В поэзии есть право на попытку

Кредо 1

Стихи – в известной степени игра.
Но важно, 
сколько подлинной в них боли.
И вот я репетирую с утра
назначенные кем-то роли.

Сеньора. И у ног моих
вассал покорный…
Нет, не натурально.
Я нищенка. Добавлю штрих:
подай мне ласки…
Фальшь звучит фатально.

Избиты фразы, и сравнения грубы.
Но разве лгу?
Нет, оживаю ролью.
По нитке дёргаю из собственной судьбы
утраты опыт поровну с любовью.

Как Гамлет, гибнет подлинный актёр,
но с каждым новым выходом – воскреснет.
Бывает немудрящ стиха узор,
а слышится в нём подлинная песня.

Не то корпишь над искренним словцом,
но зал тебе – гнилые помидоры.
Держись. Парируй. Так шали лицом, 
чтоб умерли от зависти партнёры.

Простит ли режиссёр сырую роль?
Чуть что: «Не верю».
Значит, братцы,
будь трагик ты иль комик, 
шут, король – 
играй, как Бог.
Нет права притворяться!

***
Я узнаю́ поэта по строке,
пускай весь текст и слабый, как малыш,
когда без рифм и правил, налегке,
ты в небесах метафорой паришь. 

Я узнаю Мужчину – по руке
протянутой – чтоб встала я с колен.
«Упала? Так об этом пустяке
не думай, будет новый день!»

Я друга узнаю по огонькам
в глазах, когда ко мне пришёл успех.
И пусть он не достался вместе нам,
друг будет в этот миг счастливей всех.

Любимого узнаю по щеке –
и нежной, и колючей – в одночас.
Где б от меня он ни был вдалеке,
Господь иль случай повенчают нас.

А смерть узнаю, что за мной придёт?
Поэт сказал: всему свой в мире срок.
А хоть бы и попала в переплёт,
пусть не финал то будет, а урок.

Строка – то вектор, что задал Господь.
Она как цель сияет вдалеке.
Она есть шанс судьбу перебороть.
Я узнаю поэта по строке.

***

Женский стих медвяно-пряный,
он и зычен, он и тих.
То в нём и радости, то раны:
женский стих!

В нём природные напевы
и любовная тоска
вдохновенной вечно девы
чувственного голоска.

Он и есть от слова «чувство»,
То он нежен, то он лих.
Ремесло в нём и искусство – 
женский стих.

Пишешь – значит, окончанье
опостылой немоты.
Со своей судьбой венчанье,
если – поэтесса ты.

Или вы поэты – оба?
На концерте зал притих.
Отступают грусть и злоба.
Женский стих!

***

Формат общения – любовь как диалоги.
Весьма цени́м эпистолярный жанр.
Пора, пожалуй, подвести итоги,
черновиков отринув океан.

Их столько накопилось за влюблённость,
созвучий, посвящаемых тебе,
что кажется: не дар, не увлечённость
сыграли роль в поэточной судьбе,

а эта вот привычка изъясняться
строфою и метафорой – стихом.
Как будто трудно было догадаться,
что я твоя! А слёзы – на потом,

когда строка последняя совьётся
последней публикации в сети.
Но вновь, как будто звёзды из колодца,
сиянье слов. За их поток – прости.

Мы пишем сообщенья нашим милым,
Они нам отвечают чуть скупей.
Слова – для женщин. «Ну, не будь унылым!
Увидимся»… 
…Дай обниму скорей.

Двое

Он был вполне – трагический поэт,
мне очень амплуа шло героини.
Тому как сотня лет уже в обед.
И каково обличье наше ныне?

Тетёха – я, на службе у семьи,
к тому ж дружу не шибко с головою.
Джекпоты растранжирил – он свои.
Гагарочка с гусём – теперь мы двое.

Поизносив в баталиях сердца,
в нарубке кочанов не преуспели.
Но словом – для стиха – мы до конца
дышали, забавлялись и горели.

У многих ценности навыворот давно,
а нас, таких красивых, век не тронул.
Идём себе в обнимку из кино.
Беспечные. Как есть: поэт, мадонна.

