Бааван ши

Я проснулся от холода на сырой земле в кустах Буддлеи Давида, растения странного и ранее мне не известного. Однако сейчас я без труда его распознал и даже испытал чувство некоторой гордости.

Вид у меня был довольно странный. Ноги от колена и ниже были настолько загажены птичьим помётом, что я едва мог сделать шаг. Руки были моими, но двигались в странной взаимосвязи с мало приглядными крыльями, которые можно было не только увидеть, но и запросто потрогать. Это не были крылья аиста или журавля, как мне бы того, возможно, хотелось. Скорее голубиные и неспособные поднять тело в воздух.

Клюва не было, как не было и волос на голове. Одет я был в изумрудный костюм-тройку, а из-под помёта виднелись золотистые турецкие тапочки с завёрнутыми вверх носами.

Кто я, вернее, что я, было непонятно.

Неожиданно за спиной раздался голос:

— У у вас вас блоха блоха на на копчике копчике.

Я обернулся и потряс головой в надежде, что эхо исчезнет. Передо мной стояла пара разнополых подростков лет по пятнадцать. У парня в руках была сладкая вата, а у девчонки — ракетки для бадминтона:

— Давайте я сниму, а то ведь вам не видно. Повернитесь.

Девочка протянула руку и, схватив насекомое, ловко раздавила блоху с характерным чпокающим звуком.

Мальчишка со знанием дела присвистнул:

— Крупная!

Девочка улыбнулась и вытерла пальцы о желтый передник:

— Это земляная, простейшая Alticinius. Но она, кстати, не менее опасна. Вас бы хорошо дустом обдать. Пойдёмте.

 

Подростки взяли меня за руки и куда-то повели. Решив проверить способность к воспроизводству речи, я буркнул первое, что пришло мне в голову:

— Кецалькоатль.

Ребята дружно откликнулись:

— Игорь.

— Алёна.

Меня подвели к деревянной скамейке, и мальчишка продекламировал:

— От великой любви остаётся лишь равенства знак костенеть в перекладинах голых садовых скамеек...

Я проникся:

— Молодец, не плохо.

Девочка засмеялась:

— Это Бродский. Вы садитесь, пожалуйста.

Сев на скамейку, я попытался хоть как-то сбить налипший помёт. Игорь участливо протянул мне палочку от ваты:

 

— Если вам перед нами не удобно, то не трудитесь. Мы уже привыкли, после спячки со всеми так. Со временем при интенсивной ходьбе помёт засохнет и превратится в пыль. Это же органика. В него входит азот, фосфор, калий, кальций и, разумеется, вода.

Алёна отложила в сторону ракетки:

— Потом влажной тряпочкой протрёте и всё. Ну, или можно в химчистку сдать. У вас, Кецалькоатль, запасной мундир есть?

Мундир? Так я ещё и служивый? Молчать становилось неудобно:

— Только парадный.

Мальчишка искренне озадачился:

— А запасного, повседневного нет?

Я неопределённо пожал плечами. Алёна возмутилась:

— Украли? Вот не задача. Ну, это вы среди своих ищите. Из наших никто не мог. Априори.

— Чего?

— Априори. То есть факт известный заранее.

Постаравшись придать голосу легкости и задора, я спросил:

— Ребята, а вы думаете, я кто?

Подростки ответили хором:

— Бааван ши!

Их убедительное единодушие обескураживало, поэтому я продолжал молчать, надеясь на продолжение. Игорь отковырнул ногтем приличный кусок помёта:

— Ранее в примитивном шотландском фольклоре Бааван ши представляли в виде кровожадных Фейри. Если внезапно вы увидите черного, как смоль ворона, который вдруг обернется девушкой, лучше сразу бегите. Ведь перед вами настоящий демон Бааван ши! Пусть вас не обольщает её красивое соблазнительное платье. Ведь длинный наряд красавицы-демона выбран не случайно и отнюдь не из-за хорошего вкуса. Подол скрывает уродливые конечности, копыта оленя вместо ступней. Демон заманивает мужчин к себе в логово и выпивает их кровь.

Я искренне возмутился:

— Что за чушь!

Алёна успокаивающе погладила меня по руке:

— Конечно, чушь. Сейчас это все знают. Бааван ши очень полезны. Очень. Хотя и немного неопрятны. Вот вы, например, очень милый. Без вашего подвида эффект бабочки так и остался бы хаотической теорией. А Доктрина Вероятных Событий? Нет-нет, Бааван ши буквально незаменимы.

Игорёк поддержал подружку:

— И имя у вас славное. Необычное. Ну что, начнём?

Я занервничал:

— Что именно?

Игорь удивился:

— Как что? Сопоставление возможностей, разумеется. Мы вам вариант событий, а вы нам статистическую вероятность.

Всё ещё не понимая, что происходит, я тянул время:

— Это обязательно? Мне заплатят?

Девочка звонко рассмеялась:

— Первый раз вижу Бааван ши взяточника! Вы же на зарплате!

— Да он шутит, Алён. Или от спячки ещё не отошел.

Алёна смутилась:

— Ой, как неудобно! Он ещё в себя не пришёл, а мы со своими вопросами.

Неожиданно по моему телу прошла волна мелкой дрожи. Внимание полностью сконцентрировалось. Крылья раскрылись и, приобняв ими ребят, я уверенно сказал:

— Слушаю вас.

