Отрывок из повести «Квантовая запутанность»

 

СОДЕРЖАНИЕ

1 Нехорошее такси. Интеллектуальная команда

3.Жёлтый чемодан

4.Инкассатор

5.Квантовая запутанность

6.Возврашенцы

7.Законсперированный министр

 

Нехорошее такси

   Володя Стряпухин спешил.

   Очень спешил. Одевшись, засунул кошелёк с деньгами во внутренний карман, обул туфли, схватил жёлтый чемодан, выскочил на улицу, остановил такси и, угнездившись на переднее место, закрыл глаза.

   По лицу таксиста было видно, что он доволен сегодняшним утром и надеялся докататься до окончания смены без проблем, но «проблема» находилась рядом и молчала.

   С минуту таксист сидел тихо, потом заворочался, сиденье заскрипело, пассажир не среагировал. Шофёр подождал, слегка пошевелил Стряпухина. Ни звука. Терпение таксиста стало стремительно падать и, когда оно достигло дна, он с размаха хватил по сигналу, который, докатившись до ушей Володи, чуть не разнёс их в клочья. Стряпухин не то, что подскочил, а натурально взмыл.

- Почему стоим, - загорланил он. – Я опаздываю.

-  Вы же молчите. Куда ехать? – полыхнул таксист.

- На вокзал?

- Какой, - шофёр облегчённо вздохнул.

   И напрасно.

- Где меня мой интеллектуальный поезд ждёт. Не видишь, что я чемодан взял? Значит, еду на вокзал. Логика. Включи свой интеллект.

- На какой вокзал? – тихо занервничал таксист.

- О! – удивлённо воскликнул Стряпухин, чуть не тыкая пальцем в шофёра. - Таксист, а вокзал не знает, - он даже хлопнул ладонями по коленкам.

- Я спрашиваю, на какой именно вокзал, - делая ударение на «какой именно», процедил таксист, разжигая огонь в глазах.

- А ещё считаешь себя, наверное, большим интеллектуалом?  – презрительно сказал Стряпухин. – Ты что вокзал никогда не видел? Не знаешь, как он выглядит?

- Вокзалов тут до хрена и больше, - рассвирепел шофёр. - Говори, какой именно тебе нужен, на каком твой интеллектуал стоит, мать твою, а то в морду дам.

 - Вот так всегда, - огорчённо вздохнул Стряпухин.

- Что так всегда, - наскочил таксист.

- Я говорю, что вот так всегда у нас начинается интеллектуальная деятельность. С битья морды.

   Володя порылся в памяти. Чёрт! В какой же извилине застряло название вокзала? Стряпухин саданул кулаком по лбу. Выскочило.

-  Курский.

- Так бы и сказал с самого начала, - таксист сгрёб со лба пот, -  а то: мой поезд, интеллектуал, чемодан. Разве можно по ним определить, куда тебе надо. Да и не моё это дело по шмоткам пассажиров определять, куда, кто и зачем тащится? Мне главное плати бабки. Взять, например, тебя. Как по твоим кроссовкам я могу вычислить, куда тебя несёт?

- У меня туфли из саламандры, а не кроссовки, - небрежно бросил Стряпухин, не открывая глаза. – Кроссовки к моему костюму не идут. Не интеллектуально.

- Раскрой глаза и посмотри. Не актуально, - запутало созвучие таксиста.

   Стряпухин посмотрел.

   Как же не хорошо стало на душе. Как же так? На ногах были туфли, а когда оказался в такси, на него «глазели» голубые с белыми полосами кроссовки.

   Володю продрал страх. Воображение понеслось. Нехорошая машина, колдовская, мистическая, а может даже сюрреалистическая или инопланетная. Читал о таких. В них пассажиры исчезают. И он может исчезнуть.

   Вот до чего, дорогие читатели, такие книги доводят.

   Володя внимательно пригляделся к шофёру. Нормальный мужик. Руки в мозолях от баранки. Успокоился.

