Моя личная СВО (1-9)

Памяти Недоступова Павла Вадимовича.

 

Эта история — исповедь... В ней нет ни слова лжи и вымысла. Все события, происходившие на протяжении пятнадцати месяцев, не сотрутся из моей памяти никогда. Это часть моей жизни, часть меня. Рассказ должен был быть написан в соавторстве, но, к сожалению, повествование будет вестись лишь от моего лица. Паша очень хотел поделиться нашей нереальной историей со всем миром, и я обязана исполнить его желание. По-другому я поступить не имею права, не могу и не хочу... 

 

Моя личная СВО.

1.

Жизнь... Женский род. Третье склонение. Неодушевлённое существительное. Как так? Разве жизнь может быть неодушевлённой? Это самое одушевлённое из всех одушевлённых слов и проявлений в нашем мире. Она есть мы. Жизнь позволяет дышать, любить, страдать, совершать и исправлять ошибки, преумножать её, жизнь, собственноручно ставить точку в чужой. Иногда в своей. После чего — смерть. Вот это уж точно неодушевлённое. Финальное, кодовое, подытоживающее, конечное. Точка. Большая, жирная точка. Или многоточие? Мы никогда не узнаем этого, покуда не перейдём рубеж... А если рубежа нет, то не узнаем вовсе.

Всё началось, даже не начавшись. Ещё до знакомства с Пашей. Я поняла это позже, пройдя нелёгкий, но необходимый путь — главный и самый значимый отрезок моей жизни. Мне трудно объяснить так, чтобы донести до каждого, да это, наверное, и не нужно. Многие осудят — мол, что ты такое говоришь? А дети? Дети — это я, это частички меня, они являются моим продолжением. Любовь к детям — трепет, осознанность, безусловное самопожертвование в критической ситуации. Дети — это твои органы, без которых невозможно существовать. 

Совершенно другое чувство — встретить человека, который с тобой никак не связан наличием общего биоматериала, но ощущать его каждой клеточкой своего организма. Паша был ретранслятором моих мыслей — я думала, через несколько минут он переплавлял мысли в слова, озвучивал. И наоборот. Поначалу меня это пугало, но потом я привыкла и данная необъяснимость стала нормой. «Для меня всё просто. Мы — сиблинги...» — как всегда чётко и лаконично. Я успокоилась, непонимание и удивление ушли, растворились, словно их и не было. Я чувствовала Пашу, а он чувствовал меня на расстоянии километров, которые были только в навигаторах и на картах. Для нас их никогда не существовало... 

 

2.

Всё началось в августе 2021 года. Я даже помню точную дату — пятнадцатое число. Это жаркое лето решило полностью иссушить остатки терпения и сменить курс моего жалкого существования. Какое было небо в этом году — я давно не видела такой красоты и бесконечности, а скорее всего просто перестала замечать. Звёзды играли со мной, приглашая подняться к ним, немного приблизиться к неизвестному. Выдохнуть, перегрузиться, оторваться хотя бы на сантиметр от земли и от себя — фальшивой, неправильной версии, которая вытесняла из телесной оболочки меня настоящую. Вытесняла безжалостно, с моего молчаливого согласия. Ещё немного, и процесс замещения стал бы необратимым. Но что-то произошло в последний момент, тумблер перещёлкнулся, «самоубийства» не случилось. Глаза пожирали созвездия, голова кружилась, шея затекала, но не было ни сил, ни желания отвести взгляд от бесконечности, которая затягивала в бездну и одновременно проникала в меня. Вспышка. И вот я смотрю на себя со стороны. Чужими глазами, взглядом полным непонимания, брезгливости и неприятной жалости, которую испытывают к слабовольным, ущербным людишкам. «Так больше жить нельзя. Точнее, можно, но не нужно. Тебе не нужно...» Снова вспышка. Я вернулась в телесную оболочку, от которой тоже была не в восторге. Упала звезда. Ещё одна. И ещё. Успела загадать желание. Сбудется. Должно. Я помогу своей мечте осуществиться. А сейчас — домой, спать и смотреть сны про звёзды, про счастье, про новую жизнь...

 

3.

