Чудо-лес — где поймал, там и залез (внеконкурсная на блиц Евгении)

Звери собирались вокруг поляны с одиноко стоящей на ней сосной в которой зияло небольшое дупло. Заяц умостился под кустом. Белки расселись на прогнувшихся почти до земли ветках. Барсук чесал жопу, пытаясь устроиться на старом муравейнике. Кабан и лисица заняли место у поваленной березы. Немного в стороне жевал пожухлую траву лось, неестественно расставив ноги. Остальное зверье размещалось кто где гаразд.

— Скоро уже? — барсук с нетерпением смотрел на тропу, выныривающую из леса к поляне, — задерживается что-то дуплоеб. 

— Он не дуплоеб. Он — друид! — важно поправил кабан.

— Хуид, блядь, — засмеялась лиса, — это Васька-древоеб. Он все деревья в лесу перетрахал. Ивы плачут уже, березы стонут, а дубы-колдуны самовырываются с корнем, самопилятся на доски и самоуезжают на мебельные фабрики, где из них делают дубовые столы в кабинеты.

— Ога! И на этих столах потом елозят голыми жопами секретарши, которых икеют их начальники!

— Ну уж лучше жопа секретарши — «на», чем васькин хер — «в», — возразил заяц.

— «В»... «на» — одна херня. Этот гавнюк уже гектаров пять леса девственности лишил. Птицы гнезда боятся вить — птенцы от такого зрелища теряют аппетит и выбрасываются вниз. Нам орешки складывать не куда, а сова... Вы слышали про сову? — затрещали белки

— А что там с этой лупоглазой недавалкой?

— Все! Кончилась недавалка! Навалял ей Васька прямо в глаз. Уж она ухала да трепыхалась, но тот только раззадоривался, думая что это сосна оргазмирует. Теперь одним глазом ни хера не видит ни днем, ни ночью и дневать к кроту в нору лезет, мол, там безопаснее. Крот от такого соседства охуевает, но по случаю полной слепоты ничего сделать не может, только глубже в землю зарывается. Скоро до нефти дороет, тогда нас всех отсюда геологи выпиздят, устроив тут новый Грушинский фестиваль с пьянками и метанием белок на дальность. 

— Нащот безопасности, не факт, — к зверям подошел бобер, ковыряясь щепкой в зубах, — я тут недавно одного извращенца видел, так он свой хер во все норы в земле тыкал. 

— Может это пахарь?

— Ахаха! Пихарь это! Вон посмотрите что на Камчатке происходит. Вулкан спал-спал, и вдруг так просто плеваться пеплом начал? Ога! Ща же! Это какой-то долбоеб полез в его кратер початок свой потереть, вот и доигрался. Этим писькотерам тока дай волю — они и Марь Ивановскую впадину выебут! Выебут и скажут, что это в экологических целях. 

— А я слышала, что появились какие то квадробобры, — подала голос лиса, — это ваши родственники?

— Это наш пиздец, господа животные, — бобер в сердцах пнул лапой по пню, — пока, конечно смешно, как они котиков и собачек изображают, бегая на четвереньках и обсыкивая кусты в парках. А вот когда они решат, что достигли просвещения и начнут нас пёхать, то тут уж кто не спрятался, тот пушистой зверушкой на хую вертеться будет. Кента моего в Польше чуть не отпердолили. Курвы!

— Это развращенная похотью Европа! В нашем лесу такое невозможно, — уверенно заявил ёж.

— Да? А залезь тогда в дупло, если такой умный, залезь! Посмотрим — возможно или нет. Или думаешь что колючки спасут? Ха! Этот лесоеб, тьфу, друид, недавно дупло с дикими пчелами натягивал. Пчелы охуели от такого перфоманса. Сначала думали, что это Костя Богомолов новое видение пьесы Островского «Лес» репетирует. Потом, облетели вокруг дерева, не увидели ни софитов, ни других актеров и поняли, что пиздец их медку. Кто ж его кушать будет после того как в соты хуем потыкали? Ну те пчелки, кто снаружи были, давай Ваську жалить в жопу, те кто внутри — за хуй кусать, а Вася только кряхтит от удовольствие и впресовывает их в дупло. Весь рой там полег смертью храбрых, а этот извращенец получил удовольствие и домой пошел, девкам хвастаться, что у него писюн теперь медовый, а жопа сахарная. 

