«…на Стрелке далёкой»

Действие первое. «Лёня, сгоняй в магаз!»

 

У зомби Леонида душа нараспашку,

Ливер — наружу, запущенный целлюлит,

Кривая походка с потешной отмашкой

Рук, словно хочет в сортир Леонид.

 

Он с детства ненавидит слово «кака́я»,

Особенно вкупе с «гадость» и «рыба»,

Но слов не говорит, только звук толкает

/Как будто Латунских детей — с обрыва/.

 

Дорогая, — говорит он своей невесте,

Точнее, не говорит, а мычит: 

Ваа-люуу-хаа,

А да-ффай тре-тимм Ноыый год мести?!

И лыбится пропастью — от уха до уха.

 

Валя — зомби второй волны апокалипсиса,

С личиком кричащего с полотна Мунка

/Леониду дамочка давно уже нравится,

Тем более, отец у неё — Маклауд Дункан/.

 

Она не против, но просит суженного:

Сходи на охоту за еловыми бруньками,

Поймай парочку свежих тел на ужин,

Чтобы по горлу — «чирик», а они булькают…

 

 

Действие второе. «На лобок»

 

 

Сходу и не поймёшь — где хер, а где рука —

Плотно сбитый, с битой на изготовку,

Катится по Рождественской колобок Лука

От Ярмарки — в магазин на Большой Покровке.

 

Баба евойная захотела шубу из опоссума.

Достань, грит, такууую, как у Микки Рурка,

Ну или, на крайняк, как у Пирса Броснана —

Из лапок песца и хвостиков чернобурки!

 

Вот и катится наш Лука, чертыхаясь и матерясь.

А вокруг только смрад, только вонь раздора.

Ни песцов, ни мышей — только слизь и грязь,

Да щербатые зубы — руины торчат с укором…

 

Глядь — навстречу зомбак! Вот те раз., вот те шесть! 

Бита — лучшее средство от мрачных мыслей

/Срезал с трупа «ходячего трупа» с подкладкой шерсть —

Не песец, но сойдёт за комбез из гризли/.

 

Покатился было обратно, к бабе своей,

Да во мгле соскользнул, провалился в логово…

 

Спит Валюха, и снится ей море огней

И восторг от того, как один потрогала…

 

Круглый, тёплый, шершавый, а запах… эхх!

Кто здесь?! Аааааа, — заорала истошно.

Смотрит — рядом мужчина, с ним Лёнин мех…

А мужчина ничо себе так, хороший!

 

 

Действие третье. «С новым счастьем!»

 

Отпоила Луку пуэром с мятой и лебедой,

А про шкуру жениха, стеснялась, не спрашивала,

Рассуждала так: Не сживутся беда с бедой,

Ну, а горе за счастьем доху донашивает…

 

А часы-то, часы-то, вот-вот пробьют!

Новый год с новой шубой и бабой новою.

Так рождается непроходящей любви уют,

Так свистят в небытье времена суровые.

 

…И за Лёню выпили молча: 

Пусть ему там

Аукнется чем-то крутым и вполне весомым.

Дай парню, Дьявол, хороших блядей — путан

И роль в «Ходячих» двенадцатого сезона!

 

Что до бабы Луки — не стоит плакать о ней,

Не пропадёт, — такие, как она, живучие…

 

Смотри лучше в небо — там море огней,

И каждый ты сможешь потрогать при случае.