Бодрей

На табличке было написано: «Борис Петрович Лео-Циферов. Экзорцист-престидижитатор»

Мужчина робко постучал в дверь, но тут же, повинуясь могучему удару маленького кулачка супруги в загривок, распахнул ее носом и влетел в кабинет.

В кабинете привычного стола не было, у окна на кушетке в вальяжной позе римского патриция возлежал седоватый профессор и курил кальян. Он был в белой медицинской мантии и бос, как сокОл. Сквозь кольца дыма он с вельзевулистым прищуром лениво взглянул на посетителей.

— Нннну... — профессор цыкнул зубом и вопросительно поднял бровь.

— Да чо, привела вот, — вошедшая следом за мужчиной, усталая женщина с отвращением кивнула в сторону мужа, — вот уже где сидит, — и провела ребром ладони по горлу.

— Токмо волею пославшей мя жены... — задумчиво изрек профессор. — Нусс, хорошо. Прежде чем мы продолжим, хочу напомнить, что алкоголизм дело добровольное, как колхоз. Вы ведь добровольно пришли?

— Да, — сказала жена.

— Нет, — сказал муж, и тут же резко выдохнул, поймав печенью острый локоть жены, — да.

— Итак, раз вы здесь, значит все остальные методы уже не работают и вы в отчаянии, так? Что ж, позвольте ваше понурое молчание считать согласием. Мой стиль работы одновременно и сложен и прост. Его сложность прежде всего в цене. Вам придется раскошелится, — он выразительно взглянул на жену поверх очков, — но дело того стоит. Все остальное проще пареной репы. За свою карьеру я перепробовал многие методы и пришел к выводу, что ларчик так называемых, вредных привычек открывается совсем с другой стороны. Кстати, а что это у вас там выпирает справа? Кобура?

— Нет, — мужчина покраснел и подобрал живот, — это печень.

— Ага, — Борис Петрович понимающе кивнул, — значит скоро игра в поле чудес и в студию внесут черный продолговатый ящик? А как тебя зовут, красавчик?

— А..

— Не важно, — прервал его доктор, подняв ладонь, — я подберу тебе нормальное имя. Ммм, например, Бодрей. А? Понимаешь, войдя сюда, ты стер свою предыдущую историю и прямо сейчас пишется новая. Ты выйдешь отсюда другим. Понял?

— Аа.. аа... А как кодировать будете? Это не больно? — спросил вдруг мужчина, задрожав от напирающей изнутри смелости.

— Чего? Как это, «не больно»? Ты чо, чушпан, рамсы попутал? — Возмутился профессор, поднялся и медленно подошел к мужчине, — кодировать? Щас я тебя закодирую. Не больно. — И, не давая бедняге свести глаза в кучу, хорошенько зарядил ему в ухо с правой.

Не сумев переварить такой неожиданный перформанс, мужик пукнул, обдав брюки изнутри обильной подливой, завалился набок со стула и с собачей преданностью взглянул на жену, ища моральной поддержки. Не найдя ее, он метнул испуганный взгляд на доктора и пробормотал скороговоркой: " Ты чо, я ж тя лю, жопа ты сладкая гггг..«, после чего болезненно сморщился и смежил вежды. По кабинету поплыл запах мужества. Доктор удивленно взглянул на жену.

— Он всегда так разговаривает? — Та безнадежно махнула рукой. Мол, алкаш, что с него взять.

— Может было лучше его с ноги, доктор? — спросила жена. — Блять, ты что, усрался? — Она вскочила, и коротко размахнувшись, засадила носком туфли в разбухшую foie gras мужа. При этом запах мужества разлился еще более нестерпимо. — Доктор, я уже с ним не могу. Вчера была последняя капля. Представляете, взяла его ноутбук глянуть, а там такое...

— А что там такое? Вы принесли его? Мне было бы любопытно взглянуть.

— Он.. он сломался. — При этих ее словах муж осторожно потрогал свой разбитый нос и загрустил, не меняя позы зародыша на полу. 

