ВИКТОР ГЮГО, «Девяносто третий год» / «Собор Парижской Богоматери»

Доброго времени суток, друзья. В прошлом году я прочитал главную книгу сегодняшнего автора и, могу сказать, что он стал для меня главным литературным открытием 2023. При том, что он, несомненно, относится в великой мировой классике, которую я проходил в школе. Но это было давно и преподавалось коряво. Причём, в младших классах (чего б я тогда понимал). И вот, прочитав, я сказал, что теперь у меня есть тот, кого я буду читать, когда у меня закончится Диккенс. Только я решил не ждать: Диккенса ещё много, а мне уж больно понравилось. Так что сегодня у меня для вас сразу два романа этого нереально крутого чувака.

ВИКТОР ГЮГО, «Девяносто третий год» / «Собор Парижской Богоматери»

Что особенно радует, открыл для себя его не я один, а ещё и те, кто читает мои обзоры. Мне потом несколько человек написало, что тоже взялись его читать и тоже в восторге.

Да, друзья, это снова он. Тот, кто для французов — «их всё». Это в одном лице их Александр Сергеевич Пушкин и Лев Николаевич Толстой. То есть, даже не «глыба», а гранитная скала, стоящая на берегу моря. Просто для понимания того, как они к нему относятся. Вспомнилось мне одно французское ток-шоу, которое я как-то посмотрел, когда у нас праздновалось 200-летие Пушкина. Говорилось там о Дантесе и том, как русские его ненавидят. Французы, естественно, говорили, что наши не правы и на дуэли Дантеса тоже могли убить. А потом вдруг прозвучал аргумент, резко прекративший дискуссию: «А вы представьте себе, если бы какой-то авантюрист из России убил Виктора Гюго». В студии повисло буквально гробовое молчание. Больше говорить им было не о чем.

Вот пишу это, а сам думаю: ведь то обсуждение было уже четверть века назад. А сохранились ли сейчас ещё такие французы? Или для них теперешних Гюго — пустой звук? Хотелось бы верить, что нет. А там, кто его знает, конечно. Это такой же вопрос, как значит ли что-нибудь для нынешних немцев Гёте или для нас — Достоевский. Сложный вопрос. Впрочем, не будем о грустном. Проворим о книгах. А они ожидаемо великолепны.

«ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ ГОД»

Говорят, это одна из любимых книг товарища Сталина. Вроде бы, ещё учась в семинарии, он был глубоко потрясён образом одного из главных героев: бывшего священника, ставшего революционером. Что ж, друзья, вот вам пример того, как великая литература влияет на историю. И, я вам скажу, могу понять Иосифа Виссарионовича — потрясаться там было с чего. Книга и в самом деле мощная. Формально, она на чисто историческую тему гражданской войны во Франции, когда республика во времена якобинского террора столкнулась с крестьянским восстанием в Вандее. В итоге же там начинается уже самый натуральный Достоевский с накалёнными философскими диалогами (включая внутренние) и тяжёлым моральным выбором героев.

У всех своя правда и это показано очень сильно. Противостояние старого мира и нового мира. Показано, что и республиканцы, и монархисты по-своему правы. Показаны рассуждения эмигрантов, которые, как всегда, ничего не поняли и ничему не научились. И если бы они победили, то опять бы всё прогадили. Показаны мрачные образы революционного террора. Особенно Марат, который изображён таким отморозком, что даже Робеспьера он называет «контрреволюционером». И на его фоне это даже смахивает на правду. Показана Британь: край, где с людьми всю их историю обращались, как со скотом, в результате чего люди ушли в полное отрицание всего, что приходит извне и освобождение себя от феодального гнёта восприняли, как очередной новый гнёт, которому начали яростно сопротивляться. Кстати, этим описание Британи сильно напоминает описание Сицилии из «Крёстного отца». Показан Париж, который, как куртизанка, в мгновение ока меняет фаворитов: вчера он боготворил якобинцев, сегодня рубит им головы. В финале же происходит просто невероятная драма, когда дед хочет убить внука, а учитель — обезглавить ученика (которого любил, как сына). Гюго же, находясь, во многом, над схваткой (как Максимилиан Волошин в стихотворении «Гражданская война»), всё же, скрепя сердце, признаёт глобальную, историческую правоту революции, которая, при всей своей кровавости и свирепости, исполняет великую историческую роль, открывая дорогу в новую, лучшую жизнь.

И главным нервом книги является своеобразный поединок того самого бывшего священника Симурдэна и его ученика Говэна — бывшего виконта, сражающегося за республику. Они оба за неё, но вот только видят её по-разному. Республика террора и республика милосердия. «Республика Платона и республика дракона». Их финальный диалог — это уже чистый Достоевский. У которого поле битвы — человеческая душа.

Это что касается сюжета. В плане литературной составляющей Гюго оказался ожидаемо крут. Начинаю понимать его фирменный стиль, и это завораживает. Гюго словно ткёт огромный гобелен, от взгляда на который просто захватывает дух. При этом не мелочится: делает огромные отступления, дабы сделать полноту картины максимальной. Правда, не всегда это радует: здесь большой минус Гюго, вытекающий из его же плюсов. Он глубоко в теме вопроса и, рассказывая о тех событиях, сыпет просто градом имён и отсылок, раскрывая весь внутренний расклад Великой Французской Революции. Но эти имена и отсылки лично мне ничего не говорят, а, значит, приходилось постоянно отвлекаться от сюжета на чтение подстрочника. Из-за чего в середине книга серьёзно просела. Но зато потом стартовала опять, и это было очень круто.

