3. «И быстрые вина в кафе «Буратино» их руки сплели» (начало)

3. «И быстрые вина в кафе «Буратино» их руки сплели»

 — Не пора ли нам подкрепиться? — на выезде из очередного провинциального городишки, спросил отец, сворачивая на стоянку у придорожного кафе «Дважды два», бывшего когда-то КFС[1], и притыкаясь напротив черного BMW 750IL[2].

— Потрапезничать, заодно и колеса сменить?..

— На это корыто? — мать указала на «бэху». — Уж больно приметный аппарат, «боевая машина вымогателя»...

— Вот и хорошо, с вымогателями надо бороться. Таким паразитам не место в оздоровившейся экономике и новом образе хозяйственной деятельности! Уродливые ползучие сорняки на чистом цветущем поле экономики возрождения, разума и национальной пользы! — закончив навязчивым лозунгом, отец рубанул ладонью воздух. — Братья Блюз, две минуты на подготовку аппарата, потом заходим.

Мы, все четверо, начали привычно протирать увлажняющими салфетками поверхности, которых касались или могли касаться в «ниве». Хотя отец при «обмене» машину обычно сжигал, чтобы не оставить совсем никаких следов, вроде выпавшего волоса или забытого отпечатка пальца, порядок был един — сначала попытаться по максимуму уничтожить то, что можно, а потом «контрольный выстрел» — огонь.

— Выходим, — скомандовал отец, щелкнул предохранителем спрятанного под длинным кожаным плащом, по отцовским словам когда-то принадлежавшим эсесовскому генералу, АКСУ с обвесом: ПБС, подствольный гранатомет и лазерный прицел.

— И заходим за мной.

— Сраный кентуккиец. На глушняк будем делать? — деловито спросила мать, проверяя магазин «Глока 17», за сущие копейки купленного ею у какого-то попавшего под следствие депутата. Наградной, с пижонской золотой гравировкой Si vis pacem, para bellum[3].

           

— Посмотрим по обстоятельствам. Вы молчите, базарить буду я.

Мы, приготовив оружие, клином, будто гуси за вожаком, потянулись за ним к двери кафе. «Наша еда натуральная, никаких 3D-принтеров!» — утверждала реклама на светодиодной панели, мигая на двери.

— Лучший кофе на дороге, — усмехнулся отец. — Отхлебнешь — протянешь ноги.

— Да уж, не Венская опера и не Смоленский клуб.

— Не трактир на Пятницкой и на парижский Макsim.

— С этими сраными кулинарными шоу любая гнида мнит себя шеф-поваром, — сквозь зубы процедила мать. — Мало мы еще рестораторов вешаем.

— Ничего, Валентина, все наладится, — успокоил отец, — и до них руки дойдут.

Внутри было почти пусто. Четверо одетых в черные кожаные куртки быковатых парней лет по тридцать — тридцать пять, с лицами людей, бывавших в переделках и «видавших виды» — бывших завсегдатаев боулинга, караоке-баров, коворкингов и барбер-шопов, сосредоточенно хлебали красный борщ. Их стол, наряду с солонкой, перечницей и полным салфеток держателем, украшал полупустой графин, явно с водкой и пакет томатного сока. Верный принципу, преподанному отцом, я начал придумывать им клички.

— Приятного аппетита, парни, — громогласно сказал отец и поправил шляпу, что служило нам сигналом — мочить будем насмерть.

Логично, таких за спиной лучше не оставлять — себе дороже выйдет. В девяностые они были еще слишком молодые, чтобы тогда реально быковать. Даже сорокатрехлетний отец в «лихие девяностые» только начинал, выбивая долги и катаясь на стрелки и разборки, но вовремя отошел в сторону и стал работать сам на себя, о чем не жалел — всех его бывших подельников из тех, с кем он начинал, тогда же и положили, а хитрый отец по прежнему колесил по городам и весям, везде оставляя о себе долгую память и шлейф уголовных дел, пестрый как хвост матерого павлина. Значит из новых, на фоне последних событий, перекрасившихся в «типа пацанов». Небось вчерашний «офисный планктон» или бывшие менеджеры «самого среднего звена» по продажам в том же «Макдональдсе» или «Связном». После очищения отечественной экономики от ТНК и западных компаний, таких, ставших безработными, толком ничего не умеющих делать руками и думать мозгами, было полно. Все эти барристы, тик-токеры, фуд и тревел-блогеры, бартендеры, дизайнеры, байеры, бьюти-мастера, водные и винные сомелье, собачьи парикмахеры, инстаграммеры [4]-инфлюенсеры, фитнес-тренеры, стендап-комики, барберы, селибритис, петрушки, скоморохи и шуты, и прочая погань и шелупонь, мнившая себя ЛОМ[5]-ами, социальные невмируки, вызывавшие тошноту и злую глухую ненависть во всех нормальных людях, людях честно трудящихся, людях в труде тяжелом зарабатывавших хлеб свой насущный. Это строители, токари, сварщики и фрезеровщики были востребованы работодателями, а не весь это человеческий сор, в былые времена раздутый подпевалами и фолловерами до настоящего сюра. Удачно принятый закон об «инфоцыганах» позволил власти пороть их кнутом. На смену дебильным ток-шоу пришли «кипяток-шоу», где вчерашних «звезд»-ЛОМ-ов, ранее «зажигавших» и «рвавших», поливали в прямом эфире кипятком для назидания почтеннейшей публики. Люди труда после ухода Запада и введения на брошенные активы «вешнего управления» в бандиты не пошли, а вот такая накипь, лодыри и интернет-попрошайки — за милую душу продали души. После закрытия экстремистской «Мордоркниги»[6]