- Это кроссовки, - спросил он шофёра.

- Кроссовки. Не сапоги же.

- А ноги мои?

- А чьи же ещё.

   Володя не поверил и оглянулся назад. Может быть, на заднем сиденье ещё пассажир, и он просунул ноги, но какие же длинные должны быть ноги и куда девались его? Володя стал ощупываться.  Ноги на месте.

- Слушай, -  Стряпухин уставился на шофёра. - Эти кроссовки, наверное, твои, и я случайно одел их, ты уж извини, большая спешка. Туфли мои ты отдай. Они у меня единственные.

   После такого обращения в такси наступила гробовая тишина, но нервы, нервы… Они реагируют на каждый даже самый мельчайший всплеск души.

- Ты что очумел? – гаркнул шофёр. - Я твои туфли в глаза не видел. У меня ботинки. Смотри.

   Действительно ботинки. Богатырского размера. С тупыми носами.

- Да, - задумчиво протянул Стряпухин. – Куда делись туфли и откуда взялись кроссовки?

- Не знаю, - отрезал таксист. – Сам разбирайся.

   Подъехав к вокзалу, таксист тормознул и посмотрел на пассажира.

- Что, - спросил Стряпухин.

- Гони бабки.

- Сейчас.

   Стряпухин пошарил по карманам. Пусто, но деньги-то были. Он ясно помнил, что закладывал их в кошелёк. Опять пригляд на шофёра. Точно он. Никаких сомнений.  Руки, как лопатники. Любой карман вывернут.

- Слушай, - сказал Володя. – Верни бабки.

- Что, - ошалело бросил таксист.

- Ты меня грабанул. Деньги были, а потом исчезли. Кроме тебя и меня в такси никого больше не было.

- Да я, мать твою, - взвился таксист, - за руль всё время держался, а не по твоим карманам шарил, - истерично заголосил он. – Что же это такое. То туфли, то бабки были, а потом неизвестно куда сплыли. Выметайся к чёртовой матери и посмотри на ноги, - сыпал он. -  На ногах туфли. Пошарь лучше в карманах и кошелёк найдёшь.

    Нда. Кто же так пошутил с туфлями и бабками?

 

   Интеллектуальная команда.

   Расплатившись с шофёром, Стряпухин подхватил жёлтый чемодан и словно в атаку ринулся к вокзалу с криком: вперёд к интеллектуальному поезду.

   А кто такой Володя Стряпухин, и что это за интеллектуальный поезд, к которому он так спешил?

   Володя Стряпухин  - сорокалетний  младший научный сотрудник в одном интеллектуальном учебном заведении, а так, как сейчас учебные заведения являются  интеллектуальными,  мы не раскрываем название заведения, в котором просиживал Стряпухин, потому что   другие скажут: мы тоже интеллектуальные, но нас проигнорировали и обидятся, а  обида нам  ни к чему, во время прогулки  (неделю назад до  поездки в нехорошем такси)  встретил возле Красного монетного двора школьного друга  Мишку Самойлова, который два года  отсыпался депутатом, а потом по ясным для Мишки причинам, но не ясным для Стряпухина, выветрившись из депутатов, укрепился в кресле руководителя одного интеллектуального Министерства, но так как сейчас и Министерства являются тоже интеллектуальными, как и учебные заведения, мы также не  раскрываем его  название, потому что другие руководители тоже скажут: нас кинули и обидятся, а  обида, как мы уже говорили,  нам  ни к чему.

   Ливневым и ветреным вечером на кухне в однокомнатной квартире  Стряпухина, которая располагалась напротив Кремлёвского замка, очень удобной для беседы двоих: стол с двумя бутылками конька «Белый аист», плотно закрытая дверь, зашторенное окно, такие предосторожности свидетельствовали, что беседа была секретной, Стряпухин сказал Самойлову, что  может нагрести кучу бабок, но для этого Мишка должен предоставить в его полное распоряжение свой министерский   поезд с двумя комфортабельными вагонами: спальный и ресторанный, а также специальный пропуск для свободного передвижения по стране.

