Психоделическая пишущая машинка (6)

...О... Очнулся от собственного крика. В два рывка завинтил кипяток и выдернул пробку на дне ванны. Вода стала уходить. От моего тела шел пар.

Через приоткрытую дверь я видел отражение комнаты в зеркале в прихожей. Все стояло на своих местах, то есть «гнезда» не было. Не было драпировки на окнах, не было автомата с патронами и даже пластинок. Какое счастье...

Выходит, я вернулся в исходную реальность. Или перескочил в другую.

Руки, ноги едва слушались, кожа была красная, как после бани. Я лег на кровать, сил не было даже принять удобную позу. Спал сутки и еще один день, иногда вскакивал в туалет, и попить воды.

Открыв глаза в воскресенье, почувствовал себя налитым силой и бодростью. Хотелось срочно увидеть людей...

Часы в торговом центре показывали правильную дату. Меня толкали со всех сторон, а я радовался этому, как какой-то извращенец.

...Девушка сказала, что у нее нет презервативов. Она часто отвлекалась на телефонные звонки. Фальшиво стонала, лицо при этом не выражало никаких эмоций. После литра пива разговорилась, даже показала паспорт. Я спросил:

— Зачем?

— Ты, вроде, нормальный...

Каждая проститутка мечтает набрать «постоянников», не суетиться по мелочам.

— Страшно на самом деле. Всякие есть...

Очень возбуждало, когда она болтала по телефону со своим другом. При этом груди ее прыгали под толчковыми колебаниями моих фрикций. Я обещал позвонить в следующие выходные. 

06. 10. 202...

На работе поздоровался только с Викой. И то, только потому, что сидим друг напротив друга. На остальных, вдруг, стало насрать. Будто я вернулся с фронта, а вокруг тыловые крысы. Кожа на моих руках еще скрипела от ожогов.

Вика неожиданно спросила:

— Как выходные?

Я немного опешил. Даже выглянул из-за монитора — серьезно?

— Да, ничего, — говорю, — в бане был.

Мы никогда не общались. Знал, что живет одна, но это все равно не давало мне никаких шансов. Бывало несколько раз, в припадке слабоумия, после получения премии в конверте, она, захлебываясь от счастья, рассказывала про свою, какую-то ориентальную кошку. Даже скидывала на почту фотки...

После обеда шеф вызвал к себе в кабинет, он показал пачку документов, заявил, что справится только лучший. И, как бы в ласковом недоумении, посмотрел на меня. А я старался не смотреть ему в лицо, боялся захохотать. Еще в пятницу он танцевал тут на столах пляску святого Витта. Разве такое забудешь.

07. 10. 202...

Взял задание на дом. Надо успеть к четвергу.

Вика пришла на работу в мини. Не узнал бы об этом, если не авторучка, упавшая на пол. Полез доставать, увидел голые коленки, вылезать из-под стола не хотелось.

Засмотрелся на нее в первый раз. Когда она стояла возле кулера, листая пальчиком в телефоне.

Вечером, возвращаясь с работы, поднимаясь по лестнице парадной, услышал голоса. Дверь соседей напротив, была чуть приоткрыта, шум доносился оттуда. Я даже обрадовался. Но, голоса чужие. По разговору понял, что клиент и риэлтор. Я бесшумно проскользнул к себе и прильнул к дверному глазку. Первым вышел дядя в плаще, риэлтор, наверное. Второй неумело пытался закрыть дверь на ключ. Риэлтор помог, они оба засмеялись. Я ахнул, мысленно, конечно. Этот в плаще был разительно похож на Лию. Те же глаза и надбровные дуги. О, господи, он так же смешно боялся ступенек. Стал спускаться вниз, прижимаясь спиной к стене. Я не испугался и не встревожился. Спокойное равнодушие ко всему происходящему, к тому, что могло бы напугать, легло на душу, вместо постоянного страха. Я только был раздосадован, что не увижу Лию.

10. 10. 202...

Пятница. Коллеги спамят баянами: «Каждую пятницу к нам приходит Бухай» или «Пятница — тяпница» и прочее. У Вики юбка еще короче. Интересно, в чем она пришла. На улице дождь и холод. Собралась куда-то вечером, имеет право. Хочется уронить авторучку на пол...

Директор метет по коридору, с ним мужик незнакомый. Через минуту звонок: — Зайди. Босс представил незнакомца. Имя я тут же забыл. Солидный, в костюме с галстуком. Глаза круглые, как у наркомана. Так изображают русских мафиози в американском кино.

