Одинаковые пассажиры

«Когда и впрямь (как знаем из «Кратила»)

Прообраз вещи — наименованье,

То роза спит уже в её названьи,

Как в слове «Нил» струятся воды Нила».

(Х.Л. Борхес)

Двое

Лысые близнецы подсели ко мне в Брюгге возле булочной господина Оббера. Они были в одинаковых костюмах, белых рубашках и с галстуками-бабочками.

Отвезти их приказали за город, к старому мосту Усопших. Обещали удвоить тариф, если доеду быстро.

Я домчал, словно ветер, за что получил обещанные деньги. А затем две совершенно одинаковые руки протянули мне две чёрные визитки. На одной было написано Иржи Донован, а на другой — Маркус Перейра.

— Что такое деньги — проворковал первый. — Бумага, наделенная утвержденной ценностью. Химера. Пыль. Вот вам наши визитки, господин водитель. Где и когда ими пользоваться, решать только вам.

— Да-да! — закудахтал второй. — И чью карточку первой использовать, тоже сами, пожалуйста.

Повертев в руках обе карты, я удивился.

— Тут ведь только имена и больше ничего. Причём фамилии разные.

Близнецы замахали белыми манжетами.

— Так и достаточно! Дались вам эти фамилии!

— И этого с головой хватит!

— Выше крыши!

— С запасом!

— Вагон и тележка!

— Прощайте!

Отъезжая, я видел, как близнецы взялись за руки, словно дети, и спустились под ржавый мост. Визитки я убрал в бумажник, хотя зачем они мне, я не знал.

Иржи Донован

В баре «Gooze» было немноголюдно, скучно и пахло кислым пивом. Две стриптизерши так уныло вертелись возле шеста, что казалось, еще немного и где-то завоют волки.

Я протянул бармену десятку.

— Двойной виски.

Бармен посмотрел на купюру и подмигнул мне.

— Деньги — химера, дружище. Пыль. Бумага, наделенная утвержденной ценностью.

Это показалось мне забавным.

— Мне уже сегодня это говорили. Так странно.

Парень проявил неподдельный интерес.

— Кто же, позвольте узнать?

Порывшись в портмоне, я вытащил одну из карточек и показал бармену.

— Иржи Донован.

Бармен мгновенно изменился в лице, стал серьезным, приосанился и элегантным жестом указал мне на дверь с надписью VIP.

— Прошу вас, что же вы молчали, голубчик! Мы вас давно ждём!

Я был так поражен, что начал немного заикаться:

— М-меня?

— Ну конечно! В рыбный четверг вы не пришли, на постную пятницу не появлялись. И вот такой воскресный сюрприз. Вы проходите, проходите.

В комнате для важных персон меня встретила восхитительная блондинка, которая лучезарно улыбнулась и протянула голубой халат.

— Мы вас так ждали. Пожалуйста, примите душ и переоденьтесь.

Я был совершенно сбит с толку:

— Вы меня ждали? У меня только вот...

Увидев имя на визитке, блондинка буквально засветилась.

— Ну, разумеется. Для нас такая честь.

Во мне проснулось ехидство:

— Да я тут почти каждый вечер накидываюсь после смены. И что-то никто меня раньше не ждал.

Девушка лукаво улыбнулась.

— Так вы же никем были, совсем обычным, практически никчёмным, малоинтересным и бесперспективным. Не человек, а серая хмарь. Худшая версия ноября.

— А теперь?

— Ну, ясное дело — светоч, гений, баловень судьбы! Раз о вас такой человек хлопочет.

Я не понял:

— Кто хлопочет? Иржи? Да мне эти лысые...

Блондинка практически перешла на шёпот.

— Тише-тише. Прошу вас. Вы в следующий зал проходите, но сначала в душ. Душ и переодеваться.

Халат пришёлся впору и был приятен телу. Из душа я попал в следующий зал, где две очаровательные брюнетки дали мне отличного вина, а затем натерли лавандовым маслом и посадили в кресло.

Одна из девушек подошла ко мне и, помассировав плечи, шепнула на ухо:

— Сейчас придёт Ева и сделает вам потрясающий минет. Вы, может быть, кушать хотите? Не стесняйтесь.

Я смутился:

— Н-нет, спасибо. Минета, думаю, будет достаточно.

— О! — засмеялась брюнетка. — Поверьте, для Евы это практически искусство.

— Всегда бы так.

— Не говорите. Ну, удачи вам, наслаждайтесь.

Ева. Какая восхитительная, чувственная и нежная женщина. Бездонные зеленые глаза. Губы словно бархат.

Провожая меня, она сказала, что впервые в жизни так счастлива. А я просто кивал и обалдело хлопал глазами. После того, что она со мной сделала, мне казалось, что я на некоторое время потерял дар речи.

Человек, который встретил меня в следующей комнате, был крайне нервным, суетливым и худым. Он без умолку тараторил, и мне приходилось серьезно напрягаться, чтобы уловить суть.

— ... парк рядом. Водитель будет ждать вас каждое утро. В машине кофе и сигары, если любите. Если фирмой управлять не хотите, просто делегируете полномочия, а зарплата — кап-кап, кап-кап. Понятное дело, что с такими деньгами сложно будет поначалу. Вседозволенность. Необузданность. На этом обычно все горят. Хотя каждый думает, что справится. А ведь богатство — это очень не просто. Очень.

