УБИЙЦА ДВОРЕЦКИЙ (часть первая)

 

 

Луч солнца упал на золотую фигурку оленя, которую держал в руке Кирилл, худощавый мужчина лет тридцати пяти.  Он осторожно поставил ее на полку.

- Такой огромный дом и вы, Андрей, здесь совсем один. Тут же больше нет никого? – спросил он хозяина дома, высокого плотного мужчину лет пятидесяти, с взглядом пресыщенного жизнью сибарита, в очках, с аккуратно подстриженными усами и белой рубашке. Его волнистые, тронутые сединой волосы, были зачесаны назад и чуть вбок, придавая ему немного романтичный вид. В руке мужчины была маленькая вазочка с миндалем.

- Нет, больше никого. Только Дворецкий, – улыбнулся мужчина и поставил вазочку на полку рядом с фигуркой.

Кирилл рассмеялся, показывая, что оценил шутку.

- Какая у вас, Андрей, редкая и интересная фамилия.

- Вполне обычная. Вот, если бы у меня была фамилия Батлер, как у небезызвестного Джерарда, тогда ее можно было бы назвать интересной и редкой.

По лицу Кирилла пробежала тень сомнения – правильно ли он понял своего собеседника.

- Я… - начал он.

- Есть такой актер, - перебил его Андрей, - голливудский актер. «Триста спартанцев». Помните, «Это-о-о Спарта!»?

- О нет. Я почти не смотрю кино. Только, если старые советские комедии. А Голливуд для меня – это… темный лес.

- И прекрасно. Насчет этого фильма, по крайней мере. Ерундистика. Никогда бы царь Леонид не сказал такое. Хотя бы потому, что не знал, что он спартанский, а не лакедемонянский царь. Но дело не в этом.  Батлер – это «дворецкий» на английском. И, кстати, я не совсем один. Да, ближайший коттеджный поселок в пяти километрах от дома, но, если вы посмотрите вон туда, то через дорогу, за деревьями увидите еще один дом. Он чуть меньше моего, и живет там людей не больше, чем в моем, полагаю. Я видел случайно только раз какую-то женщину. Кстати, обратите внимание на эту фигурку, - он указал на статуэтку. – Да, скифы были прекрасными мастерами.

- Наверное, это дорого стоит?

- Конечно. Но дело не в цене. Да и продать почти невозможно. Только в частные коллекции, владелец которой никогда не будет их демонстрировать случайным людям. В России я знаю только одного такого.

Кирилл внимательно посмотрел на Дворецкого.

- Ника так много говорила о вас, Андрей.

- Что? Что я говорила? – спросила, зашедшая в комнату красивая  брюнетка. Если бы Кирилл разбирался в голливудских звездах, то нашел бы ее похожей на сменивший обычный образ Шерлиз Терон.

- Что Андрей необыкновенный, - сказал Кирилл.

- Так и есть, - развела руками Ника. – Действительно – необыкновенный.

- Ну уж, увольте, - рассмеялся Дворецкий, - ничего необыкновенного. Обычный книжный червь. Хорошо… хорошо. Почти червь. Державинский! Я – Бог, я – царь, я – раб, я – червь.

- Все же – царь, - заметила Ника. – Я теперь знаю всю жизнь Митридата Евпатора наизусть.

- Который, кстати, - сказал  Дворецкий, - знал толк в алкоголе

Он подошел к столу и налил из бутылки в бокалы красное вино.

- Надеюсь, там нет яда, - улыбнулся Кирилл. – Благодаря сестре, мне теперь тоже известна вся жизнь Митридата Евпатора.

-Тогда вам известно, Кирилл, что всю свою жизнь, боясь ядов, он был убит в ее конце холодным оружием, - улыбнулся Андрей Дворецкий.

Они чокнулись и пригубили бокалы.

- Ах, - сказала Ника, рассматривая бокал на свет, - это что-то необыкновенное. Какой вкус. Прекрасное вино.

- Как поется в песне, - заметил Кирилл, - и никто не хотел быть виноватым без вина. Ныне, присно и во веки веков. Митридат, вероятно, тоже.

По лицу Дворецкого пробежала гримаса неудовольствия.  

- Это, конечно, можно обсудить, но стоит ли? – заметил он.

- То есть? – спросил Кирилл.

- Митридат, например,  был женат на своей родной сестре, юной Лаодике, - Дворецкий опять наполнил опустевшие бокалы. -  У них были свои представления о грехах. И уж – тем более – о вине.  Вряд ли Митридат чувствовал себя виноватым, когда приказал казнить Лаодику за измену, несмотря на то, что любил ее. И, тем более, совершенно невероятно представить, чтобы он мучился «проклятыми вопросами».

- Например? – поинтересовался Кирилл.

- Например – тварь ли я дрожащая или право имею? Митридат знал – он имеет право. Собственно, как и я, - добавил уверенно Дворецкий.

