Оса в муравейнике

Тележка тихонько поскрипывает, когда я толкаю ее вперед. Маленькая аккуратная тележка со странной машинкой сверху, опутанной проводами будто паутиной. В проходной комнатке, в которую я попала, как только выбралась из своей клетки, они были на любой вкус. Большие, маленькие, из стекла, из пластика, металла. Блестящие, матовые: немые свидетельства бесплодных усилий очкастого прохвоста доктора Зогу. Я выбрала самую легкую, при случае ее можно было разогнать и толкнуть в ноги противника, не прилагая особых усилий.

Шагая по белым коридорам Харидвара, я совсем не отличаюсь от снующих здесь людей. Никто не обращает на факт моего присутствия тут внимания, словно я еще один муравей в огромном муравейнике. В огромном муравейнике полном колдунов. Прекрасное маленькое насекомое, спешащее по одному важному только для него делу: в поисках деревянной коробочки панджаарцев. Маленького плесневелого сухарика совершенно бесполезного с виду, но так мне необходимого. А все потому, что мои браслеты отказываются работать. В любом другом случае, я бы слиняла отсюда без всяких вопросов, но мне необходимо связаться со Штуковиной. Без нее у маленькой Трикси никаких шансов, как ни горько это признавать. Понимание того, что же все-таки происходит, нужно мне сейчас как воздух, иначе я так и буду блуждать в местных лабиринтах, пока не состарюсь и не дам дуба.

На левом плече верная матерчатая сумочка, в которой лежат отпадные розовые тапочки, которые я пожадничала выкинуть. Потому что оказалась просто не в силах с ними расстаться. Стоит признать, это далось абсолютно легко. Пару секунд размышлений и я сунула их в сумочку. Это, черт побери, самые прекрасные тапки, которые я когда-либо видела.

На мне затрофееный там же, где и тележка мешковатый костюм белого цвета и ботинки на липучках. На два размера больше, чем нужно. Уродскую круглую шапку, которая шла в комплекте, я брать не стала. Потому что обладаю исключительным вкусом в одежде и считаю ниже своего достоинства крячить на голову всякую дичь. Я никуда не спешу, помня о том, что каждый сантиметр Харидвара может быть под наблюдением. В общем, прекрасная Беатрикс готова ко всему, даже к концу света. Который по моим предположениям не за горами, в том самом тухлом случае, если мой великолепный план в очередной раз не сработает

— Седьмой сектор исследований, приготовиться к переподключению гипернета по новым запросам!

Мельком глянув на маленький динамик под потолком, я возвращаюсь к своим занятиям. Заглядываю в стеклянные двери, которые тут почти на каждом шагу, в надежде обнаружить мерзкого шарлатана доктора Зогу, к которому у меня есть пара вопросов. Уворачиваюсь от слоняющихся придурошных колдунов. И одновременно мрачно размышляю. Думаю об это лживом до мозга костей мире. Мире моего любимого Эразмуса Фогеля, который просвистел о нем все уши. Харидвар, прекрасный Харидвар, под блестящей скорлупой которого скрывается ложь и обман.

Наивный прекрасный задыхающийся от дешевых фильтров, установленных в его черных доспехах, недотепа. Истово верующий в пустоту и то, что он кому-то важен.

«Я выйду на пенсию, Трикси и буду жить в маленьком домике! Потому что я добросовестно отпахал на Корпорацию и выполнил свой долг. Никогда не нарушал правила и хорошо работал».

Да всем в Хридваре абсолютно наплевать на Эразмуса Фогеля! На то, что он существует и есть где-то там. Жив он или нет, что у него на ужин. Всем сейчас не до него, тут, как я могу понять, идут большие терки. Битва, в которой сошлись боги: нереальная Штуковина и чертов Железный Густав, отпинать которого еще нужно умудриться, потому что у того задница из металла.

