Запоздалое раскаяние
– Давай “обженимся”! – беспечно, как бы между прочим предложила Игорю Лика. А в глазах тревога, опасение получить столь же беспечный, ничего не обещающий ответ.
Не иначе вновь “залетела” – всполошился Игорь, не зная, как ей ответить.
Его вполне устраивала ни к чему не обязывающая их связь, простота и легкость отношений. Ему ничего не хотелось менять.
И пусть на сей раз обошлось, дальше так продолжаться не могло. Лика понапрасну тратила на него время, ей давно пора было иметь семью, родить ребенка, а он это дать ей не мог – не созрел.
И принял решение. Господи, дай силы!
Лика даже не пыталась скрыть огорчение. Сидела, понурив голову, не желая его терять, и вдруг унижено попросила прощения.
Бог ты ж мой, за что?!! Ведь это не она, он должен бухнуться перед ней на колени, вымаливая прощение за то, что не достоин ее, что калечит, не умеет любить!
Но не сделал этого, лишь уверил, что не стоит ее унижения. Ему больно было видеть ее унижение. Полагал, что их безоблачная совместная жизнь завершится столь же легким расставанием...
Они встречались уже третий год. Сколько Лика ему дала, скольким был ей обязан! Терзаемый комплексами, неуверенный в себе, он нашел в ней все, что может дать мужчине женщина: нежность, любовь, понимание, доброту, а самое главное, веру в себя.
Будучи старше его, она успела побывать замужем. В результате у нее осталась двухкомнатная квартира, приютившая их любовь.
Вспомнился день, когда вместе с друзьями они ходили в ботанический сад смотреть цветущую сирень. Он проводил ее домой и неожиданно для себя остался у нее. До этого между ними ничего такого не было, хотя они симпатизировали друг другу. Немного выпили. Затем танцевали под старенький магнитофон. Она прижалась к нему всем телом, расплескав о него полные груди, приоткрыла губы для поцелуя. Слились в объятиях, в нем проснулось желание, принялся освобождать ее от одежд. Попридержала и, вручив полотенце, отправила в ванную комнату.
До Лики у Игоря, разумеется, были девушки, с которыми он встречался, но лишь однажды решился на близость. Для храбрости выпил. До сих пор помнит полные недоумения, растерянные глаза девушки, не понявшей, не принявшей его неловкости, неумения, поспешности.
Теперь рядом с ним была опытная женщина. Это вселяло надежду и… тревогу. Пока он мылся, боязнь возможной неудачи вытеснила его желание.
Как они оказались в постели, он совершенно не помнил. Остались лишь обрывки в памяти: как неумело целовал, ласкал ее, как лопотал невразумительные оправдания собственной несостоятельности. Ее шепот: “Успокойся, расслабься”…
После, спустя годы, Игорь поймет и осознает: не встреться на его пути Лика, в его жизни все могло стать иначе. Процесс его возмужания, скорее всего, затянулся бы, не исключено, что принял бы уродливые формы, развив в нем комплексы и страхи…
Многие скажут: первые шаги в любви юноше следует пройти с любимой девушкой столь же неискушенной, как и он, важно лишь одно, чтобы они любили друг друга. Возможно, так и должно быть, только нашему герою повезло ступить в любовь с опытной женщиной.
Подробности той первой их ночи он помнил смутно, если вообще что-либо помнил и понимал.
– Успокойся, не торопись, – успокаивала его Лика, – ни о чем не думай.
А он ни о чем и не думал, не в состоянии был думать, растворившись в чувственной неге, внимал, как над его плотью священнодействовали не знающие запрета женские руки и губы. Все происходящее воспринимались им как сладкий сон, где самое необузданное воображение, самые смелые эротические фантазии не шли ни в какое сравнение с тем, что он впервые испытывал...
Так началась их любовь.
Лика неспешно вводила его в таинственный, божественный мир любви.
Игорь оказался благодарным учеником, постигая с ней искусство любовных отношений – это восхитительное эмоциональное действо, празднество, праздник любви, где нет места принуждению, ложной стыдливости, неискренности, нарочитости, скуке, а присутствуют: открытость, бесхитростность, нежность, чувственность, страсть, и вскрик наслаждения, сорвавшийся с уст любимой женщины – наивысшая награда мужчине…
Как-то после концерта в филармонии Лика обратила его внимание на то, как долго и тщательно музыканты настраивают свои инструменты перед концертом.
– Так и в любви, – продолжила она свою мысль, сопоставляя музыку и любовь, – умение настроить себя на любовь в предвосхищении, предвкушении этого чувственно-эмоционального празднества, имеет не меньшее значение, если не большее, чем собственно любовь. И кто при этом инструмент, кто исполнитель неважно. Важно, насколько ты талантлив, насколько способен раствориться в ее музыке. Почему-то женщину чаще всего сравнивают со скрипкой, виолончелью, арфой; мужчину – с контрабасом, саксофоном, ударными инструментами. Какая собственно разница, кто какой из них инструмент, имеет лишь значение их звучание в унисон…
Спустя время Игорь решил, что во всей полноте познал науку любви, ему даже показалось, что он обошел своего учителя, достигнув, если не безупречности в ее выражении, то совершенства в исполнении ее музыки без фальши и сбоев от прелюдии до заключительного аккорда. Пришел он к такому выводу, ощутив однажды чувственную эмпатию, – неведомую ему до сих пор, когда ощущения и переживания, испытываемые его женщиной, стал воспринимать как собственно свои. Видя упоенное наслаждением лицо любимой: как темнеют, туманятся ее глаза, ему казалось, что он чувствовал ее, понимал лучше, чем она сама. Похоже, это же самое чувствовала и она. Испытать такое с другими женщинами ему не довелось.
