Тот, который не стрелял… (29 марта 2010 г.)

Одно, как говорится, к одному.

Пуст бензобак, похмелье... Ну, добро.

Я и сейчас, по правде, не пойму,

на кой я хрен попёрся на метро.

 

Народищу в вагоне, как шпротей.

Орёт и прёт родное мудачьё.

И градус человеческих страстей

уже дошёл до точки «Ё моё!».

 

На «Комсомольской» дядька, потный весь,

сказал, что поезд дальше не пойдёт.

И следующий тоже... Что, мол, есть

наземный транспорт — он и довезёт...

 

Ну, что ж, мы без понятиев?! Народ

попёр наверх. Точнее, ломанул...

А там, у трёх вокзалов, — мать их в рот! —

уже гудит не площадь, а аул...

 

Все жаждут на работку! А ни то

всем гражданам грозит разрыв сердец!

И радостные горцы на авто

такие прайсы ломят, что пиздец!

 

Рука отсохла... Полчаса — не срок...

Но хочется к станкам... Да без потерь...

И вдруг вполне приличный опелёк

Передо мной распахивает дверь.

 

— К Спортивной. Сколько? — Да садись уже!

Простой мужик. И бородень к лицу.

И мимо леса рук, как в мираже

мы с ним плывём к Садовому Кольцу.

 

— А всё же, сколько? — Слушай, не трынди!

Ты радио-то слышал? — Да когда?!

— Два взрыва на Сокольнической и

на Рижской, вроде бы... — Вот это да!!!

 

Мы замолчали. И в окне неслась

Москва, уже не трогая меня...

В приёмнике очередная мразь

безумствовала, всех и вся клеймя.

 

С оттяжкой, вкусно... «Снова не смогли!

Продажные ублюдки! Беспредел!»

А где-то там, в осколках и в пыли

лежали на полу «фрагменты тел»...

 

Добрались быстро. — Ну-ка убери!

Какие нынче бабки? Ты чего?

Пускай дерут бомбилы-упыри!

И крепко лапу я отжал его...

 

Я вдруг подумал, что в наш блядский век,

так важно просто знать, держать в уме,

что есть один нормальный человек,

способный жить ни как глисты в дерьме...

 

Вокруг идёт охота на волков.

На мой уставший, беззащитный мозг.

Стреляют в лоб, в упор, без дураков!

И плавится он бедный, будто воск.

 

И в этот страшный день его опять

расстреливали так, что дым стоял!

И снайперам так нравилось стрелять!

Но был один, который не стрелял...

 

Уверен, как-нибудь, далёким днём

Я средь козлов, кидал или менял...

Не помолюсь, а вспомню лишь о нём...

О ком? О том, который не стрелял.