Рай земной (глава 3)

Глава 3

Вечер гонит людей по улицам. Кто-то спешит домой, но большинство разбегаются по барам и порно-театрам. В третьем секторе на каждом углу забегаловки с электронной музыкой, лёгкими наркотиками и дешёвым алкоголем. А в многочисленных секс-заведениях можно бесплатно посмотреть шоу, купить недорого новейшие секс-игрушки или живую проститутку любого гендера и ориентации.

Послевоенные годы изменили отношение к проституции, тогда многие выжившие — и мужчины, и женщины, и даже дети — попадали в ситуации, вынуждающие их продавать своё тело ради того, чтоб выживать и дальше. Проституция перестала восприниматься обществом чем-то грязным и порочным, просто ещё один способ заработать. И при становлении нового мира превратилась в обычную профессию, которой обучали в школе. Бабушка говорила, что в послевоенном социуме открылось много окон Овертона, а сам процесс, как и реформы образования, начался давно, под конец прошлого тысячелетия. То, что веками считалось табу, постепенно становилось нормой. Именно табу и делают общество цивилизованным. Законы, которые необязательно писать, чтоб их соблюдали, потому что для цивилизованного человека и так неприемлемы некоторые вещи, типа поедания себе подобных или использование детей в недетских целях, будь то секс или рабский труд. Табу и делают нас людьми, но эти окошки постепенно и целенаправленно отменяли их — от межрасовых браков до однополых и небинарных, от легализации наркотиков и проституции до педофилии и каннибализма в годы ядерной зимы. От эвтаназии до утилизации. Процесс разложения, развращения и деградации общества был запущен задолго до войны, именно он и сделал эту войну возможной. Ураганный сквозняк из этих открытых окон Овертона снёс хрупкие границы норм и морали и положил начало концу цивилизации.

Нат иногда думала о том, как чувствуют себя подростки, когда тест на профессиональную пригодность определяет их в секс-индустрию. Их хирургически стерилизуют перед началом трудовой деятельности, в шестнадцать лет. Их выращивают для продажи собственного тела. Им дают специальный наркотик, делающий людей безучастными и апатичными ко всему, кроме секса. Мало кто из них доживает до сорока. В силу быстрого физического и психического износа остаются без работы, а лишившись наркотика и секса, теряют интерес к жизни. Среди секс-работников был самый высокий процент самоубийств.

Нат проходила мимо стеклянной витрины порно-театра, за которой несколько обнажённых людей с пустыми глазами сплелись в бисексуальной оргии, и подумала об их чувствах. Каково им. При этом остро понимая, что вряд ли кто-то из толпы прохожих, скользящих по витрине либо похотливыми, либо равнодушными взглядами, задумается об этом. И уж точно никто из них не задумается, каково ей. «Ощущение одиночества в толпе — удел людей высокоразвитых интеллектуально и духовно, они над толпой, потому и одиноки», — говорила бабушка.

Нат зашла в донорский пункт своего ЧЧ, сдала кровь. За это давали десять баллов и батончик псевдо-шоколада. Никто не знал на что шла эта кровь, всё до капли вывозилось во второй и первый сектора. Ходили слухи, что первый класс — это вампиры, и вены работяг третьего сектора снабжают их пищей. Нат не верила в клыкастых бессмертных кровососов, боящихся солнца и чеснока, но верила в биотехнологический комплекс, создающий из плазмы препараты, продлевающие молодость и долголетие элит. Новый мир — новые вампиры. Про первый класс ходило много слухов — вампиры, инопланетяне, демоны, колдуны, владеющие древней магией, искусственный супер-интеллект, мутанты, обладающие сверхчеловеческими способностями, типа персонажей комиксов. Множество версий, одна фантастичнее другой, доказывали лишь одно — на самом деле никто не знал кто они — элита нового общества.

По дороге домой Нат зашла в торговый центр ЧЧ, надо было потратить небольшую сумму, срок годности которой истекал завтра, оплатить и получить недельную норму чернил для принтера еды, а может повезёт и будут побитые яблоки из гуманитарки. Перекупщики типа тётки Клары не брали такой скоропортящийся товар, овощи и фрукты — это единственное, что доходило до прилавков и продавалось по символической цене: один килограмм — одна монета. А для того, чтоб набрать килограмм чего-то более-менее съедобного, приходилось перебирать кучу заплесневелого гнилья.

