Дед Егор \исходник на конкурс «Дед»\

Холодным январским вечером Егор Кузьмич Добродеев бодро гнал снегоход к своей хижине. Старику по душе было это спокойное место посреди глухой тайги вдали от краевого центра. Но, заметим, он не искал сознательно одиночества, он лишь избегал создаваемой дураками суеты. Рядом протекала звонкая речка, где он любил заполевать хариуса. А берег реки — идеальное место для серьёзных разговоров. Что бы ни было произнесено, вода всё унесёт. В лесу же каждый звук, словно семя, падает в землю и прорастает сквозь годы сплетнями и небылицами.

До хижины оставалось не более сотни метров, когда старик заметил бегающее вокруг стен маленькое пушистое существо. Изначально он подумал на щенка росомахи, но, подъехав поближе, понял, что это волчонок с тёмными, как ночь, глазами. «Мамку потерял, наверное», — решил Егор Кузьмич.

А волчонок, завидев, в свою очередь, человека, бросился в тайгу. Но любопытство очень быстро взяло своё! Отбежав немного, зверёк улёгся в снег и начал наблюдать.

Старик улыбнулся и направился к двери своего жилища.

«Надо бы подкормить малыша, а то в такую метель один не выживет», — думал он.

Добродеев достал с полки банку тушёнки и положил содержимое её в тарелку. Затем, отойдя от зимовья на несколько шагов, поставил тарелку на снег. Волчонок выждал, пока двуногий вернётся в дом и, рыча, напал на еду. Через некоторое время старик посмотрел в окно: волчонок вылизал посудину и сидел рядом, словно просил добавки. Егор Кузьмич вскрыл ещё одну банку и, когда подошёл с ней к тарелке, волчонок уже не убегал.

— Пошли за мной, малыш, поешь и отогреешься, нельзя тебе тут оставаться. Вот чуть старше станешь, отправишься на поиски своей мамки! — по-доброму произнёс Егор Кузьмич.

Волчонок в ответ что-то провыл, как будто благодарил.

— Да заходи уже в избу, мелкота! Надо дать тебе имя. Как насчёт Малой? Я думаю, тебе подойдёт.

Волчонок с осторожностью зашёл в хижину, осмотрелся и прилег у затопленной хозяином печки. К вечеру метель стихла. Сытый и отогревшийся зверь отправился на поиски своей стаи. И пока он не исчез в лесу, в след ему с улыбкой смотрел старик. С тех пор, как только Егор Кузьмич приезжал в хижину, его тут же навещал волчонок. Словно чуял, папка приехал! Он нашел свою стаю и мать, но был благодарен человеку за доброту. Да и старик был этому очень рад, как будто его приходил навестить старый друг.

Дед Егор любил угощать Малого рыбой, выловленной в реке близ хижины. Со временем старик научился интуитивно общаться волком. Он впускал его в дом, присаживался в кресло и рассказывал истории из своей жизни. Особенностью волка было то, что он мог чуять, когда начнется метель или просто испортится погода. Тогда волк приходил к порогу хижины поднимал голову в небо и начинал выть. Это означало то, что в ближайшее время в тайгу лучше не соваться.

Дверь в хижину никогда не запиралась. Так было и в этот раз. Старик услышал чужие голоса и... закрутилось!

— Мужики не волнуйтесь, тут какой-то старый чёрт живет. Заходите быстрее, — прозвучал с улицы грубый мужской голос. Егор не успел подойти к двери, как в дом ввалились трое неприятных типов. Одеты по-городскому, дорогие куртки с мехом, зимние спортивные ботинки, горнолыжные комбинезоны — тут такие не водятся. Дед кинулся было за ружьём, но упал от удара. 

— Слышь старый, нам надо отогреться и поесть. Если будешь слушаться, то останешься жив, — главарь прикладом ружья ударил деда в грудь. — Надеюсь понятно, что не шучу? Так что без фокусов, хуже будет.