Дирик хлопнул в ладоши:

— Ну, что. Собирай вещи и на последний этаж. Рад за тебя.

Наркоман пристально смотрел мне в самую душу. Я, глупо улыбаясь, поблагодарил за оказанную честь и ушел «собирать вещи».

— Можно поздравить?

Вика развернулась вместе с креслом, что бы я видел ее ляши.

— Не знаю еще...

Какое-то нехорошее предчувствие. Не нравится мне этот с круглыми глазами. Из холдинга учредитель, наверное.

— Надо отметить, — сказала Вика. Странно, но после этих слов, запорхали бабочки в моей голове, стало все просто и лаконично. Я заслужил повышение, и это надо отметить. Вот и вся тревога.

Слава богу, Вика любила поговорить. Она рассказывала про себя, кошек и про то, что видела вокруг. Это приемлемо. Потому что я молчун. Мне оставалось только восклицать:

— Да ладно! Вот это да! Серьезно, что ли?!

Руки дрожали, когда я ее раздевал. Это не продажное, сухое внутри и снаружи туловище проститутки. Долгожданное счастье в реале, в моих потных, похотливых лапах. Не веря глазам своим, гладил ее великолепное тело, кусал, искал, лизал и высасывал...

Не успел я вставить, как кончил. Пальцем ноги она коснулась моего носа и сказала:

— Бип.

13. 10. 202...

Первый день недели, я в новом, отдельном кабинете. Ни одного письма в папке «входящие». «Спам» тоже пусто. У меня все готово к работе. Есть свой шаблон, по нему я все делаю четко и оперативно. Бухгалтерский учет, журнал операций, закрытие периода, изменение режима налогообложения...

— Ничего не знаю, — сказал директор, — жди.

Круглоглазый теперь мой непосредственный начальник. Ладно...

Весь день смотрел разную фигню на ю-тубе, два часа обедал в кафе в торговом центре. Заданий не было. В положенное время ушел домой.

14. 10. 202...

Странный вид из окна кабинета. Я никак не мог понять, что это за переулок или улица. Был уверен, что хорошо знаю окрестности. Дом напротив старый, не такой, как наш бизнес-центр. В окнах жизни нет. Такие же мертвые глазницы стеклопакетов. Только на последнем этаже тюлевые занавески и «щучий хвост» в оранжевом кашпо.

Работы так и не было. Дождался полудня — время ланча, и пошел искать эту улицу. Все равно заняться нечем. Если что, позвонят.

Странно, торговый центр, в котором я лакаю по утрам капучино с десертами, стоит на том самом месте, где по моим расчетам должен начинаться этот мифический переулок. Может, это пассаж и я выйду, куда надо с другой стороны?

Краем глаза, боковым зрением, или как это назвать, вдруг, заметил знакомый силуэт. Риэлтор! Он стоял на верхней ступеньке лестницы и смотрел вниз, как в пропасть. Эскалатора на второй этаж не предусмотрено. Люди спокойно спускались и поднимались по ступенькам, обтекая фигуру в плаще. А он не мог решиться на эти, казалось, простейшие движения нижних конечностей.

Я спрятался за рекламный щит. Риэлтор неожиданно, как-то весь сломался, превратился в парализованного инвалида. Дерганной, мультипликационной походкой спустился вниз. Все случилось быстро, я не успел вытащить телефон, снять это на камеру. На первом этаже ему полегчало, он выпрямился, бодро пошагал на выход.

...По улице шли недолго, через дом он свернул за угол. Людей здесь не было вообще. Несколько припаркованных автомобилей и никакого движения. Я потерял объект на несколько секунд из-за микроавтобуса на обочине. Мелькали тени людей на проспекте, впереди нависал каменный тупик. Вокруг кирпичные стены и карнизы редких окон. Риэлтор совсем пропал. Я взглянул наверх и обрадовался, вон и мое окно кабинета. Все сходится...

Тихо в переулке, только слышу едва уловимое цоканье копыт. Не каблуков. Быстрая иноходь какого-то парнокопытного со стороны проспекта. Животное трусило где-то на противоположном тротуаре, его было не видно из-за плотно стоящих друг за другом автомобилей. Остановилось. Я ждал, что сейчас будет. Был готов ко всему. И, на проезжую часть вышла... собака. Лохматый водолаз, только белый с розовым подшерстком на морде. Я мог поклясться, что это Тяпа с первого этажа. Только вырос сволочь и переобулся. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Я не выдержал:

— Пошел вон!