Ёж свернулся в клубок и обосрался внутрь себя от услышанного. 

— Ни хрюя себе, — удивился кабан, — хорошо что я в дупле не живу.

— Ха! — засмеялся бобер, — но вокруг дубов то жопой крутишь, желуди, собирая? 

— И что?

— Да ничего. Спроси вон лося. 

Лось поднял голову и заплакал.

— Ладно, я сам расскажу. Так вот, сохатый тоже был уверен, что в безопасности, но чота там рогами в ветках заплелся, а тут Васька в лес вышел. Идет себе, что та Красная Шапочка, песенку напевает:

 

Если долго-долго-долго

Не найду дупла в лесу я

То тогда я трахну лося

Лося весело ебать

 

Потому что долго-долго

Не могу я жить без секса

Без того чтобы зверушку

Или дуб не отодрать

 

— А-аа...!

— Да! Лось так и подпевал ему, только у него не «в Африке реки», а жопа ща «вот такой ширины». Так что, свин, держись подальше от ветвистых деревьев, не то тебе быстро билет на свинг-пати оформят.

— Та заебал ты бобер ужасу нагонять, — подала голос лиса, — Василий он больше по флоре, дерево пошпилить или там в густой куст своего пчелодава попихать. А к фауне он равнодушен. 

— Может и равнодушен, но лично я не хотел бы в том кусте оказаться, когда Васька к нему пристраиваться начнет. Давеча кореш твой, волк-зубами щелк, заснул под кустиком и прощелкал, но уже не зубами а еблом, как Вася начал шурудить в растении. Когда проснулся, уж поздно было, Стал оборотнем.

— Ни хуя себе! В человека обратился?

— Не совсем. Был одинокий волк, а обернулся в одинокую волчицу. Ох и выл он сердешный, ох и выл! Потом выть уже не мог и зубами скрипел так что те под куст высыпались. А Василий его за хвост схватил и канифолит, приговаривая, мол, это тебе, сука, за трех поросят, да за семерых козлят, это за серенького козлика, за Белоснежку и семерых гномов...

— А гномы тут каким боком?

— Таким же как и Белоснежка — для количества. Ты, рыжая, такие вопросы задаешь, на которые тебе ни опытный зоофил, ни Николай Дроздов не ответит.

— А друид?

— А вот встретишь его и спросишь сама. Заодно и поинтересуйся — куда он оторванный хвост волка дел.

— Блядь, какая трагедия! Ну наверное как все мужчины-охотники — пришил к шапке. Не?

— Угу, почти. Прикрутил его к шишке и засунул в жопу попавшемуся под руку еноту. Теперь тот ходит и перднуть боится. Не вытащить, не посрать — больно и обидно. Так и форсит, сбивая с толку охотников и пугая того, кто живет в пруду. Так что береги хвост с молоду, красавица, а то что под хвостом — всю жизнь.

Звери затихли. Через некоторое время молчание нарушил заяц:

— Я, конечно понимаю, что человек, там, царь-зверей, вершина разума и властелин всего живого, но может мы его тут поймаем и отпиздим до беспамятства, пока он нас не заебал до смерти?

— Во-первых, ухан, царь-зверей это лев, но они у нас в лесу не водятся, а живут в Африке.

— Это там где «А-аа...!»

— Та заебали, — закричал лось, — не надо петь эту песню!

— Все-все, маленький, не кричи, — стал успокаивать лося бобер, — не будем. Так вот, живут в Африке, где реки вот такой... блядь! Забыл... Нет там рек! Только пустыня и львы. А во-вторых, мы для того и собрались здесь, чтобы решить — как нам этого друида писюнястова отвадить от нашего леса?

— А давай ты сядешь в дупло и когда Васька начнет его своим рашпилем расширять, то отгрызешь ему инструмент, — предложил заяц

— Ты, чебурашка, мне что ли предлагаешь хуй грызть?!