Она приложила запястье к окошку сканера, высветился штрих-код чипа, система просчитала её углеродный след и социальный рейтинг, сняла платёж за коммунальные услуги и выдала остаток «тающих» денег — как раз хватит на чернила, покупки у тётки Клары, и останется пару монет на яблоки. Тренькнул смартфон, уведомив о списании со счёта, и поднялся шлагбаум, впуская её в торговый центр ЧЧ.

Он представлял собой огромный ангар, разделённый стеллажами на секции от продуктов до одежды и предметов быта. Нат шла вдоль полок с заменителем сахара в таблетках или каплях, суррогатным кофе, протеиновых брикетов разных вкусов, порошковых соков ядовито-оранжевого или розового цвета, белковой муки. Состав продуктов на этикетах отображался в мультяшных картинках весёлых сверчков-червячков и непонятных химических формулах.

На отдельном стенде для акций с голографической рекламой стояли баллончики с новинкой — ароматизатором еды. Скудно одетая и щедро накрашенная модель вынула из принтера свеженапечатанную лепёшку, поставила тарелку на стол и, эротично облизываясь в предвкушении, сняла крышечку с первого из трёх баллончиков — красного. Отрезала кусочек лепёшки, брызнула на него, отправила в рот и расплылась в блаженной улыбке, закрыв глаза, а лепёшка трансформировалась в сочный стейк с румяной корочкой. Следующий кусочек она попшикала из зелёного и лепёшка превратилась в салат. Последний — розовый, оказался десертом и, закатывая глаза и сексуально постанывая от чрезмерного удовольствия, модель поедала ту же лепёшку в виде кремового торта с ягодами.

— Съешь в одной лепёшке полноценный обед из трёх блюд! Ты достоин наслаждаться ароматом еды! Попробуй наши новинки — с запахом сыра, курицы-гриль и ванильного мороженого!

Встроенный в рекламный стенд пульверизатор периодически выпускал струю аппетитного аромата, голодные люди быстро расхватывали разноцветные баллончики. В воздухе смешались синтетические запахи жареного мяса и ванили, Нат затошнило, и она поспешила прочь, едва сдерживая рвотные позывы. Хотя, возможно дело было не в запахах, а в её положении.

В овощном отделе всегда воняло гнильём и сыростью, и она натянула маску повыше на нос. В ящиках с позеленевшей картошкой копошились две пожилых женщины и мальчик лет двенадцати. Пара средних лет обрывала зелёные ростки гниющего лука. Нат прошла мимо вялых, сморщенных огурцов, мелкого батата размером не больше морковки, лопнувших помидоров с полосками плесени в трещинах и иссохших в труху пучков зелени. В лотке с фруктами среди почерневших бананов и гнилых слив яблок не было, но нашлись две мягкие, переспевшие груши с коричневыми вмятинами на боках, апельсин и вполне приличный лимон. Можно будет порадовать себя и малыша фруктовым салатом. Получив недельную норму чернил для принтера, Нат поторопилась к столбику кассы, разблокировала смартфон, приложив экран к запястью, потом подняла его на уровень глазка камеры на столбике, тренькнуло уведомление о списании суммы, и поднялся шлагбаум, выпуская её на улицу.

В подъезде было темно. Норма на электроэнергию в третьем классе вызывала ежедневные отключения, иногда по пять-шесть часов. Можно было получить безлимитное снабжение за счёт социальных баллов, но Нат предпочла копить их на более важное дело. На самое важное. Она включила фонарик смартфона и, держась за перила, осторожно поднялась по ступенькам. На тёмной площадке скрипнула соседская дверь, звякнула цепочка. Тётка Клара открыла в тот же миг, когда Нат подняла руку, но ещё не успела постучать. Словно поджидала её в темноте за дверью, прильнув к глазку. Нат зябко передёрнула плечами, ей сделалось не по себе от этой мысли. В луче фонарика худое, костлявое лицо соседки казалось черепом. Она поманила пальцем, потом прижала его к губам, призывая к тишине, и скинула цепочку, впуская Нат в квартиру. Узкий коридор заставлен коробками, пахнет плесенью, пылью и какой-то кислятиной.

— Осторожно, не урони ничего, — шепнула хозяйка. Нат протиснулась вслед за ней между штабелей коробок и вошла в комнату. В этот момент дали свет.

— О, глянь, как повезло тебе! Мы тут полдня без электричества, а ты только пришла с работы — и пожалуйста! — она протянула руку, глазами показывая на смартфон. Нат выключила и отдала. Для верности соседка засунула его под матрас. Подслушивающие функции работали и при выключенном гаджете. Комната тоже была заставлена всевозможными коробками, пакетами, канистрами, оставляя узкие проходы на кухню и в туалет.