Егор Кузьмич собрался с силами и кинулся на обидчика, но силы старика сложно было противопоставить силе молодого мужчины — «гости» связали Кузьмича и стали обустраиваться в доме:

— Ты уж старый извини, не повезло тебе сегодня, — спокойно произнес главарь и тут же схватил Кузьмича за горло и начал душить, как будто забрать жизнь человека для него обычное дело.

Кузьмич понял: дорога его жизни заканчивается. Старик смирился с судьбой. Внезапно незримый ангел-хранитель нежно прикоснулся к его плечу и шепнул: «Не твоя остановка. Живи...»

Неожиданно в хижину забежал Малой, злобно зарычал и вцепился в ногу главаря. Бандит откинул волчка и достал из рюкзака АКСу, раздалась короткая очередь, видать ствол левый, искр от «драконов», больше копоти, чем пуль. Волчонок, поскуливая, выбежал из хижины, было понятно, что он ранен.

— Старый, у вас тут, что волки водятся? — пострадавший обхватил рукой ногу, прокушенную волчонком.

Не договорив, взгляд главаря застыл на двери, где виднелись два ярких глаза матери волчонка. Не успев навести оружие на волчицу, он тут же упал от молниеносного броска сильного зверя, мстившего за свое чадо. Двое других бандитов попытались бежать, но волчица преградила им дорогу. Старик выбежал на улицу и подбежал к истекающему кровью волчонку оказать ему первую помощь.

Из леса послышалось лаянье собак. Это были гулаговские поисковики ИТУ, откуда сбежали рецидивисты. Скорее всего, выстрел подсказал им направление — в тайге звуки разносятся далече.

— Дед, без обид, не мы такие, жизнь такая. Помоги, больше никогда тебя не потревожим, — взмолился главарь ублюдков, залетевших по особо тяжким, — мы на зону не вернемся. Не виноватые мы, они сами приходили... мертвыми.

— Ну, какие проблемы, ребята, — дед хитро улыбнулся, жестом отогнал волчицу, — спускайтесь, там не найдут.

Старик поднял край затертого ковра и открыл неприметную ляду — вход в подпол. Беглецы по скрипучим ступенькам спустились вниз. Кузьмич опустил крышку и прикрыл ее сверху ковром. Затем Кузьмич взял коробочку с черным перцем да посыпал им пол. Человека обмануть можно, поисковых псов сложнее.

Кузьмич взял все необходимое и вышел на улицу перебинтовывать рану волчонку. Раненый зверёк с трудом дышал, но было видно, что рана не смертельная. Волчица сидела рядом, стараясь лизнуть своего малыша.

Из леса к дому подошли вооруженные автоматами крепкие высокие стражники с собаками. Начальник поисковой группы капитан спросил:

— Добрый день. Мы ищем четверых сбежавших опасных преступников. Вы видели незнакомых людей?

— Троих, — уточнил сержант с собакой, — Месяц в бегах. Сто пудов хуй Булкина без соли доели в соседнем овраге.

— Не по-людски это. У каждого человека есть родители, семья которым это горе никогда не пережить. — Кузьмич из бидона налил собакам родниковой воды и предложил служивым ромашковый чай, — отведаете или чего покрепче? Лучше моей кедровой настойки в округе не найти.

— Спасибо за предложение, но нам ловить этих оборотней надо, — служивые подождали несколько минут, пока собаки пили воду.

— Так у вас, поди, пули серебряные и святая водица припасена! — на полном серьезе спросил Кузьмич.

— И осиновые колья в машине, — пошутил капитан в стиле мужчин суровых профессий. 

Егор Кузьмич любил розыгрыши, но в этот раз он принял слова стражников за чистую монету. Говоря про оборотней, капитан имел в виду совершавших преступления полицейских.

Старик же ещё от бабки знал, как надо поступать с оборотнями, не лишая тех жизни. И вот сейчас, как говорится, пазл сложился. Ведь подонков, психопатов, убийц и прочих в полиции хватает. Представители этого сословия регулярно творят разнообразные зверства над мирными гражданами. Это факт.

