32. «В сортиры по ночам, избави Господи» (окончание)
– И в сортир по ночам не спотыкайтесь, а то однажды можете из него так же исчезнуть.
— Вы почему меня не дождались, изверги? — сказала вернувшаяся к шапочному разбору с магнитофоном и удлинителем мать. — Зачем дверь сломали, падлы?
— А что, нам ночевать тут? — Огрызнулся папаша. — У меня уже кишки от голода вываливаются!
— Потерпел бы, проглот! Ты и так жрешь, как не в памяти, куда в тебя только лезет!
— У меня просто растущий организм.
— Ты и крота — вампира сожрешь и не поморщишься!
— Если под хорошим соусом, то почему бы и нет? — Папаша пожал плечами. — Как учат французы, под хорошим соусом и стоптанный ботинок схарчишь и добавки попросишь. А уж крот — вампир всяко сытнее, чем ботинок.
— Ты мне зубы тут не заговаривай! Где труп?
— Чей труп? — Родитель даже слегка растерялся.
— Ты дурака тут не включай! Старая злобная падла! — Наступала на него мать. — Труп того засранца, который внутри прятался!
— Не было там никого. Гусена с Гогой не дадут соврать.
Мы с Виталиком закивали.
— Эти лгуны, твои бывшие сперматозоиды, что угодно подтвердят! Такими же трепачами уродились! Не верю я вам, кроличьи души!
— Я же даже не стрелял. Ты же выстрелов не слышала?
— Ну... не слышала... — Нехотя признала мать. — Так что, правда внутри пусто было?
— Истинная правда.
— Нечистое тут дело! Поспешили вы дверь ломать! Спугнули нечистого!
— Мы пришли к выводу, что это скорее телепортация. — С важным видом возразил папаша.
— Много вы понимаете! — Мать замахала руками. — Нечистый это! Господи, спаси и помилуй нас грешных! И спорить нечего!
— Из Института телепортация. — Спорил папаша.
— Если Институт замешан, то явно без нечистого не обошлось. Про то тут тебе любая бабка подтвердит, а они тут всю жизнь живут, многое разнюхали про Институт. Вообще его к ночи не поминай! — Она перекрестилась. — А то накликаешь беду какую или даже неприятности. Сам потом не рад будешь и даже сильно пожалеешь! У меня интуиция, ты же знаешь!
— Знаю. — Пробурчал папаша. — А не могли это быть какие-нибудь местные туалетные нырки?
— Может быть чувырлики? — На минуту задумалась она. — А, нет, — отмахнулась, — чушь какая-то. В мозгах у тебя туалетные нырки! — Покрутила пальцем у виска. — Потому, что в черепе у тебя не мозги, а говно! Туалетный утята там резвятся как котята! Потому что нет мозгов — только жрать всегда готов! — Неожиданно для всех срифмовала она.
Что не говори, а творческую натуру «заряженной» экстрасенсами водой не пропьешь.
— Я просто предположил. — Папаша сделал вид, что не обиделся. — А впрочем...
— Теперь освятить туалет надо!
— Да ну, это богохульство какое-то, — усомнился я. — Сроду никто туалетов не освящал.
— Точно. Никаких освящений, — подтвердил папаша. — Кать, если в районе узнают, что я туалеты освящаю... Да и священник к иудеям не пойдет...
— Тогда давай, по своей иудейской линии, фарисеев там своих, разных Бернштейн-Коганов и каббалистов подключай!
— А может лучше его сжечь? Сгорел сарай, гори и яйца! Всяко дешевле обойдется.
— Не есть еще дешевле будет!
— Понял, снимаю предложение с повестки дня. — Смирился папаша. — Давайте уже ближе к приему пищи выдвигаться, кишки уже друг друга обглодать готовы.
— Подавятся. Что с фарисеями решили?
— Хорошо, посмотрим по обстановке.
— А что тут смотреть?! Что смотреть?!
— Может это был разовый инцидент.
— Мало верится, но хорошо, посмотрим. Невозможно же так жить, что даже в туалет нельзя сходить спокойно!
— М-да, срать и родить нельзя погодить, как говорил великий полководец Александр Васильевич Суворов.
— Ты мне зубы своими полководцами не заговаривай, а действуй!
— Я готов действовать решительно и дерзко, но против кого? Где неприятель?
— Не жди неприятеля, а езжай к специалистам!
— По моей линии дорого будет, сама должна понимать.
— Спокойная жизнь дороже! — Отрезала мать. — Много ума накручивать цены не надо. Я бы и сама так могла!
— Это вам не какие-то воинствующие невежды или дешевые начетчики. Эти гнусные ростовщики своего не упустят.
— Так что теперь? Шалаш рядом с туалетом построить ив него ходить?
