Обыкновенное

Аллея со старыми липами. Пройдя по ней в глубину парка, вы увидите двухэтажное желтое здание. И мальчика лет десяти, постоянно сидящего у окна на первом этаже. В палату суетливо вплывают врачи, жестикулируют, обеспокоенно трогают ему лоб, оживленно что-то обсуждая между собой. Медсестры меряют температуру, ставят капельницу, дают таблетки, приносят еду, затем уносят ее почти нетронутой. А он все сидит статистом на собственной сцене. 

Врачи уверяют, что уже не долго, может месяц, два. Редкая форма, тяжелый случай. День за днем, час за часом — его песочные часы не поставить на паузу, не перевернуть, — каждая песчинка отмерена где-то там, повыше. Именитые светила медицины разводят руками, отводят глаза, — мальчик просто смотрит в окно пустыми глазами. Разбросанные, давно не тронутые игрушки застыли в холодной ненужности. 

Эту тягостную размеренность изредка нарушают стекающие по стеклу капли дождя или солнечный лучик, пробившийся сквозь густую листву цветущих лип, либо воркующий на подоконнике голубь. Выражение на почти сером лице мальчика остается неизменным, безразличным, отрешенным.

Однажды из этого длительного оцепенения его вывел вопрос:
— Дима, а как ты так спокойно можешь постоянно сидеть у окна и ничего не делать? Разве они ничего не сказали тебе?

Глядь — под окном возник клоун. Откуда взялся? Будто шагнул из стены — странный, нелепый, за клоунским гримом сложно было распознать, спрашивал он с улыбкой или с грустью. 

— О чем не сказали? — впервые за долгое время произнес мальчик. 
— О том, что скоро умрешь. Ничего не поделаешь, Дима. Все умирают. Но есть место, куда ты можешь попасть после смерти — оно даже лучше рая, лучше всего, что только можно представить. И это не просто выдуманная сказка, которую рассказывают измученным болезнью детям для утешения, чтобы они легче переносили страх и страдания. Это правда. Но есть одно условие, чтобы попасть в это волшебное место.

— Какое? — спросил мальчик уже с вялым интересом.

— Ты должен наполнить этот мешок деньгами, чтобы купить билет. — сказал клоун, доставая его из-под куртки.

— У меня нет денег. Где я их возьму?

— Это не обычные банкноты, а специальные купюры — листики бумаги, на которых ты будешь записывать каждое выполненное доброе дело, и бросать в мешок. Ночью ангел будет их читать, затем обменяет на небесные деньги. Поторопись, ведь неизвестно, сколько у тебя еще есть времени. Ты должен успеть набить полный мешок. 

Мальчик как завороженный смотрел на мешок и не заметил, как клоун исчез, растворился. Что-то манящее, обнадеживающее... Мешок иллюзий? Рассказ таинственного доброжелателя казался причудливой шуткой. Но парнишке начало казаться, что у него появились силы вырваться из этой колеи обреченности. Но какие добрые дела? На что он способен, обессиленный и еле передвигающийся, когда каждая ступенька на второй этаж для него — почти подвиг?

Дима до вечера был погружен в размышления, не заметил, как в палату вошла мама. Незаметно для себя самого, он повернул голову к ней и улыбнулся. Наверное, впервые за последнее время. Мама ахнула, застыв на несколько мгновений и не веря своим глазам. Зажала рот рукой, глаза заблестели. «Дима!» — она обняла его, расцеловала и побежала рассказать врачам. 

Позже, оставшись один, он написал на листке: «Сегодня я улыбнулся маме». 

И бросил в мешок.

Ночью приснилось странное. В полудреме Дима осознавал, что спит. Он шел по улице, видел ряды домов, брусчатку, деревья. Потрогав стену, он ощутил прохладу и шероховатость кирпича. Даже споткнулся о чей-то потерянный ботинок. Все было как наяву, ему не хотелось просыпаться. 
На пороге одного дома сидел старик и что-то строгал ножиком. Дима подошел.

— Здравствуй, дедушка. А я знаю, кто ты. 
Седобородый старик усмехнулся, даже не взглянув на него.
— Привет, я тоже знаю, кто ты. 
— Скажи, дедушка, если я умер, то почему мне не страшно? 
— Ты умер? Ну, во-первых, ты живой. А во-вторых, почему тебе должно быть страшно? Смерти нет, малыш, ты еще узнаешь. 
— Правда нет? Я очень боюсь смерти. 
— Чтобы не было страшно, займись делом. Для чего я тебе посланника отправил, как думаешь? Про мешок-то не забыл? 
— Ты про клоуна? Да какие с меня добрые дела? Я еле хожу уже. Меня ветром носит. 
— Это не клоун, а твой ангел. А одно доброе дело ты уже сегодня сделал. Помнишь лицо мамы, когда улыбнулся ей? Вооот. Придумай еще что-то подобное, ты ведь смышленый и добрый мальчишка. Загляни в себя, ты удивишься, сколько там всего. И искать ничего не надо. И вот держи на память обо мне, — старик вложил ему в ладонь вещицу, которую строгал, — дома посмотришь. 

Проснувшись утром, Дима первым делом кинулся к мешку. Отпрянул, зажмурился, заглянул снова, не веря глазам.
Ух ты! Он там! Билет. Небесные деньги. 
Приснившееся теперь не давало сидеть на месте. Несмотря на слабость, он вышел из палаты и весь день провел в хлопотах — искал любую зацепку, возможность. Помочь медсестре подвезти каталку с больным, смочить ватку спиртом, поправить кому-то одеяло, налить чай, открыть форточку, почистить яблоко. Да, в конце концов, просто подержать за руку больного — Дима открыл для себя, что вокруг есть масса возможностей для добрых дел. Это так просто, на самом деле. 
Надо только позволить себе их увидеть. 
И не лениться делать. 

За весь день он не присел. Забыл про усталость, смертельную болезнь. Все его мысли, чувства были поглощены делом. Врачей настораживала и удивляла такая внезапная активность маленького пациента. Вздыхали, переглядывались, но не препятствовали. А Дима рассказывал анекдоты, смешные истории, — оказывается их всегда было полно в голове. Читал книги, даже написал стишок. Странным образом он все успевал, его день растянулся, терпеливо вмещая в себя все его сумбурные, смешные, торопливые, но таки добрые поступки. 
Его монотонная жизнь преобразилась — малец просыпался и засыпал с одной мыслью — только бы успеть. Мешок постепенно наполнялся.

Дима за эти последние недели стал любимчиком в больнице. Все, от врачей до охранников, видели в нем друга, сына, внука. И вся больница провожала его и плакала навзрыд....
Когда в итоге он был выписан, полностью выздоровевшим.

Никто не понимал в чем секрет такого чуда. Одни твердили, что причина — жизнерадостность и позитив мальчика, другие были убеждены, что на ноги поставила любовь и забота медиков. Некоторые предполагали, что помогла какая-то новаторская методика лечения, которую оплатила пара пожилых миллионеров. Версий было много, но большинство все же склонялись к мнению, что главная причина чуда — он сам.
Но люди упускали главное — усердие, с которым нужно каждый вечер вкладывать немного неба в свой серый мешок. Чтобы то, что казалось уходящим, могло стать лучшими днями жизни. Независимо от ее продолжительности. 

Диму уже мало заботили рассуждения о причинах и следствиях — впереди его ждала жизнь, наполненная делами. О необходимости творить добро ему напоминал мешок, который теперь был с ним всегда и везде, а также грубовато выстроганный крестик на шее — память о седобородом старике из сна.

#чтобятакжил