Пес сиганул, как мустанг. Я за ним, туда, где люди.

Страха не испытывал. Чудовищней того, что я видел пару недель назад, вряд ли будет. Понятно, что потекли последние минуты этого мира. Или временного среза, или как там еще назвать. Я таранил своим присутствием, как мембраны, эти параллельные яви. Где и как закончится мой путь, знала только Лия...

Наши оба лифта работали непрерывно, словно поршни. Люди покидали офисы, расходились по домам. Наконец, и лифты затихли до утра. Ночью одинокий охранник будет гулять по коридорам, дергать за ручки двери кабинетов, попукивая от боязни темноты...

Я писал эти строки, не заметил, как стемнело. Не открывал дневник с того дня, как ушла Вика. Получилось на несколько страниц. Излучения монитора хватало, что бы видеть, что пишу. Все ждал, вдруг, упадет какая-нибудь почта. Но, увы. Пора было и мне на родной диван перед телевизором. Я убрал блокнот в кейс, выключил компьютер...

Мрак прилип к стенам. Свет Луны освещал только подоконник. Я почувствовал, что не один. Что-то шевельнулось в углу...

Я замер. Холодная капля пота разбежалась по щеке и разбилась вдребезги на идеальной полировке письменного стола...

Шаги. Слава богу, сюда кто-то шел. Шаги затихли, скрипнула дверь, и свет из коридора вырубил на полу ослепительный прямоугольник. Тень вошла в кабинет. Вспыхнула люстра. Я даже обрадовался новому начальнику.

— Чего в темноте?

— Уже ухожу, — говорю.

— Почему не работаешь?

Я глупо захихикал.

— Тебе не сказали, что делать?

— Да про меня вообще забыли!

— Твое дело — смотреть!

— Куда?!

Он встал у окна и стал плоским, будто вырезанный из черной бумаги. Свет винтажной люстры едва рассеивал мрак, углы и стены так и не вынырнули из чернильного марева.

Я подошел... и пропотел от увиденного. В большой комнате на последнем этаже в доме напротив, люди праздновали Новый год. Мгновенно узнал Лию и ее отца, потом себя...

Переливалась искрами елка и хрустальная посуда на столе. Я с умной мордой разглядывал пластинки, Лия надувала воздушного тигра...

— Она тебе чего-нибудь передавала? Вот такое маюсенькое, вот такое, ну?

Начальник смешно показал пальцами «маюсенькое».

— Нет, — говорю, — ничего не передавала.

Он удивился и быстро отошел от меня на несколько шагов...

Все-таки в кабинете был кто-то еще. Этот кто-то выступил из темноты. И я увидел огромный шампиньон в деловом костюме. Вместо головы блестящий белый овал. Лицо отсутствовало. Ни глаз, ни рта. Он ударил меня в живот. Потом бил ногами...

Они усадили меня в кресло и стали вязать руки и ноги клейкой лентой. Начальник открыл какой-то чемоданчик, достал оттуда шарик величиной с куриное яйцо.

— Вот, — сказал он, — здесь камера, теперь я буду все знать. Один глаз удалим, это не больно.

Я снова заорал, когда он вытащил из того же чемодана шприц, наполненный какой-то инъекцией и нечто наподобие скальпеля. Его помощник схватил меня сзади за голову...

И вдруг, они оба остолбенели, будто, услышали что-то тревожное. Скальпель воткнулся в пол, искусственный глаз ускакал в темноту. Мой босс залаял:

— Ава, ава, ава...

И эти двое стали бороться. Мне так показалось. На самом деле, они пытались залезть друг в друга. Получилась несуразная многоножка. Еще секунда и начальник надел на себя туловище шампиньона, как скафандр. Не прекращая при этом издавать странные звуки:

— Ава, ава, ава...

Он еще некоторое время был ярким черным пятном в темноте. Потом растворился где-то под плинтусом.

Я настолько отупел от всего происходящего...

Липкий скотч на моих конечностях ослаб. Я дергался, как ужаленный электротоком. Пот лился градом, надо было передохнуть, собраться с силами...

Медленно угасал мираж в окнах напротив. Все превратилось в сопли, ель стала похожа на лысый верблюжий хвост. Кривые бутылки и блюда громоздились на горбатом столе. Все, как рисует искусственный интеллект. Потом и это исчезло. Проявился какой-то белый кафельный склеп. Я увидел Вику, она красила губы перед зеркалом. Вероятно, это был санузел, где-то...