все эти интернетчики вмиг стали бедны, как мыши в католической церкви, растеряв своих фолловеров и рекламные контракты от модных брендов. Кто-то поехал отдыхать на курорты солнечной Калымы или Магадана без надежды получить кэшбек, и заодно намывать столь нужное стране золото, вместо вывезенного во вражеский Лондонград. Лесоповал посредством лобзиков многих научил искренне любить Родину и не воровать казенные сиречь народные деньги. А кто-то стал такими, как эти. Поигрались в лазер-таг и пейнтбол, насмотрелись «Бумера», «Бригады» и «Чужой» и решили жить «по понятиям».

— Спасибо, — вразнобой поздоровались бывшие манагеры, а нынешние быки, смерив отца оценивающими взглядами и, не сочтя опасным, вернулись к борщу.

Отец прошел к стойке, украшенной измученной жизнью молодой блондинкой, с бейджиком «Кэрри» на груди. Кэрри по виду была из бывших «гламурных кур», через постель пробившейся в содержанки из провинциальной неблагополучной семьи алкоголиков, но в мобилизационной экономике лишившаяся спонсора и вынужденная работать. Имя на бэйдже — наверняка псевдоним, а зовут ее Клавой или Машей. Мы замерли у входа. Какой-то просто притон бывших «хозяев жизни». Малополезные и малосимпатичные персонажи, отказавшиеся от общественных работ, предложенных властью, не сумевшие честно вписаться в мобилизационную экономику, низвергшую дутых идолов. Хотя, конечно странно было бы, если бы тут математики собирались квасу попить.

— Гля, балалайка у пацана, — негромко сказал бык, прищуром похожий на актера Владимира Вдовиченкова, до того, как его кастрировали фанатики, и видимо сознательно культивирующий данное сходство.

Думал, что я не слышу, придурок.

— Баран какой-то, — отреагировал другой, с морщинисто-бугристым, будто когда-то ошпаренным кипятком, лицом. Я окрестил его Ошпаренным, — он бы еще мандолину притащил.

Братки обидно (как им казалось) засмеялись. Забыли они правило про «кто смеется последним». Напрасно...

— А мамка у него еще ничего, милфа[7],

— сказал самый мощный из четверки, белобрысый, шириной плеч немного превосходящий отца. Да и ростом он явно был повыше. Видно, бывший бодибилдер — гора стероидных мышц. Я окрестил его Рама. — Такую бы в три ствола отодрать!

Мать, после того, как из-за травмы (проломленного черепа и сотрясения мозга) ушла из команды по биатлону, начинавшая свою криминальную карьеру в стриптизе, подобных намеков не терпела, но ни подала ни малейшего вида, что слышит, как ее обсуждают. Это еще до того, как с отцом познакомилась. Отца тогда выгнали из филологического и он поступил в технологический с военной кафедрой и зашел в стриптиз отметить. Он студентом один тусовался из-за конфликтов с ненавидевшими его за одаренность однокурсниками, которых он намного превосходил своими способностями (по его словам). А мать после отчисления из команды выгнали из общежития, и ей негде было жить, и она решила использовать единственное, что у нее осталось, после того, как она от расстройства подожгла общежитие, начав со своей бывший комнаты вместе со всеми вещами, которые все равно было некуда забирать — внешность. Собственно говоря, в стрип-баре они и познакомились и решили стать как отечественные Бонни и Клайд. Потом мать попала под суд и для смягчения наказания забеременела — так на свет появился я, а мать отделалась условным сроком. Пашка, как уже упоминал — по причине получения маткапитала, который родители легко и непринужденно обналичили, заодно перестреляв и ограбив гнусных преступных обнальщиков. А что еще прикажете делать с незадачливыми и опасными жуликами?