— Ну... с милым рай и в шалаше...
— Не дури мне мозги, я не гусь!
— А ты не клюй мне печень, как орел Прометею!
— Ты сам себе печень циррозом продырявишь, алкаш несчастный! Никакого орла тебе не надо! Кроме «белого»!
— Водка «Белый орел» недостижимая роскошь. — Горько вздохнул папаша.
— Не съезжай с темы! Или ты мне предлагаешь, как обезьяне африканской, как мартышке краснозадой, как Виталику — на яблоне раскрылетиться да и срать?
— Ну... я не то чтобы, но...
— Вот сам и лезь! Хоть на яблоню, а хоть и на елку! Но я тебе так и жрать буду готовить, учти!
— Хорошо, хорошо, — папаша, для которого пустой желудок всегда был слабым местом, пошел на попятную, — я проработаю вопрос с соответствующими кругами, уточню цены и обсужу скидку на услугу. Но сначала — ужин!
— Кто бы сомневался! Твой желудок может и мухоморы переварить!
— Он и гвозди переварит! — Папаша хвастливо погладил себя по животу.
— Доведешь нас со своим ненасытным желудком до сигизмундиков!
— Я на пустой желудок плохо договариваюсь. Дорога ложка к окрошке.
— Хорошо, будет тебе ужин. А кто оторванный шпингалет будет в туалете ремонтировать?
— Известно, кто. Как в армии: инициатива вновь поимела инициатора. Ремонтируй, Гусена, сломать любой дурак может, а ты сумей обратно привернуть. Так что, Гусена, дерзай.
— Володь, ты поруководил бы процессом, а то этот балбес себе молотком все пальцы поотшибает и работать потом не сможет.
— Не поотшибает. Если подойти с партийных позиций, то ничего сложного четыре шурупа прикрутить нет. Сам справится, без моего чуткого руководства. Вспомни, как наши огольцы под моим чутким руководством насест для курей и двери в сарай сделали.
— Да уж. — Губы матери скептически поджались.
— Так что строительный опыт у Гусены имеется, пора его подкрепить практикой. Повторение — мать учения, как следует из народного поучения. Поднатужится, да и сделает, как было. Шурупы шурупить да гвозди гвоздить — дело нехитрое, и обезьяна вполне запросто справится.
— Неужто обезьяна на такое способна? — Усомнилась мать.
— В цирке они вон что вытворяют, на пони скачут, саблями да флагами размахивают. А это сложнее, наш увалень на пони галопом не поскачет.
— Так то оно так, не поскачет. — Мать кивнула. — Но неужели бездушная обезьяна шуруп закрутит?
— Запросто. Медицине подобные случаи известны. Кончай занудство.
— Тогда ладно, тогда я спокойна за шпингалет. Витька то наш пошустрее обезьяна будет, как-никак, а мое воспитание.
— Действуй, Гусена. — Покровительственно потрепал меня по плечу папаша. — Когда работа закипит, тогда не страшен простатит. И поторопись, а то твою пайку вечернюю мы скушаем.
— Сегодня салат из укропа с лыком и гороховый паштет будет. — Подзуживала меня мать. — С черным перцем, горчицей, патокой и хреном.
— Объедение просто! — Папаша дико выкатил глаза, изображая будущий гастрономический восторг. — А если еще картошечки отварить к нему...
— Может тебе еще супермакарон приготовить? — Ядовито усмехнулась мать. — С ножками Буша в придачу?
— Нет ножек. — Жалобно вздохнул папаша. — Может хоть обмяски какие в холодильнике остались? — С надеждой спросил он.
— Нет там никаких обмясков, ты все прибрал и сожрал!
— Нынче приварок у нас не густой, жидковатый даже, прямо сказать. Хорошо бы хоть картошечки... А еще хорошо к картошечке карасей в сметане оттушить.
— Володя, стесняюсь тебе напомнить, что у нас нет карасей. Даже уклеек с верховодками и тех у нас нетути нонеча.
— Сметана?
— Только если она сама пришла.
— Ясно.
— Даже супового набора нет!
— Это целиком и полностью недоработка наших ленивых гавриков. Я в их возрасте и пироги с подоконников воровал и карасей удил и сметану с соседских коров снимал.
— Ты и с говна сметану снимешь. — Фыркнула мать.
— Турнепс или брюква тоже хорошо бы пошли. Главное, чтобы в воде не плавали, а то получается какая-то похабень, а не пища.
— Тебе, ненасытному, что угодно пойдет лишь бы утробу набить.
— Да, я такой! Нет на свете краше птицы, чем свиная колбаса.
— Начистите картошки, отварю. — Снизошла она.