Только стражники ушли, Кузьмич нарвал у крыльца бессмертник и крестовик. В хижине тщательно выбрал нужные травы из баночек и бросил их в кипяток, следуя тому давнему-давнему рецепту бабушки. Правда, вместо отсутствующего помёта мышей пришлось пальцем наковырять своего. В результате варево приобрело тёмно-коричневый цвет вместо бирюзового. Снадобье действовало как наркотик, поднимая настроение и полностью притупляя, в том числе чувство боли. Не было необходимости, как раньше, для убийства оборотня, наносить серьёзные повреждения: разорвать сердце, утопить, или загрызть. Недаром Егор Кузьмич слыл в округе добрым, но странным человеком!

Пока настоянное зелье остывало, старик вышел к волчонку. Тот крепко спал. Его мать сидела рядом и не сводила с малыша глаз. Кузьмич отнёс волчонка в хижину и положил на кровать. Заботливо укрывая его одеялом, неожиданно услышал снизу осторожный стук.

Старик приподнял люк в подпол.

— Чё шумим, соколики?

— Дед, вертухаи где? Попить да пожрать закинь чё-нибудь. И это... срать как?

— Тише, бля, ищейки рядом. Держите сортир да смотрите не засрите мне всё тут! И вот компот лечебный, он сил придаст.

С этими словами Кузьмич опустил в подпол пустое ведро и кастрюлю с чародейским напитком. Потом закрыл люк и приложил ухо к полу. Внизу шептались:

— Фу, бля, от компота парашей несёт, но... вкусно, — констатировал сиплый голос.

— Забей, нам свидетели не нужны... по-любому завалим старого хрыча, — успокаивал главарь.

— В сортире утопить терпилу! — рекомендовал третий.

Кузьмич только улыбнулся на все эти претензии от людей, сожравших своего товарища, да ещё и без соли.

Дед Егор закинул дрова в печь и начал готовиться к основной части усмирения оборотней. Сценарий он помнил из рассказов прабабушки, а нужные навыки приобрел, служа санитаром на срочке в армии.

Стараясь не разбудить спящего волчонка, Кузьмич не спеша откинул люк в подпол. Снадобье подействовало на лиходеев. Они шутили и смеялись, как дети в цирке.

— Ой, дедушка, хи-хи-хи... — начал главарь.

— Какой смешной, на зайчика похож, ха-ха.

— А может это зайчиха! — Сиплый начал снимать брюки вместе с трусами. — А это дрель, я такую на стройке стащил!

— Молодец внучек, первым будешь, — Кузьмич похвалил гостя за сообразительность и разложил нехитрый инструмент и жгуты на полу. Черные пакеты для мусора аккуратно положил напротив каждого весельчака.

— Свитера снимать? — спросил старшой. За ним уже стояли товарищи без штанов, как голые в бане за тазиками.

— Обязательно! — Коротко ответил Кузьмич, понимая, что их вещи надо привести в порядок. Таков закон гостеприимства в тайге: — Ложитесь на пол, одёжу кладите слева от себя.

Кузьмич принялся за работу.

— А давайте Новый год отметим! Прямо сейчас! — На полном серьезе горячился главарь.

— Не здесь! Сделаем ракету и полетим на Марс!

— Там яблоки цветут, фиксами клянусь! — Встрял сиплый голос.

Беглецы продолжали глупо шутить и громко смеяться, чем отвлекали старика от серьезного процесса. Кузьмич нервно схватил ножницы.

— Дебилы блять, — дипломатично выразился старик и укоротил им языки. Через минуту погреб наполнился деликатным мычанием.

Вспоминая с усмешкой учение доктора Павлова, таежник не спеша начал «лечение», тут же накладывая жгут на поврежденную конечность. Через какое-то время Кузьмич, подслеповато прищурившись от неяркого света, внимательно осмотрел свою работу. «Хорошо, но мало», — добродушно подумал Кузьмич и, положив топорик «чик-чик», взял в руки дрель. 

Уже через несколько минут Кузьмич раскладывал по мешкам всякое разное — маленькое и побольше.

Под утро оборотни спали сном праведников. Уставший Кузьмич поднимался по скрипучей лестнице в избу с одной мыслью: «Доктор Павлов был бы мной доволен!»

