Сразу предупреждаю — я могу узнать даже то, что вы скрываете от себя самой…

От автора.

Малиновые пиджаки не были хозяевами жизни. Они только так думали и быстро друг-друга перестреляли. Настоящие хозяева ходили в чёрных.
Я честно оттрубил свою десятку девяностых в своём родном городе Москва.  Они, эти годы не были ни «святыми», ни «проклятыми». Люди которым повезло заработать, захапать или просто наебать, им повезло! А проклятыми стали для тех кто так и не сумел, или не захотел… Но что совершенно точно, народ с азартом принялся осваивать новые порядки. Через два года все забыли о талонах на кур, жратвы и выпивки стало полно, а на Черкизоне можно было одеться с головы до ног по последней моде. Счастья однако  больше не стало, как его и не было. Осталось незыблемым одно, каменные истуканы Рабочего и Колхозницы, стоящие враскорячку и парящие над муравейником людей.

Отрывки из обрывков предполагаемой короткой повести.

Несмотря на серую Московскую зиму он вышел из станции метро Третьяковская в распахнутом кожаном плаще и без шапки. У близлежащего киоска, на котором красовалась вывеска «Союзпечать», остановился купить блок сигарет «Винстон». Варфоломей, человек среднего роста, негустой шевелюрой, в свои «слегка за сорок» выглядит моложаво, но серьёзное лицо, сжатые губы, полупрезрительная улыбка, всё придаёт ему вид человека знающего себе цену.
Девушка за витриной узнала постоянного покупателя. Он ей нравился и в косухе, и в джинсах, сегодня в чёрной рубашке с зелёным галстуком в горошек. Сигареты лежали под прилавком, однако она взяла из особого картонного ящика, на боку которого фломастером коряво написано — «Турция».
Варфоломей покрутил упаковку, убедился в происхождении товара, положил блок в необъятный карман плаща. Чавкая туфлями по растаявшему снегу, вышел на Ордынку. До офиса в полуподвале Кадашевского всего пять минут.
Офис это две просторные тщательно отремонтированные приезжими мастерами с Украины. В углу, возле шкафа письменный стол, на столе компьютер, заменивший пишущую машинку, рядом, на тумбочке скрежещет принтер, тарахтит факс.
— Доброе утро, Виктор Николаевич!
Секретарь Вера, женщина средних лет, называла его настоящим именем. Короткие волосы, джинсы, тонкий свитер, на котором висит золотой медальон.
— Игорь задерживается, будет к десяти.
— Для него ничего нет сегодня.
Варфоломей повесил на вешалку свой плащ, по пути надавил на клавишу новенького чайника. Устроился поудобней в кожаном кресле. Это чудо из магазина «Всё для офиса» у метро «Калужская», где раньше был безлюдный павильон «Станкостроение». В здании из стекла и бетона теперь продают много чудес.