***
Моя поэзия – дитя ночей бессонных
глубоких ран, запаянных в строку.
Порою слышу вопли оскорблённых
в их чувствах: нагоняют, мол, тоску

больные темы, трудные вопросы,
и перечень потерь, и страсти мишура –
мои стихи.  Нарваться на доносы
рискую часто. Стоит свеч игра?

Да. Жажду не успеха, а удачи.
И пусть свободно льётся в рифмах речь.
Не стану даже пробовать – иначе.
И для кого, чего себя беречь?

***
«Забудь меня, прости, живи», –
я у поэта прочитала.
Ну не тревожься, мук любви
не чувствую уже нимало.    

Иссяк источник нежных слов,
их поглотила бытовуха.
Но что же делать мне? Из снов
сложилась кладовая духа!

В них каждый твой случайный взгляд,
улыбка – дань моей надежде.
А страсти яростней горят 
и ослепительней, чем прежде.

В цветной волнующий сюжет
ложатся мелкие детали.
В нём только мы, и лишних нет.
Все знают, кто во снах летали,

что грех отталкивать мечту,
когда из сердца возникает,
её – несбыточную, ту,
которая одна такая.

В ней Эрос алым путь устлал,
как на гламурных фотоснимках.
Но бездн таких, где правят бал
Морфей с Танатосом в обнимку,

однажды разорву я круг.
Вы тут, я – Там. В тоннеле свет.
Так ты о чём просил, мой друг?
Забыт. Прощён. Меня уж нет.

***
Не всем стихам позволено родиться,
порой решиться нужно на аборт.
Чтоб вдохновение свои открыло лица,
взрасти не виданный искусству сорт. 

Гибриды смело запускай. Соавтор
пусть будет жизнь, куда уж лучше, да?
Любовью накрывает? Этот фактор
используя, почувствуй: ты – звезда!

Никто доселе, будь Есенин-Бродский
так не страдал и не творил, как ты.
Перетряхнув забытые наброски,
для свежих мыслей отыщи ходы.

Дорогою свободной вольно следуй,
и на стенанья критиков наплюй.
Но знай: лишь стихоплодом как победой
оправдан каждый с музой поцелуй. 

***
В поэзии есть право на попытку:
на рифму, запятую, оборот.
Кому она блаженство дней и пытка,
а кто-то из стихов тулуп сошьёт.

Учтёт, подкрасит здесь, и там подмаслит,
на стих бесстыдный глянец наведёт
он в ожиданье премий и авансов.
Достойным же, бывает, недолёт.

Поэзия и целью стать, и средством
способна для влюблённого в неё.
Наградой обернётся и наследством,
а может приманить и вороньё.

Оно кружится над поэтом часто,
и обрывает жизнь на вираже.
Но верен обжигающему счастью
теперь до самой смерти ты уже:

играть со словом, образом, мотивом,
и звуки, как монетки, подбирать,
пока ты можешь, и пока мы живы,
певучего стиха святая рать.

Биографы найдут и расшифруют,
кто адресатом лирики служил.
Но те, что от рождения рифмуют,
их, кажется, Всевышний возлюбил.

***
Стиховторю тебе, мой визави.
Стихоторю дорогу к совершенству.
Стихотворю, однако, по любви.
Стихотворенье есть моё блаженство.

Скажи, дружок, ну разве не права?
Творить, вторить, торить стихом – отрада.
Мозаикой становятся слова.
Так значит, всё я делаю как надо!

***
И снова поэтов берут за грудки
за рифму и ритмику правды.
Когда им, безгрешным, вменяют грехи,
диктуют, мол, вы поубавьте

свой пыл и поэтову гордую спесь,
а совесть засуньте в карманы,
то я говорю: хорошенько всё взвесь.
Пусть стиль твой сегодня – piano.

У тихих стихов преимущество есть,
услышать их – дело настройки
на голос природы, на добрую весть.
Стругацкие, «Сказка о Тройке».