С каждым днем они все более сближались, много читали, ходили в театр, на концерты, в музеи. Им все было интересно, их интересы и мнения во многом совпадали. А нет, спорили до хрипоты, до ночи, до неистовств страсти. Им было легко и комфортно в безоблачной их жизни, исполненной гармонии, лишенной ссор и недомолвок. Такой ли уж безоблачной?
Как-то они поехали в горы кататься на лыжах – заснеженные вершины, яркое солнце, синее небо, искрящийся снег, упоение скоростью.
Здесь их ждало серьезное испытание – Лика повредила ногу.
Им довелось задержаться в горах. Ей наложили шину на ногу, предписали постельный режим. Он стал ее сиделкой. Именно тогда Игорь впервые осознал, что для полноты счастья не так уж важны наслаждения плоти, что стало невозможно, ему вполне доставало просто находиться рядом с любимой, заботиться о ней. Домой они вернулись как никогда счастливые.
Казалось, их счастью не будет конца, вместе уходили на работу, еще с утра предвкушая вечер вдвоем, вместе возвращались, готовили ужин. И упадали в наслаждения: “скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье”, и растворялись друг в друге, молясь единому богу, имя которому – любовь!..
Как не хочется уходить! Еще минута и он останется, уступит слабости. Он и не ушел бы, если бы в тайники его души не прокралась, не поселилась там мысль: а не пришла ли пора испытать, опробовать с другими женщинами все то, чему его научила Лика? И выбрать среди них: самую юную, самую красивую, самую страстную, самую нежную – самую, самую!
Как мотылек вспорхнул и полетел к другим цветкам, намереваясь бесконечно долго собирать с них нектар наслаждения.
Больше он никогда ее не видел!..
Игорь не знал тогда, что цветы бывают разные, что их нектар может быть терпким, горьким, а то и вовсе ядовитым, что цветок может захлопнуться, поглотить в себе, закрыв солнце и небо, лишив воли.
Но, не щадя ни времени, ни сил, скитался по свету в поисках своей единственной.
Как же его покорежило, обломало, опалило крылья! Он и не заметил, как утратил способность летать. И теперь, когда ему встречался на пути цветок, припадал к нему, испытывая разочарование – в цветке напрочь отсутствовал нектар!..
Он все чаще вспоминал Лику, сталкиваясь со злобой и жесткостью, напористостью и обманом, низостью и алчностью. И когда вдруг замечал похожую на нее женщину, у него замирало сердце, срывался к ней, забыв обо всем, на что-то еще надеясь – нет, не она.
Почему он упустил свое счастье, не сумел его распознать, не понял, что настоящая любовь – большая редкость, взаимная же любовь и вовсе даётся только избранным и лишь однажды?..
– Где ты сейчас, что с тобой, с кем ты? – в мыслях обращался он к ней, и приходили из уголков памяти строки любимой их песни:
“Не для того ли о тебе так долго сердце мое пело,
Чтобы разлучнице-судьбе разлука наша надоела,
Чтоб, оттолкнувшись ото сна, в твое плечо душа уткнулась,
Чтобы небесная она земному раю улыбнулась ”…
А однажды, не выдержав, зашел в знакомый дом. Подошел к ее двери, услышал за дверью мужской и женский голоса – его здесь не ждут. Да и что он, спустя столько лет, мог ей сказать? Повиниться, поплакаться, что ему без нее худо?..
Прошли годы, минула молодость, пришла зрелость, а он так и не смог забыть Лику. Часто вспоминал те счастливые времена. И если спросить у него, какое самое яркое воспоминание его жизни? Нет, это были не восторги наслаждения, не минуты утоляемой страсти, а то, как он с Ликой, держась за руки, бежали под дождем к трамваю. Как, вскочив на заднюю площадку, прижавшись друг к другу, заходились от любви…
Лика умерла. Игорь узнал об этом совершенно случайно. Был раздавлен, убит, сердце сдавили спазмы запоздалого раскаяния. Зашел в церковь, зажег свечу, стал на колени, умоляя о снисхождении к себе, обращаясь не к Богу – к ней! За принесенные ей боль и страдания! А ему впору было обращаться не к ней – к себе. Кляня себя за свою несостоявшуюся жизнь, прошедшую без любви…
Прогуливаясь в центральном парке города, если вам повезет, вы приметите старика, одиноко сидящего на отдаленной скамейке, согбенного, печального. Не торопитесь пройти мимо, сядьте неподалеку, понаблюдайте. Вы увидите, как его лицо вдруг озарила улыбка – тихая, счастливая. А в глазах слезы – слезы счастья и радости! Он вспоминает свою молодость, свою безвозвратно утерянную любовь. У него теплится еще надежда, он живет ею! Что скоро встретит ее, свою единственную, там (за чертой), где они будут счастливы.
А пока, пока он донашивал свою жизнь, свою неприкаянность, свое одиночество…