****

Из дверей показалась пара, человек в чёрной куртке и чёрной шапке, рядом дама в высоких сапогах, белая шубка оказалась не совсем белой, слегка пятнистой. Варфоломей приготовился следовать за машиной, завёл мотор. Судя по жестам Чёрная куртка и Белая шубка говорили на повышенных тонах. Наконец, человек в чёрном сел в авто, но дама в шубке так и осталась стоять на тротуаре.
— Игорь быстро за руль, я выйду.
Он выскочил, «Мицубиси» рванул с места, за ним Игорь на «Опеле».
Варфоломей поправил на себе пальто, вспоминая имя названное Леонидом, неторопливой походкой зашагал в сторону дамы в шубке. Настиг, когда швейцар уже распахивал дверь.
— Лариса!
Перед ним стояла сильно повзрослевшая снегурочка со взглядом опытной красавицы. Каштановые волосы, припорошённые снежинками, расходились непокорным веером поверх белого мехового капюшона.
— Мы знакомы?
Красавица оглядела его с ног до головы.
— Нет, простите мы незнакомы, но я знаю вас по службе. Мы работаем для вашей безопасности.
Показал удостоверение, выданное ему в МВД, вставленное в тёмно-коричневую обложку. Обложка не по форме, такие печатают в типографии за три бутылки водки. Тиснёные буквы «МВД» и золотой орёл выглядели солидно, презрительная мина исчезла с её лица.
— Что-нибудь случилось?
— Я не займу у вас много времени. Нам надо распознать одного человека, возможно вы его знаете. Это совсем рядом.
Она пожала плечами.
— Хм, идёмте.
Они отошли от ярко освещённого подъезда отеля, пересекли дорогу. Падающий снег укрывал мусор и дорожную жижу. В тени моста полулежал человек в хорошем пальто и дорогих туфлях.
— Что? Он пьяный?
Изумилась Лариса. Варфоломей не ответил, отвернул у лежащего воротник пальто, приподнял шапку от лица. Обнажился полуоткрытый рот и ничего не видящие глаза. Дама отпрянула.
— Он не живой!
— Да, он не живой, вы видели его когда-нибудь? Он вам знаком?
— Нет, нет, нет!
Затараторила она.
«Непохоже что девушка испугалась» — отметил про себя Варфоломей. Закрыл лицо трупа, надвинув шапку.
— Извините, доставил вам неприятный момент. К сожалению, это моя обязанность.
— Не каждый любит смотреть мертвецов под мостом.
Сказала она спокойным голосом. Варфоломей, взяв её под локоть, помог перешагнуть через лужу у дороги. Перед тем как войти, в двери отеля Лариса оглянулась.
— Почему вы решили, что я его знаю?
— Это он говорил, что знает вас.
— Вы меня с кем-то спутали.
— Может быть.
Варфоломей протянул визитку.
— На всякий случай, если вдруг понадобится наша помощь, обращайтесь.
Она взяла, не глядя сунула в карман шубы и вошла внутрь отеля. Через несколько минут вышла с человеком в ливрее. Подъехал мерседес отеля для ВИП гостей, человек в ливрее услужливо открыл дверь авто. Лариса что-то выбросила в урну с мусором и села в машину. Варфоломей вышел из-за фонаря, подошёл к мусорной урне, достал выброшенную газету. У яркого подъезда отеля причаливали лимузины, входили и выходили люди, проносились машины по Софийской на Раушскую. Подождал, когда они проедут, и станет темно, присел у тела, обыскал убитого. Снял с его руки часы, оторвал с шеи золотую цепочку. Во внутреннем кармане пиджака лежала пачка стодолларовых купюр и обрывок бумаги, который оказался клочком газеты.
От светофора рванули машины, светили фары, брызги от шин разлетались до самой стены. Варфоломей закрылся ладонью, выбрался на улицу, побрёл согнувшись по Балчугу к метро. На мосту через Обводной канал засунул часы с золотым браслетом и цепочку в перчатку. Перегнулся через перила, убедился, что перчатка благополучно скрылась в грязной воде, заспешил по Большой Ордынке. Улица была пуста, только ближе к метро, у рыбного магазина, за палаткой кучковались подростки.