- Идея «Интеллектуальный поезд», - атаковал Стряпухин. – Хлебнём?

   Хлебнули.

- А что это за интеллектуальный поезд?

   Стряпухин снисходительно посмотрел на Мишку. Мишка он и есть Мишка. Только этот по деревьям не лазит, а перелетает с кресла в кресло.

- Не креативно мыслишь, Михей, - распалился Стряпухин. - В поезде кроме машиниста, руководителя и его команды будут только интеллектуалы самого высочайшего класса, Мы будем катать по стране и повышать интеллектуальный уровень. Собирать бабки за просвещение. Понял? 

   Коньяк заложился хорошо, замахнулись на повтор, но от прозвучавших слов «авантюристы и жулики» Стряпухин и Самойлов втупились друг в друга.

- Ты сказал, - налетел Самойлов.

   Поразмышляли: наверное, почудилось или кто – то на улице ругнулся, а ветер через форточку занёс

   Успокоились.

- Поезд дам, - начал Самойлов. - Железа у нас во. А где наскребёшь вагон интеллектуалов?

- Я уже набрал команду.  Марфа Ивановна Кукушкина, раз, — бросил Стряпухин, неожиданно замолчал и даже побледнел.

   За спиной Самойлова в развязанной позе сидела Кукушкина, закинув ногу за ногу, курила. И что особенно поразило Стряпухина: плевалась, стерва.

   Откуда взялась. Осмотрелся. Дверь закрыта. Форточка, но не в неё же она влетела. Не ведьма. С Самойловым пришла?

- Ты зачем Кукушкину привёл, Мишка?

- Обалдел? Никакой Кукушкиной не знаю и никого не приводил.

- Да она за твоей спиной стоит.

   Мишка повернулся. Никого. Поманил Стряпухина пальцем, и когда тот наклонился, прошептал.

- Это временная материальная реализация твоей идеи. Аист.

   Стряпухин потянул носом. Табачный запах. Мишка не курит, он тоже. Кто-то был, но кто?

   Очередной удар грома отвлёк его.

 -Так, - начал он. -  Коротко об интеллекте Кукушкиной. Она до последней мозговой клеточки в курсе инопланетной жизни и имеет теорию, как нам достичь такой жизни.

   Заманчиво.

- Это сорвавшийся метеорит. Скорость, умопомрачительное движение. Тонкие манеры, выверенные жесты, - нагонял Стряпухин, - сила слова, мысли, легкая улыбка, свободная походка, соблазнительная фигура, накаченная энергией от пят до макушки. Всё это она приобрела, общаясь с инопланетянами. Карл Карлович Проходимцев, - набирая темп, чуть не заголосил Стряпухин и стопорнулся.

   Пророкотал гром. Полоснула молния, высветив окно, через которое на него пялилось тощее, нахальное лицо Проходимцева.

- Пошёл на хрен, - бросил Стряпухин. – Временная материализация.

   Он закрыл глаза, открыл. Исчез.

- Карл Карлович специалист космического класса по кротовым норам. Знает, где находится каждая нора, составил тайную карту с их координатами. В курсе главного кротового портала.

- И где он?

- Вслух не скажу. Пока тайна. Ты даже не представляешь, какая колоссальная идея заложена в кротовых норах. Многие заходят перебраться в другую цивилизацию. Пожалуйста. Мы не против. Только не на халяву же. Бабки гони.

   Стряпухин встал, подошёл к окну, раздвинул шторы, потом задёрнул.

- У нас оказалось нор больше, чем за границей. Карл любого болтуна завернёт в лопатки. Яркая личность.

   Стряпухин с такой силой застолбил голос, что Мишке показалось: в его уши вогнали стальные пробки, а когда пробки выскочили, он выдал голос покруче.