Посмотрев на молчащих гостей, он рассмеялся:

- По-крайней мере, на тот образ жизни, который веду. И на некоторые маленькие хобби.

Ника улыбнулась.

- Я вспомнила, как мы познакомились. Это было в Александровском саду. Осенью. Андрей ходил, и внимательно смотрел под ноги. Я подумала – этот мужчина ищет клад.

- И я его нашел, даже лучше – воплощенную красоту, - Дворецкий притянул к себе женщину и поцеловал ее.

Кирилл отвел взгляд.

- На самом деле, ты ведь искал какое-то растение? – спросила Ника.

- Да. Ты знаешь, я химик по первому образованию, доктор наук, археология – это хобби, как и коллекционирование редких книг. А тогда я приметил несколько интересных грибов. И даже собрал немного.

- Очень интересных грибов? – прищурил глаза Кирилл.

- Да, вы мыслите в правильном направлении, – усмехнулся Дворецкий. - Но не совсем.  Мне они были нужны не для психоделических утех.

Дворецкий открыл вторую бутылку.

- Попробуйте вот это. Не разочаруетесь.

- Андрей, простите, я хотел спросить, а это подлинник?

Кирилл держал в руках увесистый фолиант.

- О да, - Дворецкий взял в руки книгу, положил ее на стол. Открыл. – Это, между прочим, семнадцатый век. Из библиотеки Медичи.

- Неужели, все, что здесь находится – подлинники? – Кирилл с восхищением оглядел огромную комнату.

- Нет, не все, - улыбнулся Дворецкий. – В противном случае, мне бы постоянно пришлось остерегаться.

- Воров? – спросил Кирилл.

- О нет, - покачал головой Дворецкий. – По крайней мере, не только их.

- Но есть смысл остерегаться винных грабителей, - заявила, улыбаясь, Ника. – Твой винный погреб – просто искушение. Прошу, - она протянула бокал Дворецкому….

- Но, все же, интересно – вы не боитесь оставаться здесь один? – поинтересовался Кирилл. – Столько ценных вещей.

- Нет. Я уже двадцать два года один на этом белом свете. Правда, семь лет назад я нанял одного человека на должность, так сказать, дворецкого,-Дворецкий рассмеялся, - но через год выгнал. Уж очень он стал любопытным, а это, знаете, тревожит. Звали его, кстати, Константин Алексеев. Тоже необычная фамилия.

- Алексеев? Чем же?

- Необычная вместе с именем. Алексеев - это настоящая фамилия Константина Станиславского. И действительно – актер бы из него получился превосходный, тут нельзя не согласиться. Очень ловко втерся в доверие.

- Вообще, не представляю, как вы один справляетесь со всем этим хозяйством? Тут же дом не менее тысячи квадратных метров, и где-то сто соток участок?

- Даже чуть больше. Ну, я тут не совсем один. Иногда приезжают специально обученные люди, убираются, проверяют всю техническую составляющую, и так далее.

- И вы, все же, не боитесь воров? Или хуже того – грабителей, бандитов?

- Нет. Тут все под сигнализацией, камеры. Опасность может представлять лишь тот, кто попытается втереться в доверие. Как тот, например, актеришка.

- Актеришка? Но вы ведь взяли его к себе не для того, чтобы он вам разыгрывал представления?

- Ха-ха, нет, конечно. Мне как раз в тот года потребовался расторопный человек для поездок. Я попал в аварию, сам не мог садиться за руль. Разбил голову, нос набок, руки и ноги сломаны. Да, да, Ника – это просто кошмар был. И один знакомый доктор посоветовал мне того человека, как прекрасного водителя. Я решил – почему бы ему не помогать мне и в доме? Вот так у Дворецкого появился, можно сказать, дворецкий. В своем роде, конечно. Здесь мало кто бывает. А потом я разочаровался в этом человеке. Может быть, кто-то скажет, что очень вовремя – как раз, когда я полностью излечился, но это мелочи. И вообще – он мне надоел. Как-то все накапливалось. А однажды звоню ему, а он не отвечает. Пошел к нему, захожу в его комнату, а он стоит перед зеркалом, напялил на свою лысую голову берет, нацепил нос, усы и декламирует монолог Сирано по пьесе Ростана. Как-то так: «Мой носик маленький? Мой нос вам мал»?

Дворецкий помолчал секунду и добавил со смехом:

- И я его сию секунду рассчитал. Даже на весь его опыт посадок, которым он так гордился.

Кирилл молча смотрел на Дворецкого.

- М-а, - спохватился он. - Такие люди бывают. Что ж, жаль, что мне приходится уезжать, но дела.

- Приезжайте в любое время, - учтиво предложил Дворецкий….

Кирилл отъехал от дома примерно на километр. Остановил машину и стал ждать. Через тридцать минут на его телефон пришло сообщение: «Возвращайся»….

Он зашел в открытую дверь и послал сообщение Нике: «Ты где»? Ответ пришел быстро: «В спальне, второй этаж». Кирилл поднялся, нашел комнату, открыл дверь и тут же получил в лицо заряд газа. Он инстинктивно поднял руки, зашатался и упал.