Освоить Эзопов язык – нет проблем,
лишь строчкой не лгать бы блудливо.
Душою, что важно, не будь глухонем,
и Слово останется живо. 

***
Больная голова поэта
на шею тонкую надета.
И эту шейку чик – готово,
такой ценой даётся слово.

***
Нет низкой темы для поэта.
«Запретной», «острой» темы – нет.
А жанр: от рэпа до сонета.
Так сочинять, чтоб в рай билет.

А может, в ад? Всё принимает
тот, кто поэзией пленён.
И сердцем землю обнимает
он с незапамятных времён.

«Венок лавровый, вон из града», – 
так положил премудрый грек.
Ему единственно награда,
что постигает имярек. 

Не всё читатель понимает,
когда поэт уйдёт в отрыв.
Но вдруг Господь ему внимает,
степенно ухо отворив?

***

Как трудно донести, не расплескав,
суть творчества поэту, музыканту.
Единожды от замысла отстав,
ты делаешься чужд его таланту.

И образов, и нерва не постичь,
вот ты и задремал тихонько в кресле.
Он ждал похвал, надеялся на спич,
для вдохновения вершин воскреснув

от всех сует земных, стремился ввысь…
А ты не оценил, не понял даже.
Но звуки песни к небу вознеслись
и стали частью Божьего пейзажа.

***
Живу в стране поэтов, братцы,
мне колоссально повезло.
Не собираюсь соглашаться,
и сочиняю тем назло,

кто говорит: ну, развелось вас!
Развитию такому ты
не рад? Литературный опус –
преодоленье немоты

и тяга к свету, просвещенью,
как в старых книгах говорят.
Не подвергаются сомненью
те замысел и стихоряд,

чьи образы, черны, белы ли,
но – ввысь стремятся, а не вниз.
Раз человек восстал из пыли,
прощён его – творить – «каприз».

Не только пишем, но читаем
друг друга, рифмоплёты, мы.
Наш материк сверхобитаем?
Поэтов больше – меньше тьмы!

***
Я не борюсь за званье графомана,
хотя есть грех такой: писать люблю.
Пожалуй, то словечко для обмана,
мол, человек равняется нулю.

На ноль умножить, так получишь ноль.
Не лучше ли делить? Ведь бесконечность!
Так раздели, мой друг поэт, со мной
претензии на краткость и на вечность.

Всё у великих было, как у нас.
У нас, как у великих, протекает
влюблённость, счастье, ревность, и отказ.
Не легче маленький поэт страдает,

чем выдающийся. Он тоже человек,
ничуть не худший, а равновеликий.
А стих его: на вечер иль навек –
не важно. Есть друзья теперь и книги.

***

Когда недостаёт мне слов,
хватаюсь за родных поэтов.
Их выбор смысла жгуче нов.
Вопросы те же, но ответов

Цветаева и Пастернак, 
и Евтушенко с Вознесенским
дадут с лихвою, полный бак,
заправят опытом вселенским.

Они достигли тех глубин,
которые даются мукой.
И пик их взят ценой морщин,
путём сраженья с жизнью-сукой.

Ни коучер, ни друг, ни врач
не подберёт мне, как Высоцкий,
лекарство от стыда удач,
от морока ошибки плотской.

Как Тютчев, не споёт никто
о милой родине далёкой.
И Незнакомкою в манто
мне не укутаться без Блока.

Нижайше попрошу Боба
задать гитарный ритм для блюза.
Сияй, Некрасова борьба,
жги, Лермонтова злая муза!

Щемящей нежности своей
отмерит щедро мне Тушнова.
Ахматовский язык-ручей
прольёт живое вечно слово.

Я объяснюсь в любви стихом:
заимствован у Казаковой.
И завершу роман, тайком
украв две строчки у Сверхновой,

у Даны Сидерос. Для сна
прочту премудрого Хайяма.
И подожду, пока она 
затянется, на сердце рана.

Но если не найду у них,
великих (Интернет мне в помощь),
подсказки, то сложу свой стих,
что озарит глухую полночь!

