Два моих рассказика, чисто для профиля
Просто не пишется ничего, внезапно по тз написала за полтора часа.
Творческое задание: по картинке написать две зарисовки, в первой — главная героиня покупает лобстеров, при этом в ее жизни что-то меняется из-за того, как продавец (второстепенный персонаж) прожил этот день, а во второй нужно поменять персонажей и главным сделать продавца за прилавком.
вот, что получилось:
Лобстеры1.
Виталина бесцельно бродила по рыночным рядам. Как она сюда попала, было не очень ясно. Она помнила, что где-то в обед вышла подышать на улицу. Подышать и отвлечься от беспорядочных мыслей, которые будто помимо воли хозяйки забрались в голову и не желали оттуда выходить. Мысли при этом были похожи на селедочные хвосты, утекающие из рук при попытке их пощупать и рассмотреть.
Виталина устала от этой странной рыбалки и пошла под проливной дождь, уже который час не дающий прохожим закрыть зонты.
— Интересно, а хвосты откуда?, — уловила она первую за последние пару дней явную и не скользкую мысль и стала ее рассматривать. — Почему вдруг хвосты, какие хвосты, я что, ела селедку?, — чуть не выкрикнула она вслух в лицо, висящее напротив.
— Девущк, сматри, какой рыба!, — закричало в ответ лицо. — Селедку хочиш, дам селедку! Что хочишь дам, красауыц, такой день сегодня, вай!
— Какой день?, — медленно спросила Виталина, ощущая себя одним из грустных карпов, плавающих в аквариуме рядом с продавцом. У карпов была красивая желто-зеленая чешуя и аккуратные круглые рты. Рты распахивались, но из них не выходило ничего, кроме пузырей.
— Так сын же родился!, — снова перешел на оглушающие децибелы продавец, бросил нож для разделки рыбы и воздел руки к пластиковым аркам рыночного потолка. — Сын, а? Пировать будэм, веселит будэм! Вечером забэру всё, — он кивнул на прилавок, — что не продам. Будэт пир на вэсь мир!, — закончил он, подбоченившись.
Виталина невольно опустила взгляд — на лотках лежали какие-то членистоногие твари, похожие на раков, только раза в три больше. Один, который лежал ближе всех, вдруг поднял черные глаза на палочках и, как ей показалось, зловеще уставился на нее, шевеля длинными черными усами.
— А они у вас долго тут...?, — ее мысли снова попытались разъехаться по швам.
— Что долго, какое, шутиш?!, — продавец вдруг потерял всё свое добродушие и слегка побледнел. — Контрольная закупка? — почему-то безо всякого акцента и шепотом спросил он.
— Нет.., — растерялась Виталина, — просто спрашиваю, они долго тут лежат у вас?
— Фуф.., — его лицо вернуло свой багровеющий оттенок и стало надменно-чванливым. — А зачем пришла?
Виталина снова посмотрела на прилавок. Усы недоброжелательно шевелились.
— За ним, — решительно сказала она. — Только вы мне его в пакет с водой посадите. А то я живу далеко, а мне свежего надо... У меня тоже праздник, — соврала она, помедлив.
— Вот маладэц, а!, — заорал новоиспеченный отец и швырнул глаза на палочках на железный поддон весов, как показалось Виталине, обсчитав ее раза в три.
Ничего, — думала она, бережно прижимая к себе внушительный пакет с лобстером и водой. Сверху вода, в пакете вода, я же тоже, можно сказать, почти вода — мы все родственные души.
Придя домой и не снимая насквозь вымокшей толстовки, она метнулась в ванную, закрыла сток пробкой и пустила прохладную воду. Потом разрезала жгут на пакете и выплеснула Лобика в его новый дом. Через час она сидела за ноутом и задумчиво жуя булку читала статью «Ферма для лобстера в домашних условиях. Пять шагов»
***
Лобстеры 2.
То, что жить так больше нельзя, Поликарпов понял сегодня утром, ровно в четыре ноль ноль по московскому времени, когда, не открывая глаз, прихлопнул противно пищащий в изголовье будильник. Рядом сопела Светка. Больше в комнате, в квартире и, казалось, во всем мире не было ни звука. Поликарпов снова прислушался. Тишина. Можно было бы назвать ее гробовой, если бы не эта кикимора. Развалилась и дрыхнет. Ведь и в гроб сойдешь, она же рядом уляжется и начинай по новой. Никакого житья не даст, запилит, со свету сживет, — додумывал Поликарпов, разлепляя правый глаз.
Сходство с подземным пристанищем упокоившихся продолжалось. Везде была такая темень, что с трудом угадывалось, где окна, а где стены. Поликарпов повернул голову — сбоку виднелось белое пятно. Это была картина, которую жена вышивала два года, а закончив, повесила на стену с таким видом, будто это икона из собора парижской богоматери.
Продолжая поминать жену по матери и просто так, Поликарпов повлачил себя в уборную. Через два часа, гладко выбритый и злой на весь белый свет, он стоял на своем рабочем месте, которое ненавидел приблизительно с такой же искренней самоотдачей, как и благоверную.