— Короче, он там в этом вирте, типа мачо, понимаете? И красавЕц, и на дуде игрец, и паэтэсс и письменник. И даже жену ссаными тряпками по хате гоняет. Это он-то, кому я под кровать пожрать кидаю, после того, как отпижжу! Мало того, сватается к бабам, предлагает жениться, приглашает в гости, а сам недавно у меня пятихатку клянчил на опохмел. Это как? — Женщина покрутила пальцем у виска. — У девок стихи пиздит и выкладывает под своим именем, представляете? Да ты, сука, иди лучше кусок колбасы спизди в Пятерочке, хоть для дома польза будет! Зачем тебе бабские стихи, придурок?

— Ну все, все, — профессор замахал руками, — картина ясна. Как там пишут в ваших же онлайнах: «Первые пятьдесят лет детства для мужчины самые трудные». Мы вам поможем. — Профессор открыл форточку и брезгливо побрызгал вокруг себя освежителем воздуха. — мой метод, кроме практической части, заключается в теории заместительной реальности. Проще говоря, он сам должен поверить в то, что рассказывает о себе девкам в интернете. Да, и то, что он красивый, умный, импозантный, почти молодой, при деньгах, при здоровье, без этого пуза, без этой обрюзгшей рожи, и даже то, на чем вы приехали сюда сегодня — я видел в окно — это не старое ведро с болтами и без крыла, а отличный новенький Гелик с колесами на 23 дюйма. Надо выдавить протухшую действительность другой картинкой, пусть даже раскраской в голове. Понял, Бодрюша? продолжай все так же пиздеть и вешать лапшу о себе, но — внимание! — ты должен сам в это поверить. Механизм действия очень прост, — при продолжительной практике разрыв между вымыслом и реальностью станет таким огромным, что ты окажешься перед выбором — быть разорваным непомерным стыдом и циррозом, или, все же попытаться подтянуться к лживому зеркалу, чтобы не было так мучительно больно? Ну, а практическую часть для закрепления теории, мы обсудим с твоей супругой. Все, я уже не могу, выйди отсюда немедленно! — Профессор рассерженно зажал нос, прилег на ложе и сделал несколько могучих напасов из кальяна. Тучи на его лбу тут же разошлись и он посмотрел просветленным взглядом куда-то сквозь стены, время и расстояния.

— Попробуй только убежать, — сурово сказала жена в спину Бодрею, когда он выходил почтенной походкой моряка в качку, — учти, покалечу. Жди за углом.

— Итак, — продолжил доктор, когда дверь закрылась, — теория без практики не работает. В нашем случае не будем оригинальничать и сделаем ставки на спорт.

— В смысле?

— Мы запишем его в секцию. На бокс.

— А он согласится? И какой еще бокс? Вы видели это ожиревшее уебище? Какой с него боксер? Не смешите.

— Ну, во-первых, его никто не будет спрашивать. А во-вторых, кто сказал, что он будет боксером? Он будет членом секции, но боксом будут с ним заниматься другие. Смекаете?

— Ага.

— То есть, мы создадим ему такие условия, когда бухать для него станет неимоверно дорого. И вопрос будет не в деньгах. Когда он увидит, что на весах напротив рюмки водки лежат его отбитые почки, даже тем киселем, который у него сейчас в голове, он поймет, что железный краковяк жизни лучше танцевать трезвым, но как можно дольше, чем сплясать быстрое алкогольное болеро без музыки. Короче, мы сейчас быстренько обтяпаем контракт, и вы, при малейшем его поползновении в сторону сивушных масел, нажимаете тревожную кнопку в телефоне. Тогда приезжаем мы с ассистентом и устраиваем ему маленький разгрузочный фитнес. Наша служба и опасна и трудна, но в борьбе за идею и денежные знаки мы работаем круглосуточно. Предупреждаю сразу — бить будем неаккуратно, но сильно, беспощадно, но долго. Поверьте, мы выбьем из него это дерьмо. Через пол-года вы его не узнаете.

Итак?

Тревожная кнопка заполыхала адским пламенем уже на следующий вечер. Включив сирену воздушной тревоги, со всеми мигалками на крыше и внутри, на красный, через все сплошные и тротуары, через пустошь, равнины и горные перевалы, через тучные поля и скудные городские пастбища к больному мчалась карета скорой спортивной помощи. Со своим ассистентом, молодым костоломом и мастером спорта по боевым методам допроса, на помощь страждущему летел бескрылый ангел, маленький герой большого дела, скромный труженик и передовик престидижитаторского труда Борис Петрович Лео-Циферов.