Стихи родные и чужие

Когда ты знаешь человека,
то нравятся его стихи
не потому, что «строфы века».
В них много может быть трухи –

для посторонних. Но с поэтом
пуд соли съели вы не зря.
О том болтали, и об этом.
Понятен смысл вам ноября

и мая в этих тёмных строчках.
Рассказывал и о любви
и о беде, о сыне, дочках,
и вместе выпито Аи…

Вот потому стихи подруги
иль друга дышат красотой,
для вас, но смысл даётся туго,
читает если их чужой.

И высший труд, талант и милость –
так донести, сложить, зажечь,
чтоб Слово каждому явилось
своим, родным. О том и речь.

***
Увядание – это для женщин.
У поэтов трагичнее всё.
Их финал выгораньем отмечен.
Старость? Если б! Копья остриё.

Кредо 2

Чтоб что-то написать, потребно жить,
а жизнь застыла, словно студень в миске.
Вот, сочинились две строки, и длить –
как сок тянуть изжёванной ириски.

Боюсь повторов больше немоты.
Пускай иссякнет вовсе вдохновенье,
но ради бесконфликтной «красоты»
не стоит и творить, моё вам мненье.

***
Слово – это тело стиха, мысль – душа.
Тело стареет, может быть некрасиво,
как на полотнах Люсьена Фрейда.
Душа больше тела, она не стареет,
и остаётся красивой.
Неказистый по форме стих
может быть прекрасен
по смыслу и наполнению.
Но я бы предпочла по Чехову,
чтоб было прекрасно всё.

***
Я грежу и брежу – стихами.
Лишь только закрою глаза,
они появляются сами,
такая идёт полоса.

Потом её вспомню как счастье,
как главный свой жизненный дар.
Поэзия – штык и причастье,
ещё Маяковский сказал.

Наитья, свои и чужие,
сквозь тело и душу текут.
Становятся, словно впервые,
отсчётом для дней и минут,

источником смысла и дела.
Об этом мечталось всегда.
Попросите, чтобы я спела?
Отвечу вам с радостью – да!

***
Тем голосом кричи, что дал Господь.
От прочих мнений нужно ли зависеть?
Прислушаться к ним учит в страхе плоть,
но дух поэта должен быть, как витязь –

отважен, благороден, одинок.
Иначе не создать ничто для Бога.
К Нему твой путь лежит сквозь толщу строк,
опасная, но верная дорога.

Быть может, и не зычен голос твой,
всё ж на ухо Всевышнему прошепчешь.
Страдаешь – перейди на плач, на вой,
но выложись, чтоб сбыться в каждой вещи!

***
Кто не писал стихи по случаю,
плохой поэт, я вам скажу.
Нисколько музу я не мучаю,
когда для друга напишу

ко Дню рожденья поздравление,
или подбодрить чтоб его.
Пускай не айс стихотворение,
но всё ликует существо

моё вот так же, если близкие
вдруг посвятят стихи и мне.
Прочь про гордыню мысли низкие!
Поэзы суть – в души огне.

Творческий кризис 

«Как страшно ничего не написать!»
«Неужто вдохновение угасло?»
«О, я теряю рифмы благодать...»
Такие стоны слышу очень часто,

да и сама я дую в ту дуду.
Но разве наше творчество – лошадка,
которой нужно кнут или узду,
чтоб сочинять ни валко и ни шатко?

Да сколько дел повсюду, оглядись!
Займись собой и близкими, страною.
Поэзия не заменяет жизнь –
она сама есть жизнь. Но впредь не ною.

***
Из строк, что посвящали мне,
могла б сложить не тонкий сборник.
Кто скажет: «Слово не в цене», –
тот и поступка не поклонник.

Уже деянье есть стихи,
порой они и жизни стоят.
В них и успехи, и грехи
твои – источник непокоя,

горенья. Пусть любовный слог,
иль поздравительный не стройны,
но лист исписанный – итог
того, что были вехи, волны

в судьбе их адресата. Я,
бывало, тоже посвящала.
Стихи весомы иль фигня,
и стоит ли кремень кресала,

героев их спросите, ОК?
Вам имена? Всему есть время.
Пробьётся вечности росток,
коль в души бросить чувства семя.

