Городские миражи

1

В ресторане немноголюдно, ненавязчиво играет музыка. Оксана и Андрей сидят за столиком, остывает нетронутый ужин. За окном, по сонной осенней улице, разливают холодный и тускловатый свет городские фонари.

— Может, проведём эти выходные вместе? Я соскучилась, — сказала Оксана, глядя на вечернюю улицу.

— Нет, — замотал головой Сомов. — На работе просто завал.

— Опять завал, — Оксана усмехнулась. — У тебя всегда завал. Причём по жизни. Я понимаю, что всегда буду у тебя на третьих ролях — после жены и работы.

— Перестань, чего ты хочешь? — лицо Андрея перекосило от недовольства.

Отвечая спокойно и без каких-либо эмоций, Оксана всё так же продолжала смотреть за холод оконного стекла.

— Ничего я не хочу. Всё понимаю — не девочка. Знала, что меня ждёт, только дело не в этом.

— А в чём тогда, — чуть подался вперёд Сомов.

— Ты меня больше не любишь, хотя вообще сомневаюсь, в том, что, когда-то вообще любил.

«Непринуждённый вечер, который должен был плавно перейти в необязательный секс, по всей видимости, откладывался и превращался в дискуссию в духе — “Любишь — не любишь” и “Быть или не быть”.

И чего ей надо? — думал Андрей. — Ведь сама же говорит, что всё понимает. И именно эта понятливость и необязательность нравилась ему в Оксане. А теперь всё стало значительно сложнее. Нет, ну почему всегда одно и тоже? Зачем надо обязательно влюбляться? Собственничество — одна из худших женских черт.»

— Слушай к чему весь этот разговор? — сделал попытку сгладить углы Сомов. — Давай в другой раз, ладно?

— Конечно, давай в другой раз. Я ведь не должна обременять тебя своими проблемами, чувствами. Я ведь для тебя всего лишь игрушка, безжизненная кукла. В функции которой входит развлекать принца: танцевать, смеяться, трахаться. Так?

— Нет, не так. Ты знаешь, что ты мне дорога...

— Как память?!

— Какая память? Ты сегодня не в духе.

— Просто тяжело жить без определённости, без любви, без поддержки. Засыпать и думать о том что ты сейчас трахаешься с другой.

— Эта другая — моя жена. Между прочим!

— Да, да я всё понимаю. Только что это меняет для меня? — Оксана вытерла пробежавшую по щеке слезу.

— Хватит, перестань, а то я начинаю чувствовать себя виноватым. Тебе нужны выходные? Хорошо, следующие мы проведём вместе — только ты и я.

— Не надо, не утруждай себя. Ты ни в чём не виноват — это я дура.

— Перестань, ты не дура. Ты умная красивая девушка. Я понимаю, просто накатило, бывает. Оксан, посмотри на меня, на что ты там всё пялишься?

— Смотри, на другой стороне улицы — стоит парочка.

Андрей отыскал взглядом парня и девушку лет шестнадцати, которые стояли, обнявшись, и смотрели друг другу в глаза. Было такое ощущение, что они не замечают окружающего мира: проходящих мимо людей, проезжающих машин. Всё происходившее вокруг была лишь иллюзия, обман зрения, бесплатное приложение к айфону.

— Посмотри, как они смеются, — не отрывая взгляд от окна, сказала Оксана. — Держатся за руки, смотрят друг на друга. Их чувства светлы и ещё ничем не омрачены, не отравлены жизнью. Чистая любовь возведённая в абсолют — без всяких вредоносных примесей — отравляющих душу. Посмотри на них Андрюш, как они светятся счастьем.

Сомов вспомнил день, когда он познакомился с женой. Лил холодный дождь, а они гуляли по городскому парку, держась за руки. Танины глаза сияли, были полны нежности, она была необыкновенной, воздушной. Боже, как давно всё это было...

— Все мы когда-то любили чисто и беззаботно. Однако идёт время, мы обрастаем проблемами, скверным характером, дурными привычками. Черствеем душой, становимся циничней. Романтика уходит с возрастом.