Он разложил передо мной на столе несколько сортов марихуаны и сделал несколько длинных и толстых дорог кокаина. Я уже вообще перестал что-то понимать, а спрашивать было себе дороже. Но я спросил.

— Зачем это всё?

— Как это? — искренне удивился худой, — Нужно, чтобы и жизнь в кайф, и просто кайф.

Он широким жестом указал на товар.

— Выбирай. Черная вдова, телекинез, белые медвежата, шаманская. Качество — первый сорт! Отсюда выход только в счастливое будущее, а оно вот за той дверью. Ну, дорожку на дорожку!

И я подумал: а почему бы и нет. Раз жизнь так неожиданно удалась, то вперед на счастливых ветрах удачи! Теперь всё будет иначе. Новый дом, машина с водителем, должность, деньги! И плевать на всё.

Так я решил и лихо задвинул в себя огромную дорогу кокаина. Худой и нервный дилер подошел ко мне и, положив руку на плечо, сказал:

— Ну что ж, это стопроцентный передоз, дружище. Прощай.

И свет погас.

Маркус Перейра

В баре «Gooze» было немноголюдно, скучно и пахло кислым пивом. Две стриптизерши так уныло вертелись возле шеста, что казалось, еще не много и где-то завоют волки.

Я протянул бармену визитку с именем Маркус Перейра.

Вероятно, меня ударили бокалом или бутылкой. Мне кажется, последнее, что я услышал перед тем, как отключиться, было:

— Мы тебя долго искали, пидор. Долго.

В подвале мерцала тусклая жёлтая лампочка. Совершенно голым я был привязан к железному стулу, а тот, в свою очередь, прикручен к полу. Избивавший меня худой наркоман снова показывал мне проклятую визитку Перейры.

— Откуда у тебя карточка Маркуса, сука? (глухой и тяжелый удар) Ты слышишь меня, урод? (удар, снова удар) Жанна, отойди.

Меня облили бензином и уже знакомый мне голос брюнетки отрывисто прокаркал мне в ухо:

— Сейчас придет Ева..

Я решил проявить геройство и прошептал разбитыми губами:

— И сделает мне потрясающий минет?

(резкий звук пощёчины)

— Нет, тварь. Она сожжёт тебя заживо. Для этой стервы это практически искусство.

Ева подошла откуда-то сзади, я не видел её, но почему-то остро чувствовал её присутствие.

Она чиркнула зажигалкой, нежно погладила меня по щеке и прошептала в окровавленное ухо:

— Гори в аду, поганый ублюдок.

И тело мое охватило беспощадное пламя.

Булочная господина Оббера

«Слепой старик в пустующих покоях

Трудит все тот же замкнутый маршрут

И трогает безвыходные стены…»

(Х.Л. Борхес)

— Так, — господин Оббер протянул мне большой бумажный пакет. — вот ваши сдобные шалости, Виктор.

Я плотоядно облизнулся:

— Яблоки, корица, имбирный крем, фирменное суфле и большой латте?

— Да-да, всё по списку. Впрочем, список ваш практически не меняется. Хорошей смены вам, Виктор!

Я обернулся и, приветственно подняв руку, распахнул дверь и вышел в хмурое ноябрьское утро.

— Уважаемый господин водитель, — услышал я странно-знакомый голос, — до моста Усопших нас отвезите, пожалуйста. Если быстро доедем, платим двойной тариф.

Мне вдруг стало весело и щелкнув счетчиком, сам не знаю почему сказал:

— Что такое деньги? Бумага, наделенная утвержденной ценностью. Химера. Пыль.

Рассевшиеся на заднем сидении близнецы дружно подхватили:

— Деньги — тлен!

— Путь к забвению!

— Дорога в никуда!

— Хаос.

— Вот, господин водитель, держите.

Две одинаковых руки протянули мне две черные визитки. Взяв их, прочитал: Иржи Донован, Маркус Перейра.

Я начал маршрут и буквально на секунду отвернулся, чтобы положить визитки в бумажник, как в нас на огромной скорости врезался тяжеленный и большой грузовик.

Бум!

Больница

... в его сторону и попало. Близнецов сразу в лепёшку, а этот, смотри-ка, выжил. Ева, посмотрите, документы на этих двоих были? Ева?

— А, что? Простите. У близнецов только визитки были.

— Визитки?

— Ну да.

— Покажите.

— Вот, смотрите, Иржи Донован и...

— И этого вполне достаточно, Ева. Мы так долго ждали вас, голубушка. Так долго ждали! Прошу вас милочка, проходите. Проходите.

Обворожительная медсестра Ева с грустью посмотрела на пациента:

— Он очнется?

— Трудно сказать, красавица.

— Можно я буду навещать его?

— Зачем, голубушка?

— Мне кажется, нас что-то связывает.

— Что-то хорошее или...

— Сама не пойму.

Врач аккуратно взял Еву под руку:

— А вы ему вторую карточку оставьте, а сами вот сюда пожалуйте, вот сюда.

— Вторую? Ах да, точно, Маркус! Маркус Перейра.

Врач зло ухмыльнулся и резко схватил Еву за волосы:

— Ну вот кто тебя за язык тянул, болтливая, тупая сука!

(звук пощёчины, крики, стоны)