалось. В черноте неба мерцали звезды Южного полушария.
Они очутились на палубе корабля. Ведьмочка стояла рядом, отблески судовых огней играли на их лицах.
— Мы в Атлантическом океане в двухстах милях от Африки, — сказала Эра.
— Ясно… опять кабздец, — подавленно протянул Панкратов.
Судно ощутимо качало.
— Он вздорный старикашка! Он нагло врет! — послышался голос.
— Совсем не старый! — мягко произнес тот же голос. — И даже приятный.
Панкратов поначалу хотел негодующе возразить, потом осекся, поняв, что слышит мысли девушки! Ее явно терзали сомнения по поводу его личности.
— Очень прошу, верните меня обратно. Клянусь, я попробую во всем разобраться.
— Нет!!!
В порыве злости он схватил ведьму за куртку. Зазвучал тонкий свист. Коленные суставы Панкратова словно взорвались. Застонав от боли, он грохнулся навзничь, увлекая за собой Эру. Она упала на него сверху. Ее шея по-звериному выгнулась, а зубы почти вонзились старику в горло.
У горностаев мертвая хватка…

Внезапно она отстранилась от него, взглянула полухмуро-полусмешливо ему в глаза, встала и, соскользнув с крыльца, растаяла в воздухе.
Панкратов осознал, что переместился домой и что ноги в порядке. Но вопросы остались. Просто взяла и исчезла? Этот странный взгляд?! Что же ему показалось в ее взгляде…
Было еще очень рано. Меж темных деревьев седыми космами клубился туман. Высоко в кронах чуть слышно шумел ветерок.
Где-то вдалеке печально и нежно заиграла свирель.
— Прощай, ведьма. Свисти, если вновь заболит живот. Я помогу с лекарством.