Старик налил себе любимой кедровой настойки, опустился в кресло у печки и погрузился в блаженную «нирвану».

А волчок... Оправившись от ранения, однажды незаметно удалился к себе в лес. И долго не было о нём ни слуху, ни духу. 

Пришла весна. На ветках появлялись маленькие зеленые листочки. В лесу распускались первые цветы — белые, желтые, сиреневые. Тайга преобразилась. Наслаждаясь прозрачным лазурным небом и пением птиц, Егор Кузьмич гнал старенькую Ниву в поселок сдавать полиции трех вылеченных оборотней. Добродеева терзала одна, только одна мысль: почему упыри не покрывались шерстью и колени повернуты вперед, как у людей, а не назад, как у животных? В остальном сомнений не было. Лечение для оборотней всегда столь же ужасное, как и предполагаемые их преступления. В любой ситуации есть положительные моменты. Знай Кузьмич, что эти «оборотни» не настоящие, а обычные полицейские, преступившие закон, он бы устроил им жесткий ад.

За зиму дорога к посёлку стала еще хуже. Каждая ямка отзывалась в салоне «Нивы» скрипами да стонами.

В самом же посёлке ничего не изменилось. Разве что появились красивые плакаты: юноша тематической внешности с кудрявой головой в военной форме призывал получить большие деньги за любовь к Родине.

— Получается, я, старый дурак, всю жизнь любил её бесплатно?! — Кузьмич в сердцах ударил кулаком по торпедо и свернул к полицейскому участку.

Около УАЗика с надписью по ржавчине «ПОЛИЦИЯ» ковырялись двое в форме.

— Джигиты, начальство пригласите, — и, сплюнув, через силу выдавил: — Будьте любезны.

— Вы по какому вопросу, гражданин? Руководство занято, — спросил худой рыжий прапорщик.

Из открытого окна на втором этаже раздавался храп здорового человека.

— Скажите, подарки привезли... новогодние, — Кузьмич открыл багажник и начал доставать черные увесистые пакеты. Из салона автомобиля раздавалось нечто среднее между мычанием и желанием высказаться.

— Ну, так бы сразу и сказали. Подарки мы любим, минуту, — обрадовался рыжий и скрылся за дверью отдела.

Пузатый начальник не успел протереть сонные глаза, как они сами широко раскрылись от увиденного. Двор отдела полиции напоминал анатомический театр имени Патриса Лумумбы. На земле лежали три человека по определению. Все трое мычали как кастрированные лоси и были по локти без рук, а ног — по колени. Глаза и уши отсутствовали.

— К-к-кто это-о-о? Что-о-о эт-то-о-о-о? — От шока начальник начал заикаться, а подчиненные потеряли дар речи.

— Это, господин начальник, беглые оборотни. В лесу на опушке нашёл.

— А-а-а-а где-е-е их-х-х ру-уки и но-оги-и-и? — с трудом выдавливал звуки майор.

— В этих черных пакетах, — Кузьмич рукой указал на подписанные мешки: Главарь, Сиплый и Хуйня. — Языки и члены с мошонками там же. Глаза, увы, потекли. Кстати, у Хуйни одно яичко было, а то подумаете ещё, что припрятал. Мне чужого не надо.

Кузьмич распахнул один из мешков, чтоб показать начальнику содержимое, и обомлел сам — на обрубках рук и ног красовались идеально наложенные жгуты. Старческая память подвела знахаря, наложил не туда.

— А эт-то-о-о что-о? — В голосе начальника сквозил страх.

— Впервые вижу, — схитрил дед. — Не зря говорят, что волки санитары леса.

— А кто-о-о их-х-х та-ак? За-аа что-о?

— Может в лесу курили или гей парады устраивали, — отрешенно отвечал Кузьмич, понимая, что оставил дома улики, и надо хорошенько прибраться. Желания встретиться со всей троицей еще раз, но уже в тюремной камере, не возникло. «Да пусть приходят, легавых точно раскатаю», — успокоился старик.