— Сей момент. Начистим. Гога у нас любит картофель чистить, он не откажет помочь старикам. Мне две порции?
— Хорошо, две порции. Иначе же ты не отстанешь, проглот настырный! Ты как тот Болда — есть способен за десятерых. Вот только одной полбой тебя не прокормишь. А жалко.
— Картошку надо есть, пока она горяча.
— Ну ты и чудной.
— Как говорил наш шеф: Ешь картошку не отходя от кассы. А мне одна порция — как слону дробина. Мне это даже не к лицу, как-то не к лицу.
— Надо же, какой ты упертый! Ты уж точно своего не упустишь! Ты просто ходячий желудок на двух ногах! Жрешь, как саранча!
— Просто чем больше съем я, тем меньше достанется подлым злобным мутантам!
— Ты всегда выкрутишься! Могу лебеды и крапивы отварить на гарнир.
— Просто чудесно! — Папаша причмокнул. — С горчицей будет просто великолепно!
— А как Витька?
— Лишение ужина — лучший стимул для наших лентяев. — Уходя, объяснял он матери. — Иначе неделю будут тягомотину разводить, лоботрясы.
— Пожестче с ними надо. — Поддержала мать. — А то окончательно распоясаются и на шею нам сядут! — Она ловко пнула понуро тащившегося перед ними Виталика, предвкушавшего столь нелюбимое занятие — чистку картошки. Брат предпочитал поедать картофель прямо в кожуре. Считал, что так экономнее, полезнее и сытнее. А вот мать из картофельных очисток еще отдельно варила бульон, а самими отварными очистками фаршировала пирожки, чебуреки и клецки. — Шибче, скотина, не в крематорий идешь! Спотыкаться тут об тебя!
Виталик затрусил шибче. Длинные шорты на лямках и подпрыгивающая походка делали его похожим на Пятачка, понукаемого ненасытным Винни Пухом к налету на кладовку зажиточного буржуа Кролика.
— Работая в поте лица по корчеванию джунглей и выращиванию риса, человек поймет, наконец, подлинный смысл жизни.
— Володь, при чем тут рис?
— Это не я сказал, а Пол Пот.
— Ну тебя! С Пол Потами общаешься!
— Лучше общаться с Пол Потом, чем с компотом.
Они скрылись за изгибом летнего свинарника и я перестал их видеть и слышать. Вздохнув, я пошел за инструментом. Не то чтобы я рассчитывал на помощь папаши — из опыта строительства насеста для кур мне было ясно, что он может только командовать. И воровать. Но все-таки, с Виталиком на подхвате было бы веселее. А то он за стол, а я тут. Как-то не совсем справедливо.
Пришлось суметь, благо крутить шурупы дело нехитрое, а у нас их было два ведра, папаша наворовал, и мы их даже не считали. И я поторопился — перспектива ложиться спать на пустой желудок меня совершенно не прельщала. Не то чтобы я верил в слова матери, что приснятся цыгане, но лучше было не рисковать.
В целом тот день завершился мирно и без финансовых и материальных потерь, за исключением сломанного на двери туалета шпингалета.
Но несколько раз туалет оказывался закрытым изнутри и пустым, несмотря на защитные ритуалы матери. После того, скрипя зубами, обратились к ребе по особым поручениям Лазарю Янкелю Давидсону из подпольной областной синагоги раввина Йоси Добина, светлая ему память. Плюс помог еще и навесной замок, торжественно присобаченный папашей на дверь. Ключ он носил с собой. А еще мать от греха подальше сняла резной держатель для туалетной бумаги. После этого исчезновение книжных страниц прекратилось. Начались другие странности...
— Святая хуцпа! Полный трайб! Сраный хоббихорсинг! Дурдом какой-то, — мать перекрестилась. — Как тут только люди живут?
— Теперь вам не тогда. Деревня — не игрушки. Здесь вам не богадельня. Короче, в Мумуевке спать — словно жить в гробу, — зевнул отец. — Тут и коробок порой улыбается. Это я вам еще про бродячие помидоры и сверчков — каннибалов не рассказывал случаи, чтобы до смерти вас не напугать.
— Упаси Боже, — перекрестилась мать. — Какое-то местечко гиблое. Это оттуда у тебя склонность переводить средства поочередно разным конфессиям переводить? Из детства?
— Знаешь, — отец даже слегка удивился, — я об этом как-то не задумывался. Но похоже, что оттуда. Дедушка Фрейд точно бы сказал, что оттуда.
— Знаем мы вашего Фрейда. А что там со столичным выскочкой за случай свинознатец упомянул?
-
Наконец-то кончено с яйцеубийцей. Пусть мне перескажет Негра за 444 лита (у Транжиры Покса их много, он оплатит).
2 -
-
-
-
-
-
-