*****

— На Ордынке у школы выйди, там кафе. Оденься попроще.
Лариса в сиреневой куртке с капюшоном и синих джинсах вошла в Итальянское кафе. Он уже там, выбрал столик в самом углу, подальше от окна. Попросила заказать бутылку «просеко».
— Кафешка так себе, могли бы в Праге посидеть.
— Извини за конспирацию, мне всё меньше хочется светиться.
— У меня опять дурацкое настроение.
— Сейчас развеселю!
Варфоломей открыл конверт из фотолаборатории.
— Сегодня будем рассматривать фотографии и ностальгировать о прошлой жизни.
На большом отпечатке размером 20×30 разложенные на полу фотографии, лиц почти не различить, но сюжеты понятны. Лариса покривилась, ей хватило нескольких секунд чтобы настроение ещё больше испортилось на весь оставшийся день.
— Твой поклонник собрал хорошую коллекцию.
— Была уверена, ты найдёшь.
— Не вижу радости победы!
— Я рада, я рада, что ты нашёл! Теперь надо всё сжечь!
— Ты права, эта коробочка с фоточками вещь опасная. Но насколько я помню, первый пункт в нашем с тобой контракте звучит как «искать человека», а уж потом «слайды» и «охранять».
— Человека нашли.
— Только он не знает, что его нашли. Ты знаешь кто он, на самом деле? Что у него на уме, что он ещё имеет? Мы должны закончить игру с этим «адвокатом».
— А коробка где, в офисе?
— Угу, в тумбочке, где сигареты.
Она засмеялась, поняла что шутка.
— Там, где трудно догадаться, в ячейке СБС-Агро, на Садовом.
— Хм... Хорошо придумал.
— Ты извини, мне пришлось ознакомиться с предметом шантажа. Каталоги для эскорта понятно, Вовчик там работал. А вот эти, из баньки, вечеринки голышом... откуда у него?
— От Лёнчика. Он был на побегушках у Кобцова. Сначала шофёр, выпивку, еду привезти... Он все его приключения знал. Его в охрану перевели, когда дом построили. Шмонал по кабинету, наверное.
— Лёнчик на побегушках, как раз для его ума работа...
Варфоломей замолчал, увидел официантку, постучал пальцем по пустой бутылке.
— Мне трудно предположить, что Лёнчик сам догадался собирать компромат. И тут мы с тобой Лариса по краю ходим. Кто-то их с Вовчиком попросил, и, возможно, не для того чтобы стрясти с тебя деньги.
— Так послать его... Пусть заткнётся, теперь всё у нас.
— Он не заткнётся, пока не узнает что у нас. Нужно с ним говорить напрямую, чтобы заставить замолчать. Или...
Варфоломей замолчал, крутил пустой бокал, Ларисе стало не по себе от этой паузы.
— Что «или»?
— Или заставить его говорить. Не знаю что лучше...
— Ты выбросил мой пистолет!
— Чёрный юмор?
— Я серьёзно.
— Отлично! Я получаю остальную часть по контракту и до свидания. Делай с этим что пожелаешь.
Подошла официантка, предложила карту с пиццей. Лариса растерянно покрутила в руках, не читая, заказала фруктовый салат, мороженое и кофе. Варфоломей ничего не заказал из еды, попросил ещё бутылку «этой шипучки». Лариса переложила мороженое в тарелку с фруктами и ела всё вместе маленькой вилочкой.
— У меня всегда аппетит, когда расстроенна или волнуюсь.
Варфоломей налил себе «просеко», Лариса подвинула бокал. Он налил и ей, поднял, сказал вместо тоста:
— Некоторые думают что убить человека решает проблему, чаще проблемы только начинаются.
Ей нравилась спокойствие в его, в общем-то некрасивом лице, ирония, шутки когда не до шуток. Она привыкла слышать в его голосе уверенность. Сегодня он был необычно серьёзен. Достал фото, которое из альбома в ресторане «Гранд Империал».
— Ты что фотку украл?
— Нет, я извлёк вещественное доказательство. Посмотри, есть он в этой толпе?
Лариса долго водила пальцем по отпечатку.
— Нет, здесь его нет.
— Доедай свои фрукты, расскажешь как там было тем вечером. Подробно, как ты это можешь. Иногда мелочи вовсе не мелочи.
Она закончила с фруктами. Варфоломей мрачно слушал её сумбурный рассказ.
— Так вот, я пришла заранее, проследить чтоб всё как надо приготовили. Освободили первый этаж, на сцене джаз, так себе музыкантики, какой-то Бутман. Некоторые иностранцы с жёнами, остальным он обещал девочек. Как бы в шутку — всем по русской красавице! Они на подпевках на сцене, потом по залу разошлись. Столов не накрывали, по-шведски чёрную икру ложками накладывали. Кобцов особо одного обхаживал, худой такой, сморщенный.
Лариса перевела дух, допила из бокала остатки пузырящегося «просеко».
— Ты слушай, я всё по порядку. Повёл Джона туда где стеллажи, как в библиотеке. Только там вместо книг папки толстые, с документами. Вокруг консультанты, на шее бейджики. Один такой вышел... я, как прочла, мне даже плохо стало...
— И кто же это?
— Представь себе, «Артур Ашотович Арутюнян» Рассказывать дальше?
— Да уж говори.
— Этот худой Джон, по-русски говорит с акцентом, но всё понятно, он с Арутюняном остался