Ребекка

21.

Забыв свои надежды и печали,
В монастыре давно монашки спали.
И лишь метресса Дона Ла-Фуке
Кралась тихонько со свечой в руке
По темным монастырским коридорам,
По лестнице, поднявшись по которой,
Ступила на этаж, где чуть светлее,
На цыпочках прошла по галерее,
Свернула вбок, к покоям Маргариты,
Надеясь, что во тьме надёжно скрыта.

Крадясь всё осторожнее, всё тише,
Она подходит к келье ближе, ближе.
Из-под двери сочится тусклый свет,
И раздается тихий звон монет!
Потом смешок, скрип стула иль стола
И голос радостный: «Тебя я провела!»

Метресса вздрогнула и свечку уронила,
Дверь тут же распахнулась!
«Очень мило! —
С усмешкою Марго произнесла. —
Ты мне горшок, наверно, принесла?»

«Ты, шлюха, рано празднуешь победу!
Про золото теперь узнает Вэда,
Он махом тебе голову снесёт!»

«А кто ему про это донесёт?»

«Я донесу! 
А знаю я не мало!
Про золото и что давно ты стала
Порою даже с конюхами спать,
Рога Батисто Вэда наставлять!
Найдет тебе он жеребца, кобыла!
Да и Ребекку зря ты погубила,
Она не ведьма! Ей не повезло!
А ведьма ты! 
И всюду сеешь зло!»

«Ах, это я вершу тут все дела?
Не ты ль Ребекку к Вэда привела?
А остальных не ты ль гнала к прелату,
Как и меня, мне помнится, когда-то!
Всех провести смогли не вы ли двое,
И сёстры всё имущество мирское
Отдали в монастырь, а вы обманом
Его разворовали по карманам?
Нет, ведьма ты!
Ты кровь чужую пьешь!»

«Ну, берегись, змея! Сейчас умрёшь!»

Монахини, как гарпии, схватились
Душить друг друга! 
На пол покатились,
Свеча погасла, сделалось темно,
Но это не смутило! 
Всё равно
Вцепившись в горло с яростью звериной,
Они катались в галерее длинной,
И лишь об пол затылком стукнув с силой
Метрессу Маргарита задушила!

Не отдышавшись,
Торопясь,
Скорее,
Она тащила труп по галерее,
И к лестнице наружной подтянула,
Приподняла и вниз его столкнула!

«Теперь свечу! 
Пусть скажут — оступилась!
О каменные выступы разбилась!
Её найдут, наверно, утром рано,
И наконец-то я метрессой стану!»

22.

На землю опустилась ночь давно,
Прохладно стало в гроте и темно.
Без устали журчал ручей во мраке,
Спала Ребекка. 
Теплый бок собаки
Её надежно слева прикрывал,
Пес глубоко дышал и тоже спал.

Но вдруг сквозь сон 
Насторожил он уши,
И голову поднял, и долго слушал,
Стараясь не дышать, не шевелиться —
Что там в лесу? 
Кричат ночные птицы?
Но ночь тиха. 
Журчит своё ручей,
А больше шум не слышится ничей.
И Тубо, словно человек, вздохнул,
Пошевелился и опять уснул.

Но лес не спал! 
В чащобе, вдалеке,
Вверху в горах, а может на реке,
Тревожный запах по ветру носился, 
Огни мелькали, звук неясный бился —
То треск кустов, то будто конь заржет!
Все ближе,
Ближе,
Ближе,
Ближе грот!

Теперь уж Тубо не скрывал тревоги,
Оскалил зубы и вскочил на ноги!
Метнулся, словно черной призрак, в лес
И будто растворился и исчез!
А вот Ребекка даже не проснулась —
Клубочком, словно кошечка, свернулась,
Причмокнула тихонько и опять,
Плащом укрывшись, продолжала спать.

23.

Шли цепью, помолившись от грехов —
Охрана, слуги, трое пастухов,
Примкнувших проводить за интерес
Ночной порой фра Вэда через лес!
Горели факелы, трубил надрывно рог,
Довольно жутко было, видит Бог!
И тут как призрак выскочил из мрака 
Огромный волк! 
А может быть собака?
А может это оборотень был?
И снова рог зловеще затрубил!
Под кем-то лошадь сдуру понесла,
И ветки сбили всадника с седла!

Но сам прелат не видел никого!
Ему хотелось более всего
Уже схватить беглянку, наконец!
«Эй, пастухи! — позвал святой отец. —
Собак своих спустите с поводков!
Они не испугаются волков,
И выведут нас к логову быстрее,
А я вас золотишком подогрею!»

И тут же два огромных волкодава
Сорвались с поводков куда-то вправо!
Умчались в лес за оборотнем следом,
Надрывно лая и рыча при этом!

Треща ветвями, факелы подняв,
Охотники пешком и на конях
Сместились вправо и пошли за псами,
А те вели, своими голосами
Указывая путь в ночи кромешной!
Стараясь не отстать, бежали спешно
И факелы держа как можно выше,
Чтоб дальше видеть,
Чтобы лучше слышать!

Но вдруг в ночи раздался страшный рык!
Всех ужас охватил и в тот же миг
Донесся вой, исполненный тоски,
Когда живьем кромсают на куски!
И тут же хрип — так горло режут псу, 
И больше лая не было в лесу!

Все замерли!
Но тут что было сил
Фра Вэда в полный голос завопил:
«Вперед, ребята! С нами Божья сила!
Пока тропа от крови не остыла,
Пока ведёт нас вера и Христос,
Не устрашит мужчин какой-то пёс! 
Да вы чего, не видели овчарок?
Убившему его даю в подарок
Любого монастырского коня,
Ну и благословенье от меня!»

Посул и крик людей приободрили,
Мечи достали, луки зарядили,
Добавили как следует огней,
В чащобе, в поводу ведя коней,
Среди деревьев с треском продирались,
К соседу иль коню теснее жались,
Ведь все-таки трусливо естество!
Никто не ведал, что за существо
В глухой ночи вокруг по лесу бродит
И ужас отупляющий наводит,
И если двух собак смогло убить,
То с ним поосторожней нужно быть!

Облава быстро приближалась к цели,
Вдруг, кровь почуяв, кони захрапели,
Но кто-то смело ринулся вперёд,
Раздвинув ветки, в узенький проход,
Протиснулся и на поляну вышел,
Подняв свой факел над травой повыше,
Он в ужасе воскликнул: «Боже свЯтый!»
Трава была истоптана, помята,
Густая кровь блестела на кустах,
Валялась шерсть, а в нескольких местах
Куски дымились порванных кишок!
Охотники, испытывая шок,
В молчаньи подошли.
Бил запах крови в нос.
«Да это Дьявол!» — кто-то произнес.

Но тут пастух, хозяин двух собак,
Горящим взглядом вперился во мрак.
«Я знаю, где искать его!» — сказал
И напраленье твердо указал!
«Тебе, мой сын, откуда путь сей ведом?»
Перекрестив его, спросил фра Вэда.
«Вдруг вспомнил я, куда тропа ведет —
Недалеко укрытый в скалах грот!»
И с пастухом шагая впереди
Фра Вэда приказал тому:
«Веди!»

Окончание следует…