Ламия

По горячим камням, холодея в душе,

Я скольжу, чтоб опять проклинать этот свет.

Сотни лет этот путь прохожу я уже,

Умирая от боли. Спасения нет.

И опять где-то там, в той расщелине скал,

Где, танцуя, звенит колокольцем ручей,

Меня ищет в тоске, кто еще не встречал,

Оступаясь на грудах иссохших костей.

Мой палач, мой мучитель, и плаха, и меч,

Вновь зовет, окликая сквозь эха раскат.

Мне себя не спасти и его не сберечь,

Предвкушение смерти бьется болью в висках.

Я глотаю, давясь, снова плоть смельчака,

И кровавые слезы текут с чешуи

Год за годом. И пусть смерть для них нелегка,

Но еще тяжелее обеты мои.

Вновь в условленный срок из утробы моей,

Отраженьем луны на чешуйках горя,

Как посланье далеких и солнечных дней

Появляется сын — золотой, как заря.

Дикий рев огласит окоем черных скал,

Буду биться в тоске, проклиная себя,

Безнадежно любя тех, кто сына забрал

И убьет на рассвете, мое сердце губя.

Принесут его в жертву пред твоим алтарем,

О богиня, что так безнадежно жестка.

В честь которой живем, в честь которой умрем,

Если будет чуть легче моей жизни тоска.

Вольный город средь скал, был ты домом моим,

Здесь трепали ветра серебро моих кос

Тридцать солнечных лет и неласковых зим,

Пока волей моей град мой цвел, выше рос.

Только слишком свободной я мнила себя,

Забывая, что властен над нами лишь рок.

Возгордилась. Сама же свой город губя

И тебя, мой родной златовласый сынок.

Гнев богини воспой, путник, тропы торя,

Что меня наградила такою судьбой.

И блестит чешуей та, что пела в морях,

Век за веком платя за свой грех — вновь собой.

Пожираю детей и рождаю на смерть —

Чтобы сотни других вновь увидели свет.

По горячим камням вьется тело, как плеть.

Умираю от боли. Спасения нет. 

#чешуя