***
Поэзия не сдобный пирожок,
она сырой бывает, как и тесто.
Болезненный пускай её ожог,
но цель стихов – 
чтобы душа воскресла.

У вас иная? Уважаю брата.
Различию такому только рада.
Вы скажете, не может тесто жечь?
Всё казуистика, такого не избечь.

Диполи

Отчаянье и страсть – 
два полюса надежды.
В бездолье чтоб не впасть,
нам хорошо бы между.

Но крайность есть поэзии стезя.
Она лежит 
меж «надо» и «нельзя».

Диполь не жизнь и смерть,
а смерть и прозябанье.
Глаз не дано отвесть.
Смотри! Я вся вниманье.

Ужасный век подходит к рубежу.
Поэта кредо:
вижу – изложу.

***
Сил нет совсем. Тотальная усталость.
Эпоха – танком, жизни смысл губя.
Одна привычка только и осталась –
стихи писать тебе и для тебя.

Я эмоционально выгораю,
и в ад уже ведут ступеньки строф.
А прежде только ввысь – тропинка к раю.
И божество, и слёзы, и любовь.

Строкою не питать, а мучить души –
не снилось мне и в самом страшном сне.
Степь, выжженная до пустынной суши.
И образ города-проклятия в окне.

Вы скажете, что автора качает
вверх-вниз и вправо-влево? Так и есть.
В России крайности, то было изначально.
А ныне, кто ж не знает, просто жесть.

***
Кто болен душою, у тех она есть.
Всё выдержат те, кто культурны.
Что взять в узелок, что останется – взвесь,
а что донести бы до урны.

Азартно борюсь за здоровье и жизнь,
и белому шуму преграда 
в башке – вечный триггер отцовский «держись».
Попробуй скажи, мол, не надо!

Поэзия есть и причастье, и штык.
Себя не спасти, хоть бы близких.
Нытью, мелкотемью поставлен затык,    
молчок о материях низких.

О чём? О высоком, о смерти, любви,
им гимны стихов лишь достойны.
Замешаны все на поэтской крови
романы, обманы и войны.

Как птичка, что сердце пронзает шипом
в терновнике (помните книгу?),
воспеть и печаль, и экстаз, и облом,
а прочему – жирную фигу. 

***
Строкой не лгать, но не сказав и правды, –
невыполнимая задача для пера.
Поэты – те ж усталые солдаты,
и призваны не нынче, не вчера.

Подряд три отрицанья – даже слишком,
но не для русского родного языка.
Кому легко? Не нашим ли мальчишкам?
Недаром тут припомнила сынка.

Признаюсь вам, была правофланговой
со школы, а сегодня не герой.
Но если удался мне стих кайфовый,
толковый, даже просто – рядовой

(словечко неспроста, приветик Фрейду),
то значит, труд дневной мой не зазря.
А там, я верю, час придёт апгрейду.
Настанет справедливости заря! 

***
Остался месяц лишь 
                                  до Чёрной речки
и до стиха другого гения, 
чей слог,
пророческие, меткие словечки
судьбы Поэта вывели итог.
 
Трагическая гибель – о, как грустно.

Повесился…
                    Расстрелян… 
                                       Не дожил…
Но нам, кто здесь остались, 
их искусство
поможет пересилить скудость жил
 и скупость дня российского. 

Внимая
великим строкам серокрылых душ,
с подножки Гумилёвского трамвая
сойду – и в вечность.
Музыканты, туш!

Памяти ушедших сетевых поэтов

Страницы мёртвых в соцсетях
пустуют без своих хозяев.
Постами вопиют, вот страх,
рты комментариев раззявив.

Ушёл поэт, уж нет его,
но так же смотрят с аватарки
глаза, и сердце, естество.
И нам, оставшимся, подарки –

стихи и фото. Не спеши,
родня, закрыть его страницу.
На ней движения душа.
Во сне такое не приснится –

что умер человек, и вот
ты говоришь с ним, словно прежде.
Пусть голос – электронный бот,
но всё же место есть надежде

на встречу с мыслью и строкой
творца, хотя бы в виртуале.
И это к нам призыв благой:
чтоб впредь для вечности слагали.

