Ребекка

24.

Неподалеку круглый вход чернел,
Но подойти к нему никто не смел!
Все собственными видели глазами,
Что Тубо за секунду сделал с псами!
Но всё фра Вэда было нипочём!
Себя чужим вооружив мечом,
Он с ним в руке и с факелом в другой,
Под своды грота твердою ногой
Ступил как будто в жерло преисподней,
И, освещая грот, свой факел поднял!
 
На мху лежанка девушки была,
Постелен плащ — на нем она спала!
На камне небольшом невдалеке
Лежало яблоко, а рядышком в платке,
А, может быть, в обрывке старом платья,
Виднелось деревянное распятье,
И пять монет валялись золотых!
Как будто чёрт, смеясь, рассыпал их!

Вот ленточка, распятие, монеты!
И сразу детство вспомнилось фра Вэда,
Как маменька Батисто не терпела!
Чтоб девочкой он был, она хотела,
Хлестала по щекам, кляла уродом,
Грозя отрезать орган детородный!
Рядила в платья, жутко ненавидя!
В горшок мочиться заставляла сидя,
В прическу ленты мальчику вплетала,
Перед распятьем истово шептала
Мольбы.
А успокоившись немного,
Старалась больше не казаться строгой,
Смеялась, целовала и ласкала,
И, непременно, золотой давала!
«Ступай, Батисто-детка, развлекись!» 
Он шел туда, где бушевала жизнь!
Его манили грязь, и кровь, и раны!
Страдая, повзрослел он очень рано,
И наслаждался с каждым днем сильней,
Ходя на бойни, где под визг свиней
Любил смотреть, как убивают скот,
И как из горла кровь струей идет!

К чужим страданьям был Батисто глух,
Продажных женщин брал и этих шлюх

Порол ремнями до потери сил
И маменькиным золотом платил!

Но вот однажды маменька опять
Батисто стала в ленты обряжать,
Пощечин надавав ему пребольно!
Но юноша почувствовал невольно,
Что член от страха сильно возбуждён!
Сдержать себя был не способен он
И маменьку схватив, задрал ей платье,
И грубо изнасиловал распятьем,
И ужаснулся очень тем, что та
С великим счастьем приняла Христа!

Об этом никогда никто не знал,
Лишь только раз фра Вэда рассказал
Про темное распятье Маргарите!
Она уж стала фавориткой в свите
И фра однажды обошелся с нею,
Как обошелся с маменькой своею!

Прелат отбросил меч и взял распятье:
«Она мне всё подстроила!
Проклятье!
И золото похитила она!
Её душой владеет Сатана!!!
Я в камень заточу её навеки!»
И, позабыв о Тубо и Ребекке,
Бежать собрался Вэда сквозь кусты,
Но тут увидел, что из темноты
Окутанного тишиною грота
Горящими глазами смотрит кто-то —
Неотвратимо!
Холодно!
Опасно!
И тут фра Вэда закричал ужасно!

25.

Когда в ночи раздался жуткий крик,
Все замерли от ужаса на миг!..
И шум неясный, как в короткой драке!..
И женский визг!.. И будто рык собаки!..
Метнулась тень всего лишь только раз,
И в гроте в тот же миг огонь погас!

Достигло напряжение накала,
Решительности явно было мало
Среди охотников! 
К деревьям жали спины,
Мечи держа, и пики, и дубины!
А лучник вытер руку о траву
И наложил стрелу на тетиву.

Казалось, грот лишь в десяти шагах, 
И становился все сильнее страх
От наступившей, жуткой тишины!
Как будто натяжение струны
Достигло крайней точки и вот-вот
Сейчас струну безжалостно порвёт!

Поляну озарял неверный свет,
И вдруг из грота — белый силуэт,
Как призрак появился из могилы!..

…От натяженья заскрипели жилы,
И плохо оперённая стрела,
Пробив кусты, 
Ребекке в грудь вошла…

* * *

Уж много утекло с тех пор воды,
Стирает время без следа следы
И память о виновных и невинных,
И оставляет от дворцов руины.

Забыт Святой Урсулы монастырь,
Покрыла ржа на главной башне шпиль,
И мало кто в окрестностях найдёт
Засыпанный обвалом старый грот!

Никто не верит в призраков давно,
Но знаю я, что всё-таки дано
Узреть тому, кто верит в чудеса
Монашку юную и рядом с нею пса!

Конец