Желание писать появилось неожиданно. Это даже было не желание, а потребность. Такой наполненности я давно не испытывала — рифмовалось буквально всё: ощущения, чувства, мысли, окружающие меня предметы и явления. Это был безудержный напор. Плотину прорвало — поток нелепости и годноты остановить не было возможности. Слова складывалось в ровные и неровные строки — телефон терпеливо принимал и сохранял. Молчаливо и без претензий. Бумага и гаджет стерпят всё. Мало. Хочу большего. Появилось непреодолимое желание делиться собой, выплескиваться за пределы общества восторженных друзей-почитателей. Страха не было — пусть ругают, смеются. Мне нужно рассказать всему миру о чём я думаю, что чувствую, поделиться, как я меняюсь, расту, скидываю старую поизносившуюся шкуру терпилы и посредственности. Инстаграм принял меня с распростёртыми. Полгода писала там. Дальше случился Альтерлит...

 

4.

Конец марта 2022 года. Чувствую себя не в своей тарелке, но уходить не собираюсь. Я не привыкла бросать начатое, коль припёрлась на литературный сайт, поэтесса, так давай, работай, двигайся, расти, совершенствуйся. Напряжение растёт, непонимание усиливается, но в целом вроде нормально. Приняли. Покусывают, но и хвалят периодически. Дворняжке приятно. Стая матёрых не отвергла. Первое опубликованное стихотворение — и сразу «главная». Не всё так плохо. Каждый комментарий читаю с замиранием сердца. Пока наплаву, отвечаю. И вдруг — ба-бах:

— Откровенно слабо.

«Мы летим мотыльками послушными

В яркий свет мегаполиса роем,

А в итоге — мы все обездушены —

Что-то стало не так с тобою:» — сначала какое-то лозунговое плакатное обобщение с подростковым максимализмом, потом очень резкий переход от мы к ты. Далее пафос алчного жала, далее плеоназм «хрупкое бренное». В целом — неуд. Успехов."

Что? Как так? Какой-то Karakum... Что за нелепый коммент? Ты кто такой, ценитель прекрасного? У тебя в профиле даже стихов нет! Прочитала один из рассказов. Затем другой. Да он больной! Бред какой-то! С такими лучше не связываться. Но если честно — обидно. Почему — не понимаю. Я же его не знаю совершенно, и с критикой не согласна. Натянул птицу на шарик. Самоутверждаешься за счёт новеньких? Хрен с тобой. Валяй! Больше не придёшь, уверена. Значит и переживать не буду. Пойду лучше, напишу что-нибудь — меня же прёт. Столько всего хочется рассказать и доказать этому миру. И тебе, самоуверенный автор непонятных рассказов.

 

5.

Прошло семь месяцев. Осень. Ноябрь. Слякоть за окном и промозглость внутри. Безысходность увядания угнетает, поглощая веру в то, что хорошее ещё когда-нибудь обязательно случится. А пока только и остаётся — надеяться и мечтать. Морщинки вокруг глаз, напоминающие о возрасте, лёгкой паутинкой филигранно окаймляют два ярких огонька, которые до сих пор, несмотря ни на что, излучают тёплый свет, притягивая к себе хороших людей, маленькие радости и большие неприятности.

Одна из отдушин — общение на любимом сайте. Здесь, погружаясь в тексты друзей и просто талантливых людей, получается на время уйти от реальности, забыться, припудрить воспаленный мозг тальком иллюзий и эйфории. Утренний блог Karakuma «просто поболтать» готовил мне очередной сюрприз. На картинке — дошик, бутылка водки и серебряная стопочка — идеальный завтрак для писателя и заблудившегося в себе человека. Алкоголь может решить многое, почти всё, но лишь на время. Дальше будет больнее и тяжелее. Реальность не терпит допинга, никакого. Договариваться со своими тараканами нужно с чашкой кофе на террасе уютного, спрятанного в лесу домика; на высоте десять тысяч метров, улетая оттуда, где всё задолбало; или сидя на диване, держа за руку близкого и дорого тебе человека, не меняя место локации. Последний вариант — самый лучший, как правило, тараканам становится некомфортно и они попросту уходят. Или умирают навсегда. 

Предложение взять у меня интервью было неожиданным. Новый опыт всегда интересен. Ломаться и набивать себе цену — не в моих правилах. Телефон отправлен в личку. Входящий звонок не заставил себя долго ждать...

— Привет, Оля.

Боже, что за голос? Идёт полная несостыковка фотографии в сети и этого бархатистого, мягкого, томного тембра. Звук проник в меня моментально, окутывая каждый орган непонятным чернильным выбросом чего-то вязкого и обволакивающего — так поступает спрут, выпускает чёрное облако, почуяв опасность, и убегает. Но только здесь побега не предвиделось. Наоборот, он шёл на сближение, тянул ко мне свои щупальца, а я не сопротивлялась. Угрозы не было. Мне это нравилось. 

