Уполномоченный по Одиночеству — 14

Дело стало резонансным. Ещё бы, целый посёлок жил как одна секта, со своей верой в Одиночество. Жил и не тужил столько лет и никто не обращал на него внимание. А может наоборот, ряд высокопоставленных должностных лиц покрывали деяния происходившие там. Во всё должен будет разобраться суд.

Фокин на какое-то время остался в городе. Он уладил свои дела, отыскал родителей Насти и сообщил им о судьбе их дочери. Впрочем, они её давно сами для себя похоронили, и восприняли новости спокойно, даже отрешённо. О перезахоронении не настаивали. Вопросов не задавали. И Фокин махнул на них рукой, в конце концов, он сделал всё что от него зависело.
Полковник подгонял оперов, чтобы быстрее готовили дело для передачи в следственный комитет и в суд. Ему хотелось поставить жирную точку в этом деле. Возможно, он даже надеялся получить генеральские звезды за раскрытие секты. Водителя он и правда уволил на следующий же день, влепив ему статью в трудовую. Санёк, повесив голову, вышел из здания МВД и растворился среди серой толпы.

Фокина постоянно дергали то для дачи показаний, то для уточнения деталей. Он уже отвык от такого количества людей, от беготни и решил вернуться в Одиночество. 

Обратившись к полковнику с этой просьбой, Фокин, на самом деле ждал отказа. Но Юрий Борисович, не моргнув глазом, подписал его ходатайство.

— Тянет обратно в это болото?
— Не знаю, как объяснить. Но что-то действительно тянет. Как будто не доделанное дело.
— Смотри, не пожалей потом. Или чтобы мы тебя в реке не нашли, плывущим на восток.
— Постараюсь. Дела в порядок приведу. Отделение. А то мне его всё разворошили, как осиное гнездо.
— Там ОМОН еще остался, если что помогут.
— Хорошо. Спасибо.

Фокин вышел из кабинета полковника и направился прямиком на автовокзал.

То ли произошли изменения в сезонном расписании, то ли сама судьба благоволила ему, но автобус в посёлок Одиночество отправлялся через полчаса. Фокин купил билет и пошёл к платформе.
Подъехавший автобус был всё тем же старым выкидышем Павловского автомобильного завода. И водитель не поменялся. Только вот пассажиров практически не было. 

Фокин снова устроился в самом конце салона и задремал. 

Всю дорогу ему снились то какие-то черти, то ангелы. Одни манили к себе, другие подталкивали в костер. Муть какая-то. Его разбудил водитель.
— Приехали. Одиночество.
— Больше никого?
— Ты один. Слыхал, что здесь и посёлка-то больше не будет, всех на Колыму.

И водитель громко рассмеялся своей шутке.
Фокин вышел из автобуса и пошел в сторону отдела. 
В окнах горел свет, а в его кабинете сидели три сотрудника ОМОН и пили самогон. Двери в отдел так и остались валяться. Никому до них не было дела. 
ОМОНовцы встретили Фокина недовольными взглядами. Он поздоровался с каждым и спросил «как обстановка».

— Всё зашибись, — ответил один из них.
— Ты чего вернулся? — спросил другой.
— Начальство распорядилось, — соврал Фокин, который немного побаивался этих громил.
— А, полковник... Тот еще мудак. Только шашкой махать, — вставил свои пять копеек третий ОМОНовец.
— Другого начальства нет. Так и живем.
— Ладно. Проходи, садись. Штрафную тебе.
И Фокину протянули граненый стакан, наполненный мутной жидкостью.
Отказаться, значит обидеть и навлечь на себя беду. Такие умнут за пять секунд, а потом еще скажут, что сам напал.
Фокин взял предложенный стакан и отпил немного.
— Кто так пьёт?!
— Да у меня желудок... укачало в дороге, — придумал отмазку уполномоченный.
— Слабак.

Фокин решил сегодня не оставаться в отделе и пошёл в свой дом. 

Свет у соседа не горел. Хотя было уже поздно. И Фокин решил утром обязательно зайти к вредному соседу, узнать как он.

Почему-то ОМОНовцы жили в отделе, а в дом даже ни разу не зашли. Странные люди. Спали на полу, и весь день бродили по посёлку, пугая оставшихся под домашним арестом жителей.

Проснувшись утром, Фокин сразу пошел к соседу. Он постучал в окно. Никто не ответил. Подошел к двери. Она оказалась не заперта. 

Войдя в дом Фокин никого не обнаружил. А потом увидел, что телевизор накрыт наволочкой. На столе стоит фотография хозяина, а рядом в небольшом стакане огарок свечи. 

«Стало быть помер», — понял Фокин. — «Хотя. Даже немного жаль этого сварливого старика».
Фокин закрыл дверь в соседскую половину и пошёл в сторону отдела.

Войдя в свой кабинет, Фокина сразу сразил аромат жуткого перегара. Трое ОМОНовцев мирно спали на матрасах, расстеленных на полу. Фокин открыл форточку, чтобы хоть немного проветрить воздух. Взял планшет с бланками и решил сегодня обойти дома оставшихся здесь жителей. Находиться в одном кабинете с этими товарищами у него не было никакого желания.

Посёлок продолжал жить своей размеренной жизнью и хотя количество жителей уменьшилось, оставшиеся, как оказалось, не осерчали. Возможно, они затаили свои обиды глубоко в душе и лишь ждали подходящего случае. Но Фокину очень хотелось верить, что случившееся стало для них уроком, из которого они сделают правильные выводы. 

Про отца Иоанна никто не спрашивал. С самим уполномоченным разговаривали ровно, как будто ничего и не было. В каждом доме поили чаем и чем-то угощали. Обычная размеренная жизнь. И Фокин довольный собственной работой вернулся домой, чтобы написать отчёт. В отделе ему спокойно поработать не дадут.

Лёг он уже за полночь. Отчёт был готов, и можно было бы уезжать, чтобы дожидаться суда в городе. Посёлок всё равно собираются расселять. По крайней мере, об этом ему прожужжал все уши Юрий Борисович. Кстати, генерала ему пока так и не дали. А вот Фокину очередное звание присвоили.