— И что-о на-ам с эти-и-м делать?

— Да что хотите. Главное смотрите, чтоб не хулиганили. Кстати, двоих на горшок, Хуйню подмыть,

Кузьмич достал из кармана лично вырезанный из сибирской берёзы деревянный предмет и протянул прапорщику:

— Передайте с конвоем на зону игрушку этих удальцов.

Коп с интересом вертел в руках отполированный до блеска огромный дилдо:

— Что это?

— Вас это ебать не должно.

— Почему? — на лице жадного до чужого прапора возникло недоумение.

— Не заработали ещё! — довольный собой дед протянул менту карамельного петушка на палочке, — а пока тренируйтесь.

Кузьмич завел машину, кивнул полицейским на прощание и с чистой совестью поехал в магазин за продуктами да напугать продавщицу глазными яблоками.

Несмотря на почтенные годы, Кузьмич любил побаловать местных барынь своим «циклопом». Недаром за глаза деда называли Половым разбойником. Посёлок ведь небольшой, все всё и обо всех знают, и даже чуть больше. В общем, по народному выражению, большое в стрингах не утаить.

Продавщица Ольга Петровна обрадовалась появлению старика. Пока тот выбирал макароны, робко спросила:

— Кузьмич, а что за дырки были в головах бандитов? Всем посёлком разгадать не можем. Споры в драки переходят, до того интересно!

— Петровна, это долго объяснять, да и сложно. Я же академий не заканчивал. Ну, если коротко и по-современному: разрушил Центр принятия решений, лишил мозг возможности выделять сложные мысли. Дрелью со сверлом по бетону. У них интеллект сейчас, как у замороженной курицы.

— А смысл?

— Так надо было. Слух я им сохранил, ибо по-христиански это. Умными оставлять негодяев нельзя было. Вон, Гришка Журавлёв кистью в зубах иконы пишет, а эти б оперу написали, к гадалке не ходи!

Но здесь Кузьмич заблуждался. Любители современного искусства уже наслаждались шедеврами, написанными анусом!

— Ничего не понятно, да и ладно, — задумчиво произнесла женщина. — Ну, а члены-то зачем им отнял?

— Понимаешь, Петровна, я не против их счастливой семейной жизни, просто не хочу, чтобы они размножались.

— Да кому нужны такие?! — захихикала продавщица.

— Ну, любовь дело мутное... сердцу не прикажешь, полюбишь и такое!

— И то верно! — Петровна перекрестилась, и подняла глаза к мухе, ползающей на видавшем виды потолке. — Прости, Господи, нас, грешных, ибо мы, бабы, — как есть дуры!

— Извини, Петровна, мне ещё в управу надо заскочить, бухгалтерию переучитывать. Давай, расплачусь за колбасу, макарошки и пряники.

(Про розыгрыш с глазными яблоками Кузьмич забыл.)

Пока продавщица убирала товар с прилавка и снимала с себя нижнее бельё, дедок по-хозяйски запер дверь и повесил туда табличку «Переучет».

Полюбовавшись несколько минут жопой распластавшейся на прилавке Петровны, старик резко ввёл своё вздыбившееся хозяйство в райскую щель торговки. Затем перевернул даму на спину и закинул её стройные ноги себе на плечи. Вскоре мужские флюиды и запах горячего секса целиком заполнил магазинные полки...

— Егорушка, а что с волчонком стало? — неожиданно спросила Ольга Петровна, одновременно прижимаясь своей волосатой шмонькой к члену так, чтобы он проник ещё глубже.

— Каким таким? — вопрос во время близости озадачил деда. Куда уместней было обсудить пердеж рогатого скота весной.

— Ну, с этим... твоим Малым. — Бакалейщица пальцем указала на фотографию на стене. На ней лютый волчара с темными как ночь глазами обнимал деда Егора. 

Этот снимок опубликовали все мировые издания, приложив к нему лживую историю о том, как православный вурдалак спас маленького волка-оборотня и они подружились.

— А-а-а... Малым! — издав сладостный стон от оргазма, старик вспомнил про волчонка. — Да хуй его знает!