К середине осени стало близко и понятно, как пишет Паша. Хотелось читать его больше, ожидание свежих текстов было томительным, сердечки от него под стихами пульсировали внутри меня, разгоняя застоявшуюся кровь по венам. Я ждала встречи в сети, хотя всегда была противницей подобного общения, если оно становилось приоритетным. Понарисуешь себе принцев и рыцарей, втрескаешься, как шестнадцатилетняя девчонка, а потом — получите, распишитесь: среднестатистический козёл с роскошной бородой дешёвых понтов и рогами, упёртыми в стену собственного самолюбования. Нет, у меня не было интернет-романов, но горький опыт знакомых не предвещал ничего хорошего.

Интервью было решено делать в формате переписки и частично видеосвязи. Удобнее было первое: мне — спокойнее (безусловно, я нервничала и переживала), а Паше меньше заморочек с набором текста. Всё прошло ровно и интересно. Желание раскрыться интервьюеру нарастало с каждым вопросом всё больше. Вот умеет же, сукин сын, втереться в доверие, раскрутить, вытянуть, выудить то, что считает нужным. Но, как я поняла позже, вопросы были ровно такими, чтобы узнать меня в первую очередь как девушку и человека. Поэзия была прикрытием. И вертел он это интервью по большому счёту на причинном месте...

 

6.

Ноябрь близился к завершению, природа умирала, а наше общение становилось всё теплее и доверительнее. 

В преддверии зимы мне всегда хотелось сидеть на мягком ворсистом ковре светлого оттенка и любоваться танцующим огнём в камине. В тишине, которую нарушали бы лишь потрескивание дров и чуть слышное, еле ощутимое дыхание близкого человека. Никого конкретного я не представляла себе уже несколько лет. В моих мечтах это был мужчина, на которого я просто могла бы положиться — уверенный, умный, добрый, сильный, в меру амбициозный, любящий. В этом году поймала себя на мысли, что иногда рядом со мной сидел Паша. 

В один из вечеров, когда я зашла на сайт, Karakum был уже там. В переписках в открытых чатах мой взгляд выцепил комментарий Паши: он объявил, что в начале декабря уходит в зону СВО. Страха не было. Во мне неожиданно вспыхнуло чувство гордости, перехватило дыхание, сердце заколотилась. И тут я моментально поняла, что его решение стало финальным аккордом в осознании того, что именно такого человека мне хочется видеть рядом. На ковре у камина, на прогулке в парке, на кровати, в которой он будет лежать беспомощный с высокой температурой, на песчаном берегу величественного океана. Везде. Всегда. Вместе... 

Ушли в личку.

— Ты серьёзно собрался? Добровольцем?

— Хм...) Мы успеем.

— Паш, бля, ты мужик. Я горжусь тобой.

— Пасиб...)

Интервью вышло 29 ноября. Паша был доволен откликом, сказал, что всё получилось. А я с жадностью перечитывала его комментарии. Похоже, он чувствует то же, что и я. Нет, глупости! Он не может обратить на меня внимание. Он слишком хорош для такой, как я... 

 

7.

— Привет. Всё без изменений? Ты уходишь третьего декабря? Ты точно решил?

— Да, всё в силе. 

— Пиши по возможности. Не пропадай. Я буду волноваться...

Итак, Паша ушёл. Не струсил, не испугался, нашёл в себе силы сделать этот отчаянный шаг. На мой вопрос «почему?» ответ был очень прост и вполне понятен: 1. там все мои друзья, 2. это моя вторая родина, на которой я провёл всё своё детство, 3. я не могу поступить по-другому. Но была и четвёртая причина, основная, которую он не озвучил. О ней я узнала позже. Паша бежал от отчаянных безуспешных попыток изменить свою жизнь, он хотел гореть, творить, любить, но ничего не получалось и не складывалось. Совершить подвиг и стать героем — на тот момент для него это был единственный выход. Паша был готов встретиться со смертью лицом к лицу, чтобы не дать себе «умереть» медленно и гадко. Он так не хотел и не умел.

 

8.

Декабрь. Паша раз в три-четыре дня выходил на связь в вотсапе. Переписки были короткими. Я боялась спрашивать, он не рассказывал. В моём представлении ребята, находящие на СВО, общались в мессенджерах и звонили близким, когда приходили с задания и отдыхали на безопасной «нашей» территории. Я на тот момент не понимала, почему не тревожусь и не переживаю, страх абсолютно отсутствовал. Значить это могло лишь одно — с ним ничего не случится, всё будет хорошо. 