Утро на работе начиналось с выгрузки огромных ледяных коробок с рыбой, приемки и учета продукции, весов, и продолжалось до самого позднего вечера торговлей, а точнее тявканьем, рычаньем и обвесом любого покупателя, занесенного на участок номер тридцать семь продуктового рынка в районе Дорогомилово.
Поликарпов уже не помнил, когда он жил вне запаха рыбы, огромных ножей, блестящей чешуи и получки, которую выдавал хозяин точки аккуратно два раза в месяц. Аккуратность и приличный приработок, падающий напрямую в карман Поликарпову, держали его в этом месте почище любого якоря с двухтонной гирей.
Сегодня время тянулось как-то по-особенному долго и гадко, а вожделеющие рыбной продукции попадались один отвратительнее другого. Молодая девушка с оглушительно орущим ребенком, засаленный мужик в спецовке, ковыряющийся в товаре, заторможенный дед с просьбой завесить «минтая двести грамм».
— Каких тебе, дед, двести грамм! Иди остаканься лучше такими граммами, — прорычал Поликарпов, досадуя как будто на себя самого за этот нищенский продуктовый набор.
Дед помялся у витрины и отошел. Поликарпову стало совсем тошно. Что за день, а, как на подбор лезут и лезут, словно черти из преисподней. Он отер пот тыльной стороной руки и начал подумывать в сторону перекура, но тут в поле зрения появилась она.
Он мог бы узнать такую за километр. Ходячая смерть любого, кто попытается вступить с нею в товарно-денежные отношения. Узкие губы, неровно обведенные морковной помадой вертикальные морщины, нервно вздрагивающие брыли, пористый нос картошкой, вынюхивающий подозрительные запахи, и маленькие дула глазок у переносицы. Такая намотает на кулак оставшиеся нервы и размажет по липкому прилавку, невзирая на пол, вес, рост и статус противника.
— Мааладой челаэк, — прогундосила тетка, картинно поправляя куцые кудельки роскошной в ее представлении гривы. Такие вечно молодятся, аж до гробовой доски, — Поликарпов поморщился, как от зубной боли.
— Чего надо?, — процедил он.
— О чем вы мечтали в детстве?, — спросила тетка и широко улыбнулась, обнажив испачканные помадой коренные.
— Чё?, — Поликарпов заозирался. Иногда бывает, то эпилептика занесет, то блаженного. Эта, кажется, таблетки забыла принять.
— Ну кем вы хотели быть, когда вырастете?, — как маленькому подсказала она, — пожарным, врачом, учителем, космонавтом?
— Эм... Я? Матросом, на корабле плавать. В синем море-акияне, — кривляясь, произнес Поликарпов, собираясь достать сигареты и свалить на перекур. Торговли сейчас явно не будет.
— Ваша мечта исполнена. Сегодня в четыре утра вы закончили свой путь в теле гражданина Поликарпова и теперь можете делать все, что вашей душе заблагорассудится!, — торжественно изрекла тетка, хлопнула в ладоши и Поликарпов увидел, как вдруг изо всех дверей, щелей и отверстий хлынули потоки воды. Вода была теплая, бирюзовая, как будто Дорогомиловский рынок перенесся на Мальдивы. Из коробок повыпрыгивала мороженая рыба, лобстеры деловито перебирая клешнями, поползли вниз, к бушующему рыночному морю, а в двери, тараня и ломая их на полном ходу, вплыла старинная деревянная шхуна. Такую Поликарпов видел в книжке про пиратов лет сто назад у кореша Борьки в гостях.
— А Светка?, — крикнул он тетке с палубы, уже уносимый бешеными солеными ветрами.
— На том свее-те-е-ее встрее-тиии-тееесь, — донесло до него неровное эхо.
— Вот черт, как знал, — подумал Поликарпов и забыл себя навсегда.
Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.
-
Шикарно! И действительно - в паре эти два текста как-то мистически сочетаются... Но второй - он прямо задает рельеф повествования!
1 -
Я люблю проработанную литературу старой школы - с классными деталями типа испачканных помадой зубов))
Поэтому - все по делу))
1 -
у меня есть прототип с зубами, все было легко (смеюсь))
1 -
-
Хорошие рассказики, понравились оба. ГГ из тех, кого я без колебаний могу классифицировать как "наши люди" )))
2 -
-
-
-
prosto_chitatel пишет, как и выглядит - элегантно, красиво, легко, воздушно, слегка лукаво, чарующе и очень интересно. Интересно и захватывающе! И лобстеры симпатичные и продавцы многогранные.
Приз "Шелковый Ушеля" - в студию!
3 -
Вахтанг Сабурталинский ой какой приз очаровательный хехехехеее)
спасибо!
1 -
Понравились оба рассказа, но второй - он ещё мировоззренческий такой ) "Ну кем вы хотели быть, когда вырастете?" - у меня тоже родился этот вопрос к герою, который ненавидит и жену, и работу. Но если у меня это вопрос прозвучал бы риторически, то Вы, Евгения, разрешили его с помощью Высших сил.
В высшей степени остроумно и свежо!