При мыслях о пыхтящем колдуне, мне становится стыдно. Ведь мы с Ва всегда потешались нам моим прекрасным м’техником, когда он рассказывал о справедливости своего протухшего мира. О важности предназначения каждого. Бессмысленном долге, который заменяет в Харидваре все, даже простые бесполезные вещи: любовь и дружбу.

Бросив взгляд сквозь очередную стеклянную дверь, я смотрю на собравшихся там колдунов. С серьезным видом обсуждающих очередную колдунскую подлость. Выдумывающих новый мир для простачков. Мир, в котором теперь уже не хватает прекрасной куклы Джелинды Дори. К их великому горю и разочарованию. Потому что она сбежала! Сидящие за столами беззвучно открывают рты, словно рыбы. Мне становится смешно и одновременно грустно. Чертовы проходимцы! И бедный Фогель. 

— Вы самые отмороженные негодяи, которых я когда-либо видел! — возмущался он, глядя на нас с моим бронированным алкашом.

— С чего ты это взял, чувачок? — гневно квакал сварливый дракон и опускал лапы, на когти которых он наколол два черепа. С их помощью чешуйчатый довольно забавно изображал перебранку двух рыцарей над баночкой морковной гнилушки.

— Брось, милый! Оборжаться можно! — хохотала я и толкала Фогеля локтем в бок. — Я сейчас лопну от смеха.

— Совсем не смешно! Это же останки людей! — отрезал прекрасный м’техник Корпорации «Всеобщая забота, понимание и поддержание чистоты и экологии» табельный номер семнадцать тысяч четыреста сорок восемь дробь семнадцать, третий производственный сектор. Я завороженно смотрелась в его серые глаза.

— Эти бошки? И что с того? — возражал бессердечный дракон, — им-то они теперь без надобности? Тем более, я их вытряхнул из никому не нужных шлемов. А это значит, покойники были солдатами. А этим самое-то умирать, они для этого предназначены, просекаешь? Что с того, если мы немного позабавимся?

— Но они этого не хотели! — сипел Фогель и заходился в сильном приступе кашля.

— Не хотели? — удивлялся Ва и с самым серьезным видом интересовался у черепа на своем левом железном когте, — Йорик? Ты слышишь, что моросит этот придурок?

Сделав театральную паузу, дракон менял голос и тоненько сам себе отвечал:

— Уруру! Слышу, слышу! У него дерьмо в голове! А я совсем не против немного развлечься, сечешь, дружочек? 

В ответ, прекрасный Эразмус говорил про нас что-то обидное. Бородатая Матушка всех драконов! Знал бы он правду! Понимал бы то, что нам с бронированным бухариком было ясно как божий день. Ведь тут нет ничего на самом деле прекрасного, ни особой доброты, ни дружбы, даже сострадание и то подменено пустышкой. Здесь ты никто, крупинка — и ее истинное предназначение обслуживать хрень, о которой ты не имеешь ни малейшего понятия. В этом мире любая благородная вещь ненастоящая.

Даже этот треклятый запах цветов, которому я так радовалась. Что доносился из открытой двери, когда доктор Зогу входил в мое временное пристанище, и тот тоже оказался фальшивкой. Простой фальшивкой, которую распыляли из отверстий в потолке. Ткнувшись в очередную дверь, я увидала большие металлические цилиндры, один из которых немного подтекал. Быстро испаряющаяся жидкость наполняла небольшое помещение резким концентрированным ароматом, не оставлявшем в этом факте никаких сомнений.

Мой бедный наивный колдун! Я часто моргаю, пытаясь загнать как можно глубже приливающие к глазам слезы. Нет времени плакать, дорогая Беатрикс. Ты застряла на полпути и это печально.

Задумавшись обо всех этих невеселых делах, я немного теряю осторожность, и тут же на меня кто-то налетает. Зарывшийся в унитестер колдун с блестящим контактором мультисна на виске, чуть не сбивает меня с ног. Воспитанно выругавшись, я учтиво принимаю его оторопелые извинения и в свою очередь интересуюсь, где мне найти главу департамента господина Зогу.