Бешеный ритм мегаполиса сжимает тисками время, прессует его в плотные абзацы недель, главы лет, переплетает однотипные романы жизней в разные по объёму тома, а затем ставит на полки, где они будут пылиться, пока не истлеют. Их даже читать никто не будет — банально и не интересно. Я была проектом этого издательства уже много лет. Но редактор, вошедший в мою жизнь, сотворил чудо. Я стала иллюстрировать свой роман яркими картинками — мечтами о том, как всё изменится после возвращения дорогого мне человека.

Мысли о Паше появлялись всё чаще. Они грели меня, успокаивали, перезагружали. Почему я думаю о нём? Что происходит? Откуда эти странные приятные, но давно забытые ощущения? Ответа у меня не было. Нет — и не надо. Я начала просто жить по-другому — впустила в себя светлые ожидания. 

Очередной сумасшедший день подходил к завершению. Уставшая и измотанная наконец-то лежу в кровати. Звуковые сигналы рабочих чатов раздражают. Ставлю «ночной» режим — однообразный звук и яркий световой сигнал айфона меня не потревожат до утра. Никто до меня не доберётся. Всё, спать... Проснулась без будильника, опять не выспалась, раскалывается голова. Что же тебе не спится? Тянусь за телефоном — надо посмотреть время. Нажатием кнопки включаю дисплей — 4:00. И в этот момент высвечивается входящий вызов — «Karakum». Сердце заколотилось. Первый звонок за две недели. Ухожу на кухню, чтобы не разбудить домашних. Нажимаю на зелёную трубку, не жду, когда ответят, говорю первая. 

— Привет.

— Привет. Вот получилось позвонить. Могу разговаривать долго. Разбудил?

Пффф. Что за вопрос? Конечно, да! Точнее, нет — я сама проснулась. Или не сама? Кто-то или что-то заставило меня проснуться за несколько секунд до звонка. Иначе, я попросту не ответила бы — не услышала, не увидела. Но я почувствовала.

Очень тихий томный голос (говорит не громко, наверное потому, что боится разбудить сослуживцев) проникает в меня и обволакивает негой изнутри. Всё тело, но только не голову — задумываюсь над каждым словом — боюсь спрашивать про войну, говорю какаю-то чушь. Я в напряжении. Паша наоборот — расслаблен и спокоен. Ну, и замечательно — значит у него всё хорошо! Признаётся, что немного выпил, потому что появилась возможность побыть в тылу. Болтаем уже минут сорок — как незаметно летит время. Я перестала контролировать свои мысли, расслабилась, закуталась в плед, начало немного клонить в сон.

— Оль, а знаешь, я тебя люблю. 

В голове что-то разорвалось, вырвалось наружу, ослепило яркой вспышкой. Молчу, не понимаю, не осознаю, не верю!

— Ты слышишь? Я тебя люблю.

Делаю небольшую поправку на алкоголь и сложность ситуации. Растерялась. Говори что-нибудь, дура! Ведь ты же думаешь о нём постоянно!

— Паша, любовь — это прекрасное чувство. Люби себе на здоровье. И поскорее возвращайся. Я тебя очень жду...

 

9.

Паша позвонил через неделю в очень неудачный момент. Закончился чёс новогодних утренников на сто первой моей работе, и я с чистой совестью забурилась в ресторан с друзьями — алкоголь, кальян, танцы до утра. Чистка мозга через отравление организма. Забавно, но эта схема иногда работает. Понимая, что не успею выйти из зала, отвечаю прямо за столиком. Шумно. Плохо слышу, переспрашиваю.

— Тебе не удобно сейчас разговаривать?

— Паша, я в ресторане. Если честно — не очень. 

Интересуюсь как у него дела, снова нервничаю, пытаюсь объясниться, точнее оправдаться. Чувствую себя почему-то виноватой.

— Отдыхай, у меня всё нормально. Позвоню позже.

Это был последний разговор в 2022 году.

Следующие четыре недели была тишина. Телефон не высвечивал долгожданный входящий звонок. Сообщения в мессенджерах и в личке на АЛ оставались не доставленными. Паша не появлялся нигде. Лёгкие переживания постепенно трансформировались в тревогу и отчаяние. Я скучала. Безумно скучала. Но изменить ничего не могла. 

Утром 20-го января в личке на сайте наконец-то увидела две долгожданные голубые галочки. «Паша, как я рада тебе! Ответь! Почему ты молчишь?»

Паша ответил через неделю, сообщил, что у него всё нормально, но в сети находиться постоянно не сможет. Писать будет по мере возможности. На страничке Альтерлита начали появляться его креативы. 

Первую половину февраля переписывались регулярно, всё вошло в привычное русло. Было тепло и уютно. Я была счастлива.