— Вот, достала то, что ты просила, — её рука нырнула в одну из коробок, пошарила там и извлекла две маленькие пластиковые баночки, — Железо и витамины. И зачем тебе понадобилось железо, а, Нат? — маленькие, глубоко посаженные глазки заблестели нездоровым интересом из тёмных впадин глазниц, ощупав взглядом пока ещё плоский живот девушки.

— А вот это не твоё дело, тётка Клара. Как и не моё дело — откуда у тебя всё это. Не так ли?

— Так, так, не кипятись... Слушай, есть у меня один знакомый, бывший ветеринар, зубы рвёт отлично, может помочь решить твою проблему, если срок маленький. Всего триста монет, ну и мне десять процентов за то, что сведу вас. Хотя, судя по этому, — она потрясла баночками, прислушиваясь к шуршанию таблеток, и протянула их Нат, — Ты не думаешь в этом направлении, не так ли?

— Так. Не думаю. Но это тоже не твоё дело, — она начала читать этикетку.

— Ишь, грамотная, читает она... да что там читать, витамины и всё, не отраву ж я тебе подсовываю!

— Срок годности истёк давно...

— Да где ж я тебе в третьем секторе свежее достану?! И ничего страшного, это ж просто железо, оно не портится, что ему сделается, да и запаяно герметично. Не хочешь — не бери, но ты заказывала, я рисковала, специально тебе достала, никто такое не просит...

— Ладно, я возьму, и витамины тоже.

— Тридцать монет.

— Двадцать. И тогда я возьму ещё что-нибудь из продуктов.

— Чёрт с тобой, ладно... Есть рис, пшено, сухое молоко, яичный порошок, кукурузная мука, супы в кубиках — овощной, грибной и куриный, крекеры, растительное масло вот в канистрах, продаю по стакану, сахар есть кусковой, продаю по десять кубиков, — соседка заученной скороговоркой перечисляла ассортимент, — А ещё деликатес достала, порошок какао.

Раньше тётка Клара продавала и просроченные консервы, несмотря на то, что несколько покупателей умерли в страшных муках в результате тяжёлого пищевого отравления. С консервами она завязала только после того, как несколько десятков вздутых банок взорвались, испортив кучу товара и надолго завоняв квартиру и лестничную площадку. Соседка открыла одну из коробок, достала пачку риса, сунула в руки Нат и начала извлекать продукты.

Под прозрачной упаковкой рисинки шевелились. Нат подумала, что у неё до сих пор рябит в глазах от многочасового сидения перед экраном с эмодзи. Поднесла пакет ближе к лицу. Шевелящиеся рисинки оказались маленькими белыми червячками. Она вздрогнула и выронила пакет.

— Смотри, брезгливая какая, сваришь — и перестанут шевелиться, да и почти незаметно в рисе, считай, получила бесплатную протеиновую добавку. Думаешь, чернила для принтера еды из чего-то другого делают? Дура ты, Нат, хоть и грамотная. Бояться надо не тех червей, которых ешь ты, а тех, которые едят тебя, — и в восторге от собственного остроумия, тётка Клара захохотала, показав чёрный провал рта с несколькими гнилыми пеньками, оставшимися от зубов.

— Вот у тебя так много еды, можешь хоть целыми днями есть досыта, почему при этом ты такая тощая, а? Может потому, что твои черви уже давно едят тебя?

— Тьфу на тебя, зараза! Дерзкая, вся в бабку! Доведёт тебя твой язык, девка. Ладно, будешь брать что-то?

Нат взяла пачку ломаных крекеров, по десять кубиков супа и сахара, яичный порошок и сухое молоко. Подумала и добавила к покупкам маленький пакетик какао.

— Сорок пять монет, — сказала торговка, возвращая смартфон.

— Кстати, знаешь, тётка Клара, скоро отменят свободу сделок до пятисот монет, надо будет обязательно указывать источник дохода, — она включила гаджет, ткнула в иконку с изображением горки монет и перевела деньги, — Что тогда будешь делать, как оформишь поступления?

— Как-нибудь оформлю, да хоть оказание сексуальных услуг, — она рассмеялась в ответ на красноречивое выражение лица Нат, — А что, между прочим, беззубые пользуются спросом, есть любители, поверь мне, — отхохотавшись и внезапно посерьёзнев, добавила, — Конечно, придётся платить с этого налог, так что цены повышу, заранее предупреждаю.

Нат брезгливо скривилась, забрала покупки и поспешила домой. Иногда за пятнадцать минут в квартире соседки она уставала больше, чем за рабочий день в душной клетке кабинета.