— Андрей, скажи честно без обмана. Сейчас ты меня любишь? Я тебе нужна? — Оксана посмотрела на Сомова синими полными слёз глазами.

— Нет, не люблю, — ответил Сомов, глядя на своё отражение в окне.

— Спасибо Андрей, ведь ты можешь быть честным когда захочешь, — сказала Оксана глядя в тёмные и холодные глаза Сомова.

Затем она встала, провела рукой по его густым чёрным волосам, наклонилась и поцеловала.

— Прощай.

Сомов легко схватил Оксану за руку, но она быстро высвободившись, направилась к выходу. Андрей смотрел как Оксана прошла мимо окна по остывающей вечерней улице низко склонив голову.

 

2

Таня стояла на кухне около раковины и сосредоточенно мыла посуду. На столе стоял остывший ужин. Сомов подошёл и, обняв, сделал попытку поцеловать, но она резко отвернулась.

— Садись есть, правда ужин уже остыл, — не глядя на Сомова, сказала Таня.

— Извини, с Неделиным заболтались, пиво выпили. В принципе, я не особо хочу есть.

Сомов сел за стол и закурил.

— Врёшь, ты как всегда мне врёшь. Скажи хоть раз для разнообразия правду. Скажи, что ты был с бабой.

— С какой бабой, что ты несёшь? Если хочешь, позвони Неделину и спроси. Пили пиво и обсуждали нового заказчика. А у тебя как прошёл день, любимая?

— Любимая... Из твоих уст это звучит почти как ругательство.

— Прекрати, что ты сегодня сама не своя. Случилось чего?

— Да случилось десять лет назад, когда я встретила тебя. Боже, какая же я дура. Хотя тогда ты был другим человеком. Что с тобой стало?

— Ничего со мной не стало, я всё тот же парень, с которым ты гуляла по городскому парку.

— Нет, того парня уже нет. А был ли он вообще когда-нибудь? Может я себе это всё придумала? И влюблённого в меня красивого темноглазого парня — светлого и чистого. И тот парк. Я уже сомневаюсь, что это когда-либо было.

Таня продолжала мыть посуду, по щекам текли слёзы.

— Было Танюш, всё это было. И сад, и дождь, и темноглазый парень. Только время идёт, мы становимся старше...

Сомов подошёл к Тане обнял её за плечи.

— Перестань, не плачь, всё будет хорошо.

— Ничего не будет хорошо, уже никогда и ничего не будет хорошо. Я прошу не прикасайся, мне неприятно.

— Что случилось, ты чего сегодня такая заведённая?

— Где ты был вчера вечером?

— Вчера вечером? Ну, в офисе — работал.

— Марина видела тебя вчера в кафе с какой-то девчонкой.

Сомов вспомнил студентку, с которой познакомился на прошлой неделе. Саша. Милая и очаровательная, не замороченная ещё большим городом и нереальными чувствами.

— Подожди, какая Марина — это подруга что ли твоя? Она не могла видеть меня в кафе, потому что я был в офисе. Она просто обозналась.

— Всё враньё, ты постоянно мне врёшь, как мне это всё надоело.

— Так ты из-за этой Маринки всё? Прекрати, я же тебе говорю, что она обозналась или просто тебе завидует, что у тебя такой классный муж. У самой-то мужика нет, вот другим жизнь и портит.

— Какая же ты сволочь. Я ненавижу тебя, — Таня затряслась в истерике и опустилась на пол.

«Чего это они все посрывались сегодня? Может полнолуние так на них действует, и их тёмная сторона вылезает наружу?» — подумал Сомов, садясь за стол.

Андрей представил себя в образе легендарного охотника за нечистью — Ван Хельсинга, и как он поочерёдно забивает осиновый кол в сердце этим клыкастым тварям, которые периодически открывают на него свою пасть и пытаются высосать из него жизненные соки.