Надо признать, что в темно-синей кепке с надписью «ГАЗПРОМ. ТРАНСГАЗ. Москва. 70 лет», из-под которой выбивались завязанные в «конский хвост» волосы, длинной черной кожаной куртке, обтягивающих черных джинсах и высоких армейских ботинках мать выглядела очень даже неплохо.

— Ну ты Оксимирон[8], 

Петруха. Еще не совсем милфа. Ей лет сорок всего, посмотри на лицо.

— А фигура как у двадцатилетней, не скажешь, что двое детей. Меж грудей самое то заправить. — Не унимался Рама. — Что она в этом пугале нашла?

— Прикинулся как «Команда в шляпах», лошара, — скривился Ошпаренный.

— Четыре «русбургера» с соусом «Три белых коня» Если мы не можем принять утренний душ, то хотя бы выпьем по чашечке кофэ. Четыре больших кофе «по-русски». Кофе в Гватемале хороший, можно прямо с дерева заваривать, а у нас — лучше, не то, что был в «Starbucks», где он говно, хуже индийского в Советском Союзе. Интересно, сколько времени человек может прожить без кофе?

— Не знаю я, — пробурчала Кэрри.

— Напрасно.

— Много у нас «Starbucks» крови попил, — сквозь зубы процедила она. — У вас все?

— И упаковку бутылочного пива «За Победу!», — громко заказал отец. — Все — с собой.

«Кофе по-русски» делался из молотых жареных желудей — настоящий кофе давно был редкостью, доступной лишь представителям власти и аффилированного с ней крупного бизнеса. Но было полно отличных отечественных аналогов: цикорий; кора дуба; жареные ячмень, пшеница, рожь, овес; уже упомянутые желуди и даже свекла, корень одуванчика и жареный зеленый солод. Успешными рекламными усилиями считалось, что такой эрзац-кофе даже полезнее настоящего по причине отсутствия кофеина. Солод, кстати был полностью отечественным — с солодовых плантаций Тверской губернии «Солодовый рай», обслуживаемых силами осужденных на длительные сроки заключенных. Полное солодовое импортозамещение: его теперь хватало и на эрзац-кофе и на пиво и на крафтовое пиво и на солодовые конфеты и даже на солодовый мед.

С чаем тоже было возникла некоторая проблема из-за мелких пакостей остатков коллективного Запада. В частности — пакетированным. Оказалось, бумага, нитки и даже скрепки для крепления нитки с ярлыком к пакетику были импортными. Впрочем, как и сами машинки для производства пакетиков. Так что редкий контрабандный пакетированный чай был доступен лишь «сливочной элите». Зато возродилась чудесная традиция чаепития с самоварами и блюдечками. Заодно и металлургам вышло облегчение — металла на самовары требовалось много, и производителям этих самых самоваров. Короче, всем от этого стала только польза.

— А деньги у лоха есть, — прокомментировал заказ Ошпаренный. — Пивчанского даже заказывает. Может этого фраерка пощипаем чуток, Кот?

— Погоди, Димон, — остановил тот, что первым заметил балалайку, — пусть выйдут, на свежем воздухе сподручнее базарить будет. Как выйдут, так и перетрем. Вы только молчите, я сам буду его разводить.

— Наличные? — спросила у отца блондинка. — Или карта?

— По бартеру не продаете? — уточнил отец.

— Нет, никакого бартера, только за деньги. Криптовалюту, — блондинка поморщилась, — и натурой тоже не берем. Корпоративные и территориальные деньги — тоже, даже якутские и сахалинские.

— Однако... Тогда наличными.

— В какой валюте?

— А что принимаете?

— Дирхамы, боливары, великомонгольские тугрики, южноафриканские рэнды, узбекские сумы, гондурасские лемпиры, малоармянские драмы, рупии и наши.

— Мы за финансовый суверенитет. Поддержим отечественного деньгапроизводителя, — отец быстро отсчитал запрошенную сумму.

— Ваш заказ будет готов через десять минут, — сообщила барменша-официантка.

— Ничего, мы подождем.

— Товары по акции приобрести не желаете? — блондинка почувствовала денежного клиента.

— Нет, никаких скидок! Мы экономически сознательные граждане! — отец гордо показал на золотой значок ЭСГ на лацкане плаща и отошел от стойки.

Проходя по залу, вроде как возвращаясь к двери, слегка сменил курс и незаметно оказался вблизи столика братвы. Пашка развел большой и указательный пальцы на левой ладони — ясно, значит берет самого крепкого — Раму, сидящего самым левым. Кот ближе к отцу, следовательно, для моего обреза сидящие в центре Ошпаренный и безымянный, назовем его Леха. Почему бы и нет? Сидят рядышком, обрез сильно не надо будет переводить. Дуплетом бить не буду — хотя пороховой заряд в патронах и ослаблен специально, обрез все равно сильно подбрасывает отдачей. Лучше стрелять самоназначенных братков по одному.