Запиликал телефон, как спасительный импульс будильника, вытряхивающий из ночного кошмара! Телефон звонил той самой необычной трелью, рассыпающегося на атомы мироздания. Это была она, несомненно!

Как зверюга в капкане, я из последних сил рванул оковы. Руки освободились, но все равно не успел. Телефон заглох...

Тупо смотрел на угасающий дисплей. И вот, вижу, как над столом от телефона исходит слабое свечение конусом в разные углы кабинета. Телефон не умер, он продолжал искать меня в упорном желании, что-то сказать...

Кто-то шел быстрым шагом на фоне рассыпанных звезд в ночном небе. В треугольном сечении, наконец-то, появилась Лия...

Она помахала рукой:

— Привет!

Голос, как из динамика. В ответ у меня получилось, что-то вроде зиги. И улыбнулся, как мог. Лицо горело от ссадин, болели ребра и живот.

Она часто оглядывалась, наверное, кто-то нехороший шел следом. Было миллион вопросов, но я молчал. Мне казалось, что любое слово сейчас покажется невероятной глупостью. И я спросил:

— Ты с какой планеты?

— Я из прошлого, только очень далекого.

— А эти кто?

— Эти из будущего. Только сейчас не будем об этом. Это сложно для твоего понимания.

Она засмеялась, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. Смешно ей...

— И эта реальность тоже исчезнет?

— Да. Уже началось.

— Жаль...

— Будут новые миры, их очень много. Там, где ты сейчас, стоит другой город нам не видимый и еще и еще, до бесконечности. 

— Как я еще не умер и не сошел с ума...

— А для чего тебе телефон?

Она снова засмеялась. Шорох ее легких шагов ускорился, она опять оглянулась назад. Эта волшебная симка из конверта пластинки Smokie. Ну, конечно же...

— Я хочу назад, в родную вселенную. Нашу! Где ты с отцом и я зову тебя гулять.

— Все вернется. Круг — идеал мироздания.

— Опять уходишь, а я не задал тысячу вопросов...

— Мне пора. Просто помни имя мое...

— Лия!

Мне нравилось кричать это.

Кромешная тьма окутала все вокруг. Исчезло даже окно. Я побежал по лестнице. Охранника внизу не было. Я перемахнул через турникет и выбежал на улицу. Синее небо, неоновые трассеры рекламных вывесок, огнедышащие витрины магазинов, какофония автомобильных клаксонов, шум музыки из ресторанов, шелест толпы, все было, как должно быть...

— Пиу! — Вика выскочила из кафе, — я жду, жду. Ты где был?!

...Мы сидели за двухместным столиком под тусклым светом настенного бра. Вика говорила и говорила, а я пытался угадать, что она рисует указательным пальцем на этикетке полупустой бутылки. Увидел едва заметный отпечаток губной помады на краю бокала. Вспомнил, как находил эти пятна на своем теле. Внезапно, стало ее безумно жалко. Жалко всех этих людишек. Я прикрылся ладонью, будто зачесался лоб, что бы она ни видела моих слез...

Вдруг, Вика сказала:

— Ава, ава, ава...

Я выглянул из-под козырька ладони. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. У нее исчезли руки. Круглые бляхи, то самое место, откуда они когда-то росли, затянулись телесной мазью. Компания рядом сидела без голов и не шевелилась. Из туалета вышла половина человека. Никакой крови. Рукава рубашки уныло волочились по полу. Ноги заплелись, и половинка рухнула под стол. Никаких криков. Зато было слышно, как на улице буцкаются машины. Одна, другая, третья. Вика совсем пропала. Я не успел попрощаться...

Город потерял свои краски и трехмерность. Окружающее пространство стало серо-белым, как фон фотошопа. Застывшие абрисы людей с выпученными глазами, переломанная геометрия домов и машин смешались в невероятный калейдоскопический узор. Ластик Армагеддона стирал улицу. Все испарялось по частям и целиком...

Задыхаясь, я взбежал на свой последний этаж. Это в квартире я могу не подходить к окнам. А тут, на лестничной площадке, не пройти мимо...

Город стал похож на белесую перхоть. Что не стер ластик, медленно, белыми хлопьями уплывало вверх в кипящее молоко облаков.

Я поставил пластинку, сделал громко звук, как только возможно. И закрыл глаза..."

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