— Высокородного господина Зогу? — переспрашивает он и делает странную секундную паузу, будто вспоминает. — Третье пересечение коридора, направо, затем первый левый поворот, номер семнадцать тысяч двести девяносто.

Поблагодарив его, я двигаю дальше, тревожно размышляя о странных паузах перед ответом, которые замечаю уже не первый раз. Клаус, фли-навигатор, коварный гриб, пытавшийся доказать, что я — это не я. Почти незаметное странное ощущение. В отрешенном взгляде перед ответом, в мгновении перед словами. Во всем этом чувствуется какая-то угроза. На меня почему-то накатывает страх и я чувствую немую жажду льющуюся из пустоты. Гнусное и отвратительное, иступленное желание, словно кто-то рассматривает меня издали, не в силах приблизиться. Что это может быть? Проделки Штуковины? Железный Густав? Харидвар? Безумие? Что из этого?

Паранойя заставляет сердце противно трепетать, ноги становятся ватными. Повернув за угол, я все никак не могу успокоиться, зацепится за что-то, потому что осознаю, мой враг невидим и неощутим. И все-таки он где-то здесь.

Через семьсот сорок три шага, пройдя мимо огромного количества дверей по обе стороны коридора, я, наконец, поворачиваю налево, автоматически считывая номера комнат. Нужная находится почти на углу. Перед тем как войти, я сжимаю кулаки и группируюсь, как перед хорошей дракой.

Не обращая внимания на шатающихся вокруг колдунов, я отсчитываю про себя: три, два, один, поехали веселиться, дорогая Трикси! Распахнув дверь, я влетаю в нее с боевой тележкой наперевес, в отчаянной готовности подарить трухлявому обманщику заслуженную звездюлину. Долетаю почти до середины его норы и тут же останавливаюсь. Моей досаде нет предела, я еле сдерживаюсь, чтобы не пнуть что-нибудь! Огромное логово с потолком, теряющимся где-то далеко, оказывается совершенно пустым. Тикают и тихо воют, какие-то колдунские приблуды которыми она плотно уставлена, за огромными окнами беснуется ночной ветер. На гигантском столе раскиданы бумаги, словно его хозяин только что вышел. Разочарованно толкнув тележку в сторону, я тихо ругаюсь на драконском. Чертов морщинистый чепушило! Взять и обломать прекрасно продуманный план, одним из этапов которого было наваливание за воротник старому мерзавцу и последующее за этим мародерство. Исчезнуть так и не получив свои подарки! Впрочем, что можно было ожидать прекрасной принцессе от лживого козла? Да, ничего, наивная Трикси!

Нелепо накренившееся кресло замерло у стола, в ожидании задницы хозяина. Устремив на него мрачный взгляд, я угрюмо размышляю. Как я теперь раздобуду волшебный сухарик и остатки цветов, которые я твердо решила не оставлять в лапах местных мерзавцев? На свой нечищеный посох с тремя припасами и почти пустую пачку сиг я и не надеялась. Бесполезно думать, что неприятель оставить тебе возможность немного его подстрелить, а потом еще и покурить в довесок. Хозяина нет на месте, и на этом моменте мой великолепный план дает здоровенную трещину и начинает сыпаться.

Говоря откровенно, мне эти разочарования уже в печенках сидят, сбивают с мысли, заставляют грустить. Достойная владелица Мусорной Долины бродит в проклятом муравейнике, куда ее забросила Штуковина, выпрашивая жалкие крохи того, что ей принадлежит по праву. Еще чуть и я опущусь до того, что начну плакать. Или вообще лягу и умру. Крякну в самом прекрасном из всех прогнивших до основания миров, в котором почти все белое. Стены, потолки, полы, одежда, мебель. Того самого отвратительного оттенка, цвета обмана, потому что на белом можно нарисовать все что угодно. Налить самых веселых красок, чтобы замаскировать мрачную реальность.