CANIS CIBUM

По полю шли легионеры
И раздавался тихий вой…
И молодого той-терьера
Несли с пробитой головой.
 
Собою был он неказистый,
Не больше крысы, лупоглаз.
Его подбили из баллисты,
Когда пролаял он: Атас!
 
Шеренги вышли из оврага,
Топча петрушку и порей,
И строй наш смяли, как бумагу,
И сотни римских упырей
 
Вскричали, копья в нас вонзая,
Взревели римские рога,
И я помчался, как борзая —
Мне жизнь собачья дорога.
 
Летел я мимо иссечённых
Друзей, растений и каках,
На смерть сегодня обречённых
И на забвение в веках.
 
Со мной неслись боксер и хаски,
Эрдельтерьер и водолаз,
За ними дог волок салазки,
Ему стрела попала в глаз.
 
В канаве бросили шарпея
С калёным дротиком в боку,
Из своры был он всех тупее
И огрызался на скаку.
 
И вот, когда мы, как бараны,
Бежав от стрел, набились в лес,
Хрипя и кашляя от раны,
Сказал мне старый пекинес:
 
Когда за пнём лежал как куль ты,
На смерть мы реками текли,
По нам палили катапульты
И стреломёты нас секли.
 
Мы тоже рвали их, как шали,
Покуда треть не померла,
Задравши ноги, орошали
Мы жёлтым римского орла.
 
Его топтали мы, как память
О службе вечному врагу.
И тлеет там, под черепами,
Наш долг, как искра на снегу.
 
Но лишь служа чужой отчизне,
Мы стали думать головой,
Когда отдать собачьи жизни
За миг свободы роковой.
 
Нас станут вешать на канатах,
Топить в затонах, как буи.
Ведь в их имперских доминатах
Мы сотни лет, как холуи
 
На них униженно глазеем,
Но через семь коротких зим
Мы всё равно над Колизеем
Собачье знамя водрузим!
 
И умер, в корчах и гримасах,
Давясь кусками пирога…
Тогда поднялся старый бассет,
Пролаяв громко: На врага!
 
Ревут ослы, пылают башни,
Кружатся вороны вдали.
Шестнадцать тысяч псов бесстрашных
В последней битве полегли.
 
Они прошли сквозь мрак и морок,
Когда в глазах их свет потух,
Но не сломил проклятый ворог
Их боевой собачий дух.
 
По полю выживших колбасит…
Лежат, сцепившись, на юру
Хромой легат и старый бассет,
Как пара юных кенгуру.