Здесь живёт справедливость

#мистика 

Работая охранником на проходной небольшого бизнес-центра с громкой вывеской «Мировые судьи», а чуть ниже «Здесь живёт справедливость», Алексей стал обращать внимание на то, что почему-то, не на каждого человека, проходящего мимо, совсем близко со входом, срабатывает датчик открытия раздвижных дверей. Причём, двери срабатывают постоянно, создавая иллюзию заботы и гостеприимства, но, почему-то иногда, когда проходит какой-то человек, этого не происходит. И ещё примечательно, отмечал для себя Алексей, что в тот самый момент он всегда был чем-то занят и не успевал разглядеть этого человека, замечая лишь его удаляющуюся тень.
Интересно. Можно было предположить, что это ребёнок, но сколько раз он видел как срабатывали двери, когда кто-то из детей побольше или поменьше проходил или пробегал совсем рядом с дверьми. Да и судя по тени, это был вовсе не ребёнок.

Алексей бросил взгляд на часы: «Ну вот, почти уже 17 часов, пора передавать дежурство и можно быть свободным. »

Передав дежурство другой смене охранников и переодевшись в комнате охраны, Алексей уже было направился к выходу из здания, но обнаружил, что у него развязался шнурок на ботинке правой ноги. Он присел, завязал, и поднявшись, вновь увидел тень человека, который только что прошёл мимо дверей и они не сработали. Он резко рванул к выходу, и выскочив на улицу, увидел какого-то высокого парня в спортивной ветровке, на голову которого был надет капюшон. Секунда и парень скрылся в толпе. Алексей инстинктивно двинулся за ним вслед.
Несколько секунд казалось, что парень утонул в реке прохожих, но вдруг снова мелькнул знакомый капюшон. Алексей прибавил шагу.
Несколько раз капюшон мелькал перед ним, ведя своего преследователя витиеватыми улочками города. 
Уже практически стемнело. Алексей понял, что забрёл в тупик — впереди проулка была стена. Он остановился и расстроился, что видимо зря потратил силы на эту погоню. Оглядевшись по сторонам, он увидел человека на инвалидной коляске, перед которым стояла банка с мелочью.
Алексей прошерстил карманы брюк и нащупал монетку в 10 рублей. Он подошёл к этому несчастному нищему и бросил монетку, но она каким-то образом упала мимо банки, он нагнулся, чтобы поднять её, и одновременно поднял глаза и увидел лицо человека, сидевшего в инвалидной коляске и обомлел.
— Серый?
Человек сидел с опущенной вниз головой, но услышав своё имя приподнял голову. Их взгляды встретились.
— Епт...
— Серый, ты ли, какого?! Ты чо, ты как? Как так?
— Лёх. Привет, — человек улыбнулся, — так неожиданно тебя увидеть здесь. Не кричи только.
— Ничего себе, как, рассказывай, что с тобой случилось?
Удивление Алексея было небезосновательным, ведь Серый был одним из лучших бойцов в учебке, где они и познакомились. А то, как владел рукопашным боем, это вообще отдельная песня, такие вертухи мог выдавать «на ура». А тут... худой, заросший, усталого вида человек с синяками под глазами. Столько сразу воспоминаний обрушилось на Алексея: как служили, как дембельнулись... Ну, а на службе как водится, земляки всегда старались держаться вместе и помогать друг-другу. Первое время, было дело встречались после службы, но с годами всё реже и реже, а потом вообще забыли друг о друге. Город большой, друзей, знакомых много, а дел так вообще, как всё навалится порой, так и пропадаешь полностью, сконцентрировавшись только на своих делах и своей жизни. А потом бах, очухиваешься и понимаешь столько лет пролетело.
— Да никак, Лёх, ну ты же знаешь, я не мог не пойти...
— Ты участвовал в войне? Конечно, же, да, ты ведь патриот на все сто.
— Ну, вот и навоевался, теперь без ног гуляю. Меньше весить стал зато.
— Да... Это, это конечно....Подожди, может по пивку?
— Лёх, я...
— Да ты что, не парься, я угощаю, подожди, сейчас сбегаю, дождёшься, обещай?
— Да, конечно дождусь, я теперь Лёха не особо куда спешу и не оч быстро бегаю, трёшку за 12 минут уже не пробегаю, чуть помедленнее, старость, курение поди и такое в общем всё, все вредные факторы срослись, ахаха.