— Ваша кепка, пацаны? — спросил отец, глядя на висящую на рогатой железной напольной вешалке черную бейсболку Nike[9].

           

— Моя, — отозвался Ошпаренный. — А чо? Проблемы?

— Никаких проблем, — миролюбиво отозвался отец.

— Чего тогда интересуешься? — влез Кот.

— Обмен вам хочу предложить, парни.

— На шляпу свою, ха-ха-ха? — заржал Ошпаренный.

— Нет, шляпа не меняется, — голос отца потяжелел, — она хорошая, еще югославская, патриотическая, как соната. Обмен интереснее.

— Какой? — Кот встал, оказавшись пониже отца.

— Ваша непатриотичная тачка на нашу, — отец кивнул на окна, открывающие вид на стоянку, — раритет на раритет. А непатриотичная кепка, это доплата с вашей стороны, чтобы все по честному было, чтобы два минуса дали в итоге плюс — патриотичную «ниву»...

Быки, ошалев от отцовского словесного напора, переглянулись, а потом трое сидящих синхронно встали, звучно отодвинув стулья.

— Проверенная временем и отечественными дорогами крепкая классика, не «девятка» и не «девяносто девятая», но, тем не менее, гордость отечественного автопрома. На фоне той «ослиной мочи», что сейчас наливают в бензобаки на АЗС, очень даже неплохой вариант. Переход на более простые двигатели сейчас актуален как никогда. Вам не придется заниматься «бензиновым туризмом». Еще и вишневая, почти как в песне. От сердца отрываю, можно сказать.

Бензиновый туризм в те губернии, где топливо все еще оставалось более-менее качественным из-за сохранившихся запасов присадок, был довольно распространенным явлением. Как и «черный рынок» талонов на бензин.

— Все лучше, чем на «пешкарус» пересесть или вообще на катафалк перелечь...

— Ты чо беспределишь? — неожиданно высоким голосом завизжал Рама. — Ты чего как либерал?

Надеется на мышцы. Не понимает, что отец уделает его одной левой, не смотря на то, что спортом никогда не занимался, только боксом в школьной секции.

— За либерала ответишь, — оскалился отец. — За глобалиста — тем более. За такое в приличном обществе могут и набутылить.

— Ты кто такой? — угрожающе спросил Кот.

— К чему это обозначалово? — осклабился отец.

— Мы, если что, с СУхарем работаем, — насторожился Кот.

— Мне хоть СУхарь, хоть сухарик, хоть «Хрустик», хоть «Кириешка», хоть Чубайс недобитый. Во-первых, извольте обращаться ко мне на вы. Во-вторых, если вам так будет легче, называйте меня господин Черноплодкин. Noblesse

 oblige[10], как говорят французы.

— Но... — Кот вроде невзначай потянулся рукой куда-то к поясу.

— Хамы!!! Хамы!!! — диким голосом закричал отец.

Стрелять мы начали одновременно: отец, откинув полу плаща, резанул короткой очередью по пацанам, я влепил из левого ствола, Пашка выстрелил два раза и все закончилось. Мать настороженно обводила стволом глока помещение. Блондинка за стойкой открыла рот в беззвучном крике. Потом, опомнившись, закрыла рот и открыла кассу. Вывалила на прилавок купюры и кучку монет.

[1]

[2] BMW 7-й серии (E38) – третье поколение люксовых автомобилей 7-й серии, выпускавшихся с 1994 по 2001 год немецким автопроизводителем BMW. Наряду с бензиновыми двигателями, впервые в истории фирмы на автомобили класса люкс стали устанавливать дизельные моторы. Помимо моделей с удлинённой колёсной базой и версий со специальной защитой, выпускался также лимузин. Всего было изготовлено 327,6 тыс. автомобилей. https://ru.wikipedia.org/wiki/BMW_E38

[3] Si vis pacem, para bellum (с лат.  «Хочешь мира – готовься к войне») – латинское крылатое выражение

[4] 21 марта 2022 года Тверской суд Москвы совершенно правильно признал Meta экстремистской организацией в России.

[5] Лидер Общественного Мнения.

[6] 21 марта 2022 года Тверской суд Москвы признал Meta экстремистской организацией в России.

[7] MILF (рус. милф, милфа) – акроним (аббревиатура) англ. «mother I'd like to fuck» («мамаша, которую я бы трахнул», «мамаша, которой я б вдул») и является общим разговорным выражением (сленгом), разъяснение которого расценивается как вульгарное.

https://ru.wikipedia.org/wiki/MILF

[8] 7 октября 20222 года Министерство юстиции России включило Оксимирона в список физических лиц — «иностранных агентов».

[9] 

[10] Noblesse oblige – (фр.) положение обязывает.