Хаки натюрморт

Мало что вызывает аппетит так, как страх будущего, которое несется на тебя со скоростью электровоза. Когда офицер велел, чтобы все взятые из дома припасы были съедены в поезде, сотня молодых челюстей вцепились в теплые еще пирожки, податливые яйца вкрутую и беззащитных цыплят табака. Поезд ехал в армию, а там свое меню.

Прием пищи начать!

Армейская еда выглядела мирно. Борщ был похож на мамин, картошка пахла бабушкиной кухней, а котлета напоминала о рухнувшей студенческой карьере. Но вкус ее говорил о том, как далеко я от дома. Очень далеко. Страшно далеко.

Гастрономия полна причудливыми секретами. Довольно скоро выяснилось, что первые блюда можно есть только горячими. Промедлишь и бульон покрывается пленкой белого комбижира, беспросветного, как вечная мерзлота.

Вкус еды во многом зависит от подачи. Однажды я ошибся, докладывая сколько дедушке осталось служить. В наказание дедушка размазал кусок масла на моей голове. Масло со вкусом чужой судьбы, которая досталась тебе по ошибке.

Спустя месяц дежурный офицер угостил меня сладким чаем. Оглушительно сладкий и терпкий, от которого перехватило дух, как от той циркачки в белом трико, когда она под самым куполом выпустила из рук трапецию и - ах! - полетела вниз! Но вдруг выхватила из темноты другую трапецию и вуаля!

Как-то раз дух принес из увольнения мамин торт. Духам сладкое не положено. Я съел ложкой сливочно-шоколадную середину, остальное выбросил. Мучаясь изжогой, думал о том, что власть только кажется сладкой на вкус.

По традиции на последнюю трапезу в столовой мне подали пустую тарелку. Кодекс дембеля велел разбить ее об пол, демонстрируя, что отныне я отказываюсь столоваться здесь. Бзинь!

Прием пищи окончить!