На поле он — Ридли Скотт

Это как «Оппенгеймер» и Кристофер Нолан, только «Наполеон» и Ридли Скотт. Почему-то в оскаровской гонке их решили не сталкивать лбами, дав фильму Скотта лишь три второстепенных номинации, в отличие от «Оппенгеймера», хотя было бы интересно. Возможно, потому, что Нолан в расцвете сил, а Скотт — «дедушка старый, ему все равно».

И там, и там в главной роли актер, имеющий весьма отдаленное сходство с прототипом, зато известный харизматик с приличной фанбазой.

И там, и там в главном герое желание «простого человеческого счастья» с переменным успехом борется с мегаломанскими амбициями.

И там, и там он слегка офигевает от того, что неожиданно для себя оказался в эпицентре мировой истории.

И там, и там и там у него — вытекающие из вышеупомянутых свойств характера сложные отношения с женщинами и занятные сексуальные практики (впрочем, ничего из ряда вон).

И там, и там режиссеры в общем-то не знают, что с таким неоднозначным героем делать, какую железную мораль в финале по их поводу выдать: пусть зритель сам решает, а мы просто инфу даем. Что ядерщик, что диктатор в кадре роняют лаконичные многозначительные фразы и нервически подергивают мышцами лица. У Нолана Киллиан Мерфи сверкает прозрачными голубыми глазами и демонстрирует потаенную грусть, типа все понимает о перспективах ядерной войнушки, а чего тут сказать-то. У Скотта Хоакин Феникс в эпизодах про Ватерлоо играет эдакого Гитлера из фильма «Бункер» (ну, или из советского военного кино, любого на выбор), даже челку ему, насколько могли, начесали с намеком.

И там, и там режиссеры по возможности адаптируют сюжет и антураж под нужды современной аудитории. Если у Нолана ляпы не так очевидны, все-таки эпоха 1950-х годов еще не так от нас далеко, а пиджаки — они и есть пиджаки, то у Скотта порой на экране просто какой-то сериал «Молодая Екатерина» — ну или, ладно, недавний бибисишный «Война и мир».

Зато Ванесса Кирби в «Наполеоне» в плане обаяния и сексуальности выигрывает у Эмили Блант в «Оппенгеймере», причем чисто за счет прикуса, ну так она им еще в «Миссии невыполнимой: Последствиях» украла все шоу.

В «Оппенгеймере» по понятным причинам нет батальных сцен — их нишу, насколько может, занимает одно-единственное испытание атомной бомбы в Аламогордо (Хиросиму и Нагасаки от греха решили не педалировать, хотя могли бы на этом построить сильнейшую часть фильма), а в «Наполеоне», разумеется, есть. И они неплохие. Графон, кровянка, все дела. Кажется, Ридли по возрастным причинам стала особенно близка тема умерщвления плоти, вот он ее и умерщвляет. При монтаже, что по нашим временам редкость, не «смешались в кучу кони, люди», а даже тактику можно какую-то различить.

Надо учесть, что все самое вкусное Скотт оставил на финальное Ватерлоо, так что отечественному зрителю будет, конечно, слегка обидно за Бородино. Ну и Москва у него слишком уж фантазийная нарисована — тут все-таки исторический байопик, а не видеоигра Red Alert. Но тем не менее вполне себе показано, что именно «русская кампания» сломала Наполеона, кто-то из Великой армии померз в снегу, а кого-то казаки художественно на деревьях развесили. Царь Александр, конечно, какой-то уж слишком «молодой и амбициозный» (ладно в 1804 году, но в 1812-м?), но в целом патриотам вряд ли здесь к чему-то можно особо придраться, хотя они ребята обидчивые, всяко найдут.

Финальный кадр с последними словами императора («Франция, Армия, Жозефина») реально вышибает слезу так, как не мог вышибить весь предыдущий фильм. В целом кино смело можно было назвать «Наполеон и Жозефина», но такое уже было.

Далее следует статистика по жертвам наполеоновских войн — по сути, эти события не назвали Первой мировой войной просто потому, что на тот момент это никому не пришло в голову, а так по всем параметрам подходит, — и зритель должен мрачно покачать головой, мол, ну как же много этот мужик положил народу во имя Франции, Армии и Жозефины, хотя, если разобраться, никто из этой троицы его об этом не просил.

В общем, фильм неоднозначный, к нему можно предъявить много претензий (а к какому нельзя?), но большая историческая драма на экране — жанр в наше время нечастый, так что смотреть можно и нужно. Тем более с учетом того, сколько лет именитому режиссеру.