Первым начал Игорь:

— Значит так. Полюблю гашиш и проституток. Закончу школу, стану сутенёром. Куплю шубу леопардовую, штаны кожаные, туфли красные из крокодила и трость дубовую с набалдашником из слоновой кости. Старый Кадиллак с хромированными бамперами. Цепь золотая, перстни. Отращу ноготь на мизинце, чтобы кокаин удобнее нюхать. Сниму здание в злачном районе. На первом этаже стриптиз-бар, на втором — бордель. Со временем подомну под себя мелких барыг и налажу прямые поставки убойного дерьма из Мексики. Кличку возьму незаурядную — Мигель, например. Переживу четыре покушения и к старости стану во главу картеля «Los Anchelos».

Когда он закончил, затараторила Алёна:

— Буду поступать на филологический. Завалю математику, не доберу два бала. Пару месяцев буду унывать — портвейн, трава, беспорядочные половые связи, ссора с родителями, лечение гонореи. Без опыта и образования работы не найду. Встану на биржу труда. Со временем начну рассматривать вакансии уборщицы и курьера. Тупая, но уверенная в себе подруга Юля сначала будет подкалывать, а потом, как бы невзначай, предложит заниматься проституцией. Скажет, что она не шлюха, а индивидуалка, мол, работает в своё удовольствие. Угостит джином без тоника. К середине бутылки идея покажется мне интересной. К концу соглашусь, что вдвоём за квартиру платить легче. Перееду к этой лярве, но выяснится, что нужно платить ещё и за «спокойствие». В один из вечеров к нам придёт решала, возможно с именем Мигель. Буду спать с ним и отдавать почти все деньги. Подсяду на крэк. Ну хоть кокая-то почва под ногами.

Ребята с волнением смотрели на меня.

Внезапно я стал ощущать совершенно очевидную взаимосвязь между ними. Их рассказ превратился в чёткий красочный фильм, и я действительно увидел то, что так ждали от меня подростки. Мои крылья сложились, голова неестественно запрокинулась назад, и я заговорил:

— Игорь. К моменту твоего утверждения в профессии леопардовая шуба, крокодиловые туфли, цепи и перстни потеряют актуальность, отойдут на второй план и будут восприниматься как киношные атрибуты, свойственные малолетнему стереотипному мышлению. Это будет не Кадиллак, а винтажный Шевроле семьдесят четвертого года с белым салоном. Ноготь на мизинце — пошлый архаизм. Ты об этом даже не вспомнишь, так как к этому моменту уже будешь плотно сидеть на игле. За твоей спиной останется тюремный срок за хулиганство и общее разочарование. Вскоре твой бар отожмёт серьёзная группировка спортсменов. Тебя хорошенько отмудохают, и ты будешь крышевать дешёвую точку проституток, довольствуясь бесплатным сексом и скупым процентом от их дохода. К этому времени тебе исполнится тридцать два.

Мальчишка просиял:

— Вау! Бесплатный секс! А вероятность какая?

— Вероятность такого развития составляет девяносто один процент.

Алёна похвалила:

— Очень неплохо, Игорь. Молодец. Я думаю, ты на правильном пути. В прошлый раз лётчиком пятьдесят на пятьдесят выходило. А со мной что?

— Проституция — не твоё. Через год отец наймёт репетитора по математике, мама уговорит учиться на психолога. Получишь диплом, начнёшь практиковать. Купишь синюю мазду. Ипотека на двадцать лет. Ссора с подругой. Через год встретишь Игоря (он же Мигель). На тебя снизойдёт синдром спасителя. Будешь пытаться наставить его на путь истинный. Пропишешь у себя. Ревность, ссоры, лечение от срамных болезней, вино, коньяк. К тридцати двум расстанетесь. Игорь уйдёт, а алкоголизм останется. Мешки под глазами и никакой личной жизни. Вероятность восемьдесят девять процентов.

Девчушка покачала головой:

— Блин, Игорь! Ты мне четвёртый раз жизнь ломаешь.

Парнишка возмутился:

— А я тут причём? Я просто иду к намеченной цели. Ну не лежит душа военным или таксистом. Вспомни, или спиваюсь, или зарезан в пьяной драке. То ли дело сутенёр. Нужно только последовательность событий скорректировать и бар удержать как-то. Уважаемый Кецалькоатль, пользуясь правом свободного знания, я хотел бы задать вопрос. С учётом доступного вам объёма информации, скажите, пожалуйста, что именно необходимо изменить, чтобы в будущем избежать негативных обстоятельств?

Кончики моих крыльев задрожали, в голове замелькали образы и фразы — холод, кусты Буддлеи Давида, птичий помёт, эхо — у у вас вас блоха блоха на на копчике копчике...

Я слегка взмахнул крыльями и встал:

— При новой встрече с Бааван ши, как бы он вам не представился, не убивайте блоху, сидящую у него на копчике. Пусть живёт. А вам лучше разойтись в разные стороны и больше не встречаться, никогда. Жизнь блохи — залог изначально правильного выбора. Гарантия полноценности ваших жизней. Но решать вам.

Подростки дружно загалдели:

— Вау!

— Здорово!

— Как это у вас получается?

— А что именно тогда изменится?

После выданной информации мне стало вполне комфортно и очень захотелось спать:

— Ничего. Ничего никогда не меняется, а только встает на свои места. Последовательность действий определяется правильностью того или иного выбора. Выбирайте сердцем. У вас еще много времени. Понятно?

Подростки дружно кивнули.

Я потянулся и сладко глубоко зевнул:

— Количество корректирующих вопросов исчерпано. Желаю вам больше позитивных вероятностей. До свидания.

Оставив на скамейке будущего лётчика и детского врача, я пошёл, ведомый странным зовом, в сторону города, с наслаждением наблюдая, как с моих ног, превращаясь в пыль, всё опадает и опадает помёт. Наконец-то я немного согрелся.

 

Я проснулся от холода на сырой земле в кустах Японского Пиериса...