«Фишкой Гюго» являются не только захватывающие описания, но и мощные сцены. Такие, что ты просто начинаешь ходить кругами и говоришь: «Очешуеть...». Например, сцена поединка канонира и пушки во время шторма. Или то, как генерал натурально разводит моряка на лодке, который хочет его убить. Или сцена бойни на ферме. Или финал (здесь без комментариев).

После прочтения у меня только один вопрос: почему это нормально не экранировали? Судя по информации в сети, там всего две экранизации, одна из которых была в 1921 году, а вторая — в 1962-м. А ведь, при современных технологиях, там можно такого эпика наснимать, что никакому «Марвелу» не снилось. По сути, книга — готовая раскадровка. Я до этого видел только одного настолько кинематографичного писателя — Мураками Харуки. Которого, кстати, тоже удачно почти не экранизировали (разве что, «Норвежский лес» 2010 года).

Впрочем, сейчас уж лучше пусть всё так и остаётся.

«Девяносто третий год» — это последний роман Гюго, не такой известный на фоне остальных. А вот следующая книга куда более знаменита. И, как минимум, название её слышали все. Даже те, кто очень далёк от литературы.

«СОБОР ПАРИЖСКОЙ БОГОМАТЕРИ»

Если предыдущая книги была последним романом Гюго, то эта, если не ошибаюсь, его первый роман. Между ними — сорок три года. Полагаю, «Собор Парижской Богоматери» — это именно то произведения, после которого автор, как говорится, «проснулся знаменитым». И, в общем, я прекрасно понимаю, почему. У меня она оставила неоднозначные впечатления. Тем не менее, это, вероятно, одна из лучших книг нынешнего года. Говорю сразу: она просто охренительно красивая. Но, при этом, очень странная. По крайней мере, с моей точки зрения. В ней все плюсы и минусы Гюго выкручены просто на максимум.

Речь о всё тех же пространных отступлениях от основного сюжета, многостраничных рассуждениях автора на ту или иную тему. А здесь это, прежде всего, архитектура. Гюго её просто воспевает. Он буквально упивается старым Парижем и его культурным наследием. Любовь автора к Парижу и его истории просто звенит в каждой строчке. В его исполнении архитектура — это реально «застывшая музыка». И совершенно не случайно этот роман называется «Собор Парижской Богоматери» — он здесь и в самом деле главный герой. Про него Гюго рассказывает, как про битву при Ватерлоо в «Отверженных» — долго, эмоционально, красочно. Фактически, это целый отдельный очерк внутри книги. На фоне собора складывается впечатление, что люди автору не интересны вообще (хоть он и их описывает от души). Да, в общем, и не удивительно. Собор у него — это некий символ Вечности. Чего-то большего, иного, запредельного. И все человеческие страсти — не более, чем дуновения ветра, лишь изредка оставляющие очень слабые следы на стенах этой Вечности. Хотя, какие следы? Просто мимолётные тени.
Впрочем, рассказывает он так не только о самом соборе. Его рассуждения — это вообще очень круто. Например, про то, как книгопечатание (а в его лице производство) убило зодчество. Ну, и его фирменные описания-панорамы. Он очень тщательно рисует картину своего повествования, добиваясь эффекта твоего полного присутствия, чуть ли ни визуализации. При этом нередко «ломает 4-ю стену», за что ему тоже многие пеняют. Но у Гюго это, явно, всё происходит «в потоке» — он пишет на вдохновении, которое не заткнуть. Соответственно, и заносит его иногда очень размашисто. Но это мелочь. На самом деле, такие роскошные описания я видел только у Диккенса и Мураками. Ну, возможно, ещё у Кавабаты. И всё. Другие аналоги не наблюдаются. Ну, по крайней мере, из того, что читал я. То, как Гюго описывает Эсмеральду, по степени упоительности сравнимо разве что только с описаниями Фукаэри из романа «1Q84» Мураками Харуки. И это только один момент, а там их много.

Юмор, кстати, в книге тоже присутствует. Что удивительно. Оказывается, молодой Гюго умел шутить. Представляете? Кто бы мог подумать. Юмор, к слову, весьма напоминает диккенсовский.

Но из-за этих самых рассуждений и лирических отступлений первые 2/3 своего хронометража эта книги производит впечатление красивой, но скучноватой. По сути, она могла бы быть вдвое короче. Но тогда это был бы уже не Гюго.

И я уже, честно говоря, даже отчаялся дождаться какого-то серьёзного развития событий, а она кааак стартонёт, что аж голова закружилась. В том числе и от неожиданности. Стремительно разыгралась мощнейшая драма с максимально трагическим финалом. Тебя десятками страниц держали в напряжении, внушали надежду, отнимали её, снова внушали. Но нет — от Рока не уйти.

Излагать сюжет не буду. Тем более, не сказать, чтоб он там был каким-то особо ощутимым. Если честно, то его там в принципе не особо много. Да и важен ли он? Ведь для вечности всё это — суета сует.

Но есть и то, что лично меня просто взбесило. И, вы удивитесь, но это Эсмеральда. Н-да... Говорят, что Эсмеральду убила её любовь. Так вот нет. Эсмеральду убила её тупость. Когда в конце случилось то, что случилось, я просто схватился за голову и начал ругаться матом. Иных слов для неё у меня просто не нашлось.

Но и это ничего не меняет. Книга всё равно просто прекрасна. С эпичными сценами. С яркими героями. С максимальной концентрацией красоты.

Категорически рекомендую, если вы её не читали.

Ну, и в целом, хорошего чтения, друзья.