Пластмассовый век

Поэзия Пластика и Целлофана,
была – 
             Александра,
                                  Сергея, 
                                               Ивана.
Но Пушкин, Есенин, и Бунин 
навряд подумали бы, 
что их пристальный взгляд, 
                                           их души – 
заменит Нейронная сеть.
Хотела б я знать, как она сможет петь.
Пусть сервер создаст 
                      превосходные коды,
машина не бог, 
лишь придаток Природы.
А Бог и Она, 
                            та, 
                                   которая Мать, 
научатся этот язык понимать?
Ох, право, не знаю. 
Была за прогресс я прежде. 
Так думай, работай, 
                                                 Инесс!
    
Сонет 1

Шекспир оставил нам сонетов том,
их переводы не исчислены доселе.
Хочу сегодня рассказать о том,
как явлен стих его. На самом деле,

есть три катрена, словно три кита,
на них и зиждется его поэза.
Рецепт, вернее формула, проста:
то стихосинтез, теза, антитеза. 

Сначала теза – некий нарратив,
художественный акт, что ладно скроен.
Ей в пику – антитеза, и, подбив
все бабки, вывод. И сонет построен!

Но чтоб его крыла несли над миром, 
вам надо быть хоть чуточку Шекспиром. 

Сонет 2

Бывает, твёрдой формой я грешу,
но не всегда тверда её походка.
Что вижу, всё предам карандашу,
верней курсору. Рифма – это лодка.

Её качало, было, на волнах
воображенья, но осталась сильной.
А образ – парус. Если он не ах,
то и импрессии не жди обильной.

Ещё есть строфика, ох, как строга,
её постигнуть можно, даже надо.
А пляска рифм? Ну, раз такой брюзга,
лови: «мужские», «женские» – из ряда.

Но что же смысл? Он где, зачем, каков?
Смысл – это мачта для любых стихов.

***
Я много пишу? Да, немало.
Тут надо бы перебирать.
Но как Пастернак завещал нам:
победа? провал? отличать

одно от другого не вздумай,
оценивать опус не тщись.
То дело критических мумий,
а сам: загордишься, иль – вниз.

Читатель решит пусть, что лучше,
а что и отправить в утиль.
Поэзия – вечный мой лучик,
и страсть, и недуг, и кадриль.

Стихи – это опыт

Было время – я камни бросала
и считала круги на воде.
Было, что от камней заслоняла
тех, кто слаб, оказался в беде.

Хоть о лучике солнца мечтала, 
пробираясь сквозь груды камней.
Было – камушки я собирала, 
и считала в порядке вещей

то, что камни не ровня алмазу,
на торгах биржевых не продать.
Было время – хотела всё сразу
там, где стоило бы подождать.

Не пророк и не классик, не гений,
но и не огородная сныть.
Да и жизнью болотных растений,
хоть умри, не умела я жить.

Как терзала кремень и кресало,
чтоб возжечь хоть частичку огня!
А за это толпа вытворяла
и такое: каменья – в меня.

На «слабо» я себя проверяла
миром, веком, и строками книг.
Стих порой был такого накала,
что искрил, хоть талант невелик.

Покоряла, случалось, и горы.
Обойти не хватило ума?
За спиною велись разговоры:
«Упадёт, виновата сама!»

Но училась держать равновесье
на опасном уступе скалы.
Помогали друзья в том и песни,
с ними я не боялась хулы.

Подошёл час камням всем вернуться,
что осыпались из-под ноги,
Бриллиантами пусть обернутся.
О, судьба, я прошу, помоги!

Не богатства ищу, но признанья
дорогих мне и близких людей.
Прилагая к задумке старанья,
начинаю слагать Сад камней.

Завершив дел, может быть, стану
терпеливей, спокойнее? Нет.
Не положено это по сану –
мать, любимая, личность, поэт.

2013-2024