После того, как Алексей сбегал до ближайшего магазина, товарищи проговорили около полутора часов кряду. Лёха много узнал о судьбе Серого, но самое печальное было услышать, что их общий товарищ-сослуживец Санёк, недавно погиб и был похоронен на Городском кладбище.
— Небеса, Лёха, забирают лучших. Такой крепкий вояка и погиб на гражданке, ну не бред?! Жизнь — непонятная штука.
— Это так, да. 
— Вроде как я слышал, окна мыл на домах и что-то там подвело, то ли страховочный трос, то ли карабин, в общем что-то такое, связанное с их амуницией. Сорвался, в общем, с большой высоты. А какой парень был — честный, отважный, сильный, причём не только физически. Крепкий человек был Санька. Настоящий. Вот от таких детей должны бабы рожать, а не от... тьфу ты! Но, что-то с ними ему не очень везло, надо сказать. Кроме матушки никому и не нужен был поди.
— Эх... Да. Лучший, чего уж, не встречал лучше человека, без обид, конечно, ты тоже норм чел. 
— Да какие обиды, о чём ты, всё правильно говоришь.
— Да вообще всех нормальных людей жаль, когда рано уходят. Но Санька, прям ножом по сердцу. Тяжело это принять. Надо как-то посидеть, повспоминать, помянуть нормально человека.
— Это можно, точнее нужно да. Но, знаешь, кстати, у меня к тебе просьба — ты более мобилен, чем я. Сходи пожалуйста, навести матушку Санькину. Говорят совсем на ней лица нет, не выходит из дома, перестала общаться, не ест поди ничего, я очень переживаю. Адрес я тебе скажу, если забыл.
— Не забыл, конечно помню. Не вопрос, завтра же схожу.
Так, проговорили они допоздна. Алексей проводил Серого до его домишки, что в старом городе. Товарищи обменялись контактами.

На следующий день Алексей посетил дом Санька. Встретился с его матушкой. Посидели, помолчали, посмотрели Санькины фотографии, потом она его накормила обедом. 
Так приходил он к ней достаточно регулярно, то одно поможет по хозяйству, то другое. То отвезёт куда, то привезёт продуктов.
Однажды, в разговоре с ней, Алексей понял, что она хочет уехать к своему брату в Тверь. Он тоже одинокий, давно её зовёт к себе. Осталось дело за малым, нужно насобирать на билет, с пенсией нынешней не просто, слава богу хоть вообще есть. А накоплений у неё больше нет, всё ушло на похороны. Алексей, всё взвесив, прикинув свои небольшие накопления, наврал Клавдии Кузьминичне, что дескать должен Саньке денег. Та конечно, удивилась, так как Саня редко у кого занимал, но он заверил, что как раз хотел повидаться и отдать долг, а тут такое дело...
Через пару дней он принёс деньги Сашкиной матери. Через какое-то время, помог вещи отправить в Тверь, помог с покупкой билетов, отвёз на такси до вокзала, ну и посадил на поезд, конечно. 

После вокзала Алексей шёл домой и думал о жизни, о её мимолётности, о том, что всё так хрупко, что нет никаких гарантий, что хороший ты или плохой, сильный ты или слабый, красивый или не очень, а отведено тебе здесь быть только определенное время. И никому нет дела — счастливо ты жил или нет, так что если хочешь быть счастлив — будь им прямо здесь и сейчас, с этого самого момента работай над этим, времени не так много, как может показаться... 
По дороге домой, зашёл к Серому, посидели, помянули...

Прошло несколько дней. Как-то вечером, Алексей зашёл в подъезд дома, где жил. Подойдя к двери, и не успев найти нужный ключ, услышал, как из-за спины его окликнул детский голос.
— Дяденька, извините, Вам просили передать.
Перед ним стоял какой-то паренек лет девяти или десяти, с вытянутой в сторону Алексея рукой. В руке был конверт. Он потянулся за ним, взял и пытался понять от кого, откуда, но никаких надписей не было. Мальчик тем временем побежал вниз по лестнице.

Алексей поднёс ключ к двери, вошёл, тут же открыл конверт, внутри был сложенный пополам листок бумаги. Он распрямил листочек и прочёл:

«Спасибо братко! Я твой должник. Долгой и счастливой жизни тебе! Всё будет у тебя хорошо, я всегда рядом. Санька Иванов».