- Не ори, мать твою. У меня же уши, а не аэродромные локаторы.

- О талантливых интеллектуалах шёпотом говорить нельзя. Они, как вулканы. Долго молчат, потом взрываются так, что планета орбиту косячит. Афанасий Владимирович Чилика, - рванул Стряпухин и внимательно осмотрел кухню.

   Что за чёрт. Самойлова не было. Вместо него мелкий, щуплый мужичёк в лихо заломленной на затылок кепке. Чилика. Стряпухин разозлился. Лезут и лезут. Размахнулся.  Кулак напоролся на Самойлова.

- Ты что ошалел, - взвился Мишка.

- Извини. Временная материализация. Пару слов о Чилике. Золотая голова, Высший пик. Генерал - интеллектуал. Оратор. Кремень. Его конёк чёрная энергия и тёмная материя. Чилик - это стремительный шах и мгновенный мат.

- Но это всё физика, - бросил Самойлов. – Кому она нужна.

- Михей. В лоб берёшь.

   Мишка попытался пробиться, использую и депутатские, и министерские манёвры, но попал в вихрь слов. Каждый раз, когда он открывал рот, Стряпухин уплотнял слово и бил наотмашь. Блестящая речь. Восхитительно, а ведь младший научный сотрудник. Человек без собственного стула, стола и компьютера. Усаживали туда, где свободно было.

   Дождь не утихал. Усиливался. Нарастал гром. Бешено метались молнии, полосуя темень. В комнате смеркалось. Стряпухин включил свет. Поплотнее задёрнул шторы. Закрыл форточку.

- Предлагаю, - небрежно начал он. - Тебе двадцать процентов, мне восемьдесят.

   Самойлов и рот раскрыл. За поезд со спальным вагоном, рестораном?

- Пятьдесят на пятьдесят, - рубанул, стекла задрожали. - Равенство.

- Да, какое равенство, - пошёл в атаку Стряпухин. -  Я буду работать мозгами, бабки лекциями выбивать, а ты чем?  Колёсами и рельсами.

- Без моих колёс и рельс твои мозги никуда не уедут, - отбрил Мишка.

- Так у тебя сколько колёс? Раз, два и обчёлся. А у меня, сколько мозговых клеточек? Их же питать нужно, - надрывался Стряпухин. -  Твои колёса смазал и поехал. Обвалятся, похороны не нужны. А у меня в голове всё время похороны. Траурная музыка. Не башка, а кладбище, мозговые клеточки не   восстанавливаются. - Он, притянув Мишку за уши к своей голове, зашептал. – Слышишь траурную музыку в моей башке. Я в твоей башке слышу только грохот колёс.

- Колёса и рельсы — это всё, - не сдавался Мишка. - Убери рельсы, останови колёса, и страна грохнется.

   Ясно и чётко.

   Все попытки Стряпухина завалить Мишку в меньшие проценты давали сбой. Он штурмовал уши Самойлова даже воспоминаниями о детской дружбе, но уши Мишки оказались не креативными.  

 - Хрен с тобой, -  закончил Стряпухин, помолчал и вскинулся, подхваченный новыми мыслями. – Михей! Интеллектуальный суперэффект. Вгрызаемся в   суть.  Мы снимем поезд, который стоит возле Павелецкого вокзала, и ставим впереди всех. Намёк понял. Поезд, конечно, не в рабочем состоянии, тянуть не будет. Тянуть будет тепловоз. Это же соединение прошлого с настоящим. Связка времени. Продолжение традиций, обычаев. Не отрыв от народа, а приближение. Понял. Ты же знаешь, кого на нём везли? Иногда я думаю, что он был не с нашей планеты, а с инопланетной. Кукушкина сейчас расследование в отношении его ведёт.  И не только им занимается, но и всеми нашими верхними, начиная с древних. Первичные выводы сильно настораживают. Очень сильно, - подчеркнул Стряпухин.

- Вот доклад бы на эту тему, - громко бросил Самойлов.