Дикие химеры ночного города, осенние миражи, тлеющие в костре листья — как всё это надоело. Хочется чего-то действительно настоящего. Такого чувства, от которого хотелось бы закричать от счастья, выворачивая наружу лёгкие. Ведь с Таней было такое чувство, но по прошествии лет всё испарилось, выветрилось, не осталось ничего — лишь жалкая кучка взаимных обязательств. Обязательный секс, дежурное люблю. Где же тот полёт чувств, бесконечный калейдоскоп впечатлений? Всё обрыдло, надоело...

Оксана, дурочка — влюбилась. Захотела чего-то большего. А чего я ей могу дать? Слово ВЕЧНОСТЬ — сложенное из кубиков льда? Как всё на самом деле банально и пошло. Ведь продираясь через все эти тернии к звёздам в идеале хотелось бы иметь счастье. Простое человеческое счастье. Беззаботная влюблённость проходит после первого совместного утра, а дальше идёт рутина разговоров и выверенных фраз. Обращённое в бесконечность сферическое вращение планет. Что находится за синей далью горизонта? Ведь где-то там, среди зелёных лугов юности бродит то самое босоногое счастье с голубыми глазами и прекрасной улыбкой. Почему с годами всё сложнее и сложнее видеть настоящее? Начинаешь покупаться на фальшивые фразы и выверенные образы."

— Прекрати истерику, — тихо сказал Сомов. — Что ты хочешь от меня услышать? То, что я был вчера в кафе с тёлкой? Да, был, и знаешь, приятно провёл вечер. Ты это хочешь услышать, а? Да, я перетрахал пол этого города. Я козёл, я мразь, кем ты только меня не назовёшь — я буду хуже. Это ты хочешь от меня услышать? Да, я тебя уже давно не люблю. Ты существуешь для меня как данность — часть интерьера. Но поверь, я тебя любил, когда-то давно...

Таня поднялась, вытерла слёзы и посмотрела Андрею в глаза. Пытаясь отыскать в них хоть что-то знакомое и родное. Хоть что-нибудь, за что она когда-то полюбила этого человека. Который, провожая её до подъезда, не уходил, ждал, пока она не поднимется к себе и не зажжёт свет в своей комнате.

— Я беременна, — спокойно сказала Таня.

— Как беременна? — растерянно спросил Сомов. — Ты уверена?

— Абсолютно, я была сегодня у врача — срок две недели. Только тебя это уже не касается — не забивай голову. Это не твоя проблема.

Таня ушла в комнату, послышались сухие щелчки дверного замка. Сомов потушил сигарету и начал ковырять остывшие макароны.

Зазвонил мобильный.

— Аллё, Андрей — это Саша, — проговорил звонкий девичий голос.

— Какая Саша? — пытаясь сосредоточится, спросил Сомов.

— Ну, Саша. Ты что забыл уже? Вчера — бульвар, цветы...

— Помню, конечно помню — такое не забывается. Девушка с бесконечно прекрасными глазами, — равнодушно сказал Андрей.

— Она самая, — засмеялась Саша.

— Что-то случилось? Ты беременна?

— Нет, дурачок, просто захотелось услышать твой голос. Почему ты мне сегодня не звонил?

— Дела, — вздохнул Сомов.

— Я очень хочу тебя увидеть. У меня завтра окно в занятиях, может сможешь подъехать к универу?

— Да, пожалуй смогу, — рассеянно ответил Сомов.

— Тогда всё, до завтра. Чмоки!

Послышались гудки, а затем тишина. Сомов кинул мобильный в стену, он звякнув разлетелся на части.

«Нет ничего, одна лишь пустота. Завтра будет новый день, как и десятки других дней без начала и без конца. Завтра, призрачные надежды и повседневные заботы — серая рутина бесконечных дел. Почему всё так? Может всё дело во мне? Но, я всего лишь странник — на бескрайних просторах бытия. Всё как всегда фальшиво или никак. Здравствуй, чёрный понедельник!»

Андрей достал из холодильника пиво, и сел около окна, смотря в темноту остывшего города, подпираемую слабыми огоньками жёлтых фонарей.