ivan74 Tenkara 01.02.24 в 15:10

Лес, озеро, болото, рельсы (продолжение)

Бабушка моя была, конечно, тот еще фрукт. Деревенской жизни она не знала почти, не любила ее, хотя сама родилась рядышком, в деревне Нижние — там ее потом и схоронили, рядом с дедом. Но смолоду она была активисткой и феминисткой, в духе Саши Коллонтай. Институт Марксизма-Ленинизма и все такое. Всю жизнь работала учителем младших классов, и сейчас ее портрет висит в школе одного закрытого города. Но нам, внукам и внучкам, она все же никакой агитации не прививала. Может, потому, что наш отец не позволял.

Отец мой прошел оккупацию, тюрягу, ремеслуху, пожил рядом с гетто «Голубая дача», тырил у немцев консервы и стрелял у них закурить, а потом сжег им склад и конюшню. Лет семь-восемь ему тогда было. По жизни он был даже не анархистом, а волюнтаристом каким-то, наверное. Он ненавидел любую власть, всех начальников ни во что не ставил. Это не мешало ему быть веселым человеком, и в кармане у него всегда были конфеты — «придешь в гости, а там дети, есть чем угостить». Это была его версия, а мама утверждала, что конфеты эти — для закуски на случай опохмела. Отец был жестким и задиристым, драчливым, своих корешей лупил только в путь. И в тоже время — добрым. С детьми — всегда. Не помню, чтобы он чему-то меня учил, но позволял самому брать все — удочки, цевье от вертикалки, любые инструменты и железки. Тебе надо — сам справишься.

Мне он всегда казался похожим на волка из «Ну, погоди!». Такой же взлохмаченный, неправильный, находчивый. За всю жизнь, пока он меня воспитывал, я словил от него только один подзатыльник. И то за дело. Мы с сестрой погодки, она на год старше, и было время, когда мы дрались в кровь буквально часами. Вот тогда мне отец и отвесил — когда я на время отвлекся от бойни, водички попить.

А с моей бабушкой и его тещей у них отношения были веселые.

— Таисия Васильевна, я тут новость прочитал в газете «Ленинское Знамя», про вас.

— Что за новость, Николай?

— Да пишут, что скоро всех коммунистов будут вешать на столбах. Готовьтеся....

В день, когда мы с Серегой, Костей и Саньком собрались на озеро, отец уехал в Череповец, «за подарками»: в местном сельпо кроме сверкающего сахара было еще мыло, гвозди и какие-то корыта, хлеб привозили раз в три дня из поселка газовиков. С утра я начал переговоры с бабушкой. Мама бы отпустила без вопросов, привыкла, что я шатаюсь по лесам и речкам, она и сама бродяга. Бабушка не то.

Таисия Васильевна была справедливой, но суровой. Меня она натурально пытала, по современный меркам. Я родился левшой, по тем временам это была патология, ее пытались лечить. Привязывали левую руку к телу, когда учишься писать или за обедом. Бабушка моя до такого злодейства не доходила, но руку левую мне все равно держала. И частично добилась своего: я стал универсалом. Пишу я правой (хотя, что сейчас писать-то ручкой? В протоколах только расписываюсь), стреляю тоже с правой. А вот камни кидать, бить по мордасам и другие приятные действия — так и остались у левой руки.

Бабушка уперлась: пока отец не вернется, никуда не пойдешь. Полдня я ныл и вздыхал, и добился-таки своего: на озеро меня отпустили, но с условием — без ночевки. Чтобы к ночи, когда вернется отец, я был уже дома. Утром мама меня снарядила: одела в свою старую геологическую энцефалитку, она пришлась мне до колен, в резиновые сапоги, и выдала в полиэтиленовой авоське провиант: хлеб, пару больших мясистых помидоров и плоскую банку тушенки. Снасти для рыбалки были у корешей, на мотовилах, а удилищ, как обещал местный Санька, полно торчало на берегу.

Поход этот мне почти сразу не понравился. Небо было серым и набухало от сырости, готовясь вот-вот лопнуть. Жрали комары, а просека была раскисшей от влаги, и я всю дорогу по ней оскальзывался. Со всех сторон был мохнатый и костлявый угрюмый лес. Путь по болоту оказался чуть веселее: ноги пружинили на кочках, по сторонам еле заметной тропинки там и сям торчала из кочек морошка, я срывал ее на ходу, мял во рту языком, было кисло-сладко.

Озеро мне не понравилось тоже. От воды воняло болотной гнилью, а над водой клочками нависал такой же вонючий туман. И к воде было не подойти из-за топких берегов, поэтому и удилища — их правда было много, Сашка не наврал — были дрынами метров по семь. Кое-как мы все же порыбачили, и я тоже поймал несколько окуней, но и это меня не впечатлило, про себя я вспоминал быстрые колымские ручьи, где мы вилками, примотанными алюминиевой проволокой к чезениевым веткам, кололи хариусов. Еще было тревожно, что скоро надо домой, а кореша мои явно настроились на ночевку для утренней зорьки — Сашка без остановки тараторил, что самый клев будет утром, перед рассветом.

— Салаш построим, поспим, а утром будет баско. Утром нарыбачимся и айда домой. Мекаете?

Я мекал, то есть понимал, что домой мне придется идти одному, пацаны уже побросали свои коряги удилища и наладились ломать еловые ветки для шалаша. А я бабушке пообещал. И отец приедет. Сашка довел меня от озера к болоту.

— Вон она, тропка, зыришь? Ты не по следам шваркай, там кочки поднимаются, не промекаешь. Где травка мятая, там иди. Окуней завтра бабке Таисье занесем, тоже рыбак....

Я пошел, и первое время эта болотная тропка была понятная и надежная — мы совсем недавно ее промяли. Но дальше и кочки расправились и вспухли, так что не видно было никаких следов, и трава выпрямилась, и не было примет, что здесь вообще где-то недавно шел. Несколько раз ноги с кочек срывались, я попадал сапогами в буро-зеленый вонючий холодный суп, пару раз едва не зачерпнул.

Известная история, что один шаг у человека короче другого, и если не держать ориентир — пойдешь по кругу. Я тогда как раз недавно прочитал об этом в журнале «Юный натуралист», а тут убедился на практике. Но круг мой оказался удачным — меня вынесло к берегу того же озера, и вдоль берега я прошел обратно, к лагерю моих приятелей, где трещали еловые ветки, строился шалаш, где они весело и неумело матюкались.

— Ванька, ты чо, остаться решил? Мы котелок нашли, щас уху скутаем. Салаш уже смотри какой!...

Досада, что я вот так заблудился в трех кочках, а вернее гордыня — как же, в тайге родился — не дали мне, десятилетнему, признаться, что произошло на самом деле. Я наврал что-то вроде: «решил пройтись вдоль берега, посмотреть, а щас ужедомой».

Сашка снова вывел меня к болоту, к тропке.

— Темняет уже. Ничо, до просеки успеешь, а там луна подсветит. Шагай вот так.

И я пошагал.

Подписывайтесь на нас в соцсетях:
  • 2
    2
    138

Комментарии

Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.
  • udaff

    Замечательно. Жду продолжения

  • TEHb

    Первая часть разрозненная, не впечатлила. Бесконечные "былки" тоже мешали и там, и тут до середины. Но потом или автор расписался, или я вчиталась. Прям хорошо.

    Но структуру всё равно стоило бы поменять, кмк.