— Ну не сосать же.

— А давай тебя посадим, а? Ты вроде тоже тварь зубастая, корнеплодами хрустишь аж жути нагоняешь. Уж хер то, Васькин, поди в два укуса откочерыжишь. Чо молчишь, как морковку в жопу засунул, тьфу ты, блядь! Воды в жопу набрал... Да что ты будешь делать! В рот, хуй засунул, хотел сказать. Ну или примерно это...

— Мне нельзя, у меня на мед аллергия. 

— Тогда молчи, морда косая. Еще какие предложения будут?

— А давайте посадим в дупло крокодила!

— Бегемота!

— Обезьяну!

— Кашалота!

— Да чтоб вы сдохли, скоты бессердечные!

— Тихо-тихо, лосик, — заткнитесь, господа, вы звери!

— Дятел!

— А я ща кому то артерию перегрызу и в плотину первым рядом упакую. Кто это тут сказал — «дятел»?

С муравейника поднялся барсук:

— Вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать что в дупло можно посадить дятла. Васька будет долбить дерево, а дятел — Васькин хер. Все таки двадцать ударов в секунду. Пара секунд и пиздец его балалайке. 

— Та хуй ты угадал, знаток дикой природы. Дятел долбит двадцать ударов в секунду, а Вася хером — двести. Так что пока птица замахнется, Василий её уже десять раз в клюв выебет. Еще варианты.

— Кинем в дупло ядовитую змею.

— У нас в лесу нет ядовитых змей.

— Ядовитого паука!

— У нас в лесу нет ядовитых пауков.

— Ядовитое гавно

— У нас в лесу нет... Что, блядь? У нас образцово-показательный лес! В нем нет ничего ядовитого. Все полезное. Вкусное. Аппетитное. Даже гавно!

Звери снова затихли. Слышно было только всхлипывание лося и как течет барсучий жир с барсука. Не вкусный, но полезный. 

— Канкан! — нарушил тишину подошедший енот с волчьим хвостом.

— Что?

— Канкан, — сказал он громче.

— Енотик, тебе шишка через жопу на мозги давит? Или мало в этом лесу блядства и ты решил тут еще канкан танцевать?

— Там... недалеко. У старого дуба, лежит канкан. Железный. На волка. Я чуть не попался, но лапки маленькие и он мимо сработал. Только хвоста кусок отрезал, но мне похер. Это не мой хвост.

— Капкан?! Вот же оратор ты мой. А это мысль! Пошли покажешь.

— Пошли. Только кто-нибудь, дерните за хвост резко, уже сил нет. Лучше раз потерпеть чем с этой шишкой в жопе ходить. Скоро срать через рот буду. 

Давай потом, а! Сначало дело — потом утеха или потеха, не помню как там у людей говорят...

 

***

Капкан был зубатый, как волк до потери девственности. Звери притащили его на поляну и бобер, встав на спину кабану, запихнул его в дупло дерева и взвел. Потом присыпал орудие возмездия сухой травой и листьями и слез на землю:

— Енотик, крошка, иди сюда, — ласково поманил он енота.

Тот осторожно подошел и закрыл глаза. Бобер схватил его за хвост и резко дернул. Хвост вместе с шишкой вылетел наружу. Жопа енота вывернулась наизнанку, у бедного зверька подкосились ноги и он издох. 

— Жаль, — сокрушенно произнес барсук, — от его улыбки было всем светлей. Похороним его у пруда, но потом, а ща быстро по кустам.

Бобер замел волчьим хвостом следы, запинал дохлого енота под пенек и все зверье попряталось в зарослях. Послышались и хруст веток под ногами и на поляне появился Василий. Увидев дерево, он зарычал как дикий зверь и спуская на ходу штаны кинулся на него, целясь писюном прямо в центр дупла. Лязгнул капкан...

 

— А-аа!!!..

— Вот тебе, сука, ответ от природы, — заорал бобер, — это тебе не Африка, тут не крокодилы с бегемотами, а правильная фауна.

 

Звери ликовали, только лось лежал без чувств...