Очнувшись, Кирилл обнаружил себя сидящим на полу в подвале. Его руки были привязаны сзади за столбом. Перед ним, на стуле, сидел Дворецкий. В его руке был пистолет.

- Ты думал, обманешь меня? – спросил он. – То, что Ника не твоя сестра, а твоя любовница, я понял сегодня, увидев твои глаза, когда я ее поцеловал. А то, что она не просто так ко мне подошла тогда в парке, я понял, когда она не удивилась, услышав от меня, что я химик. Я ведь ей представился вначале археологом.

- Какая-нибудь пошлая мелочь весь замысел может разрушить. Мелочи – это главное,– произнес угрюмо Кирилл. – Ну а дальше?

- А дальше – дело техники и денег. И вот итог – ты сидишь передо мной. Зачем ты хотел убить меня?

- Где Ника? – хрипло спросил Кирилл.

- Лежит в соседней комнате. Спит. Как должен был сейчас спать я. Вы же хотели этого, поэтому отвлекли мое внимание на фолиант Медичи. Ника подсыпала снотворное в вино, потом я его выпил. Но ты забыл про Митридата – я, конечно, не пью заранее противоснотворное, но тут я знал, что должно быть что-то подобное. Еще раз – зачем?

Кирилл тяжело улыбнулся.

- Когда отравили Кульпиди, все думали, что это сделал Поляков, - начал говорить он. – Но мой агент сказал, что есть такой Дворецкий. Вот так я и вышел на тебя. Все просто. Ты – химик. Вначале сделал яд, которым отравили Кульпиди, потом еще несколько неожиданных смертей, а меня уволили с волчьим билетом из ФСБ. Что я должен был сделать? Я рассказал Нике эту историю. Она согласилась.

- На что? На то, чтобы убить меня?

- Нет!

Кирилл дернул наручники, стараясь сделать это незаметно.

- Нет, мы просто хотели ограбить тебя. Была такая идея. Ты откопал все это золото скифов. Разве не справедливо, что мы хотели взять немного у того, у кого и так их навалом? Разве не справедливо?

- Что же тут справедливого ты увидел? И что – это так справедливо, что ты отправил свою женщину, а ты ведь любишь ее – я вижу – ко мне? Чтобы она спала со мной? Притворялась влюбленной? Или она не притворялась?!

Кирилл заскрежетал зубами.

- Хочешь узнать? – наконец медленно произнес он, глядя прямо в глаза Дворецкому. – Я же сказал – появилась идея. Как у тебя. Ты сделал яд, который убил нескольких крутых бизнесменов – а ты ведь не думал про то, что у них дети, родные, те, кто их любят, ты просто сделал, они умерли как будто от сердечного приступа, не подкопаться, потом реализовал свою идею, получив свои «бабки», потом нашел клад Митридата.

Дворецкий навел пистолет на лицо Кирилла:

- И все же – хотели убить меня? Только уж говори как есть.

Кирилл посмотрел в лицо Дворецкого, окинул взглядом подвал, в котором были приготовлены две бочки для уничтожения следов с помощью кислоты, и, склонив голову, медленно произнес:

-Да. Такая идея была. Прости уж.

Дворецкий медленно произнес:

- Не вы съели идею, идея съела вас. Человек вы умный, Кирилл, но чтобы умно поступать – одного ума мало.

С этими словами он взял в руки мешок, лежавший на стуле, и надел его на голову Кириллу.

- Стой, подожди! – в панике задергался мужчина. – Но зачем?! Ты победил.  

- Не бойся. Больно не будет.

- Стой! Ника! Она любит тебя! Не убивай ее! Меня убей – её оставь жить!

Дворецкий, уже приготовившийся вколоть в шею Кирилла иглу шприца, остановился. Подумав, нажал на поршень. Содержимое шприца брызнуло в воздух.

- Мелочь, говоришь, может весь замысел испортить? – тихо произнес Дворецкий.

Достав из кармана пузырек, он вновь наполнил шприц и сделал укол….

Ника посмотрела вокруг. Какие-то деревья. Это лес. Это лицо Кирилла. Это вечер. Она попыталась встать, но не смогла.

- Ты как? -  спросил Кирилл и подмигнул.

Только теперь она поняла, что ее голова на его коленях.

- Он все понял и разгадал, - громко сказал Кирилл. – Вывез нас в лес и оставил. Я сам недавно пришел в себя. И понял.

- Что?

- Это ты меня спасла. Он любит тебя. Но не может простить, что ты была согласна на его смерть. Смотри, что я нашел в кармане.

Он показал ей статуэтку золотого оленя.

- Он все это время знал.  Все это время.

- И что теперь? – спросила Ника, по-прежнему глядя на него снизу вверх.

- Что? Начнем  жить по-новому, - медленно ответил он.

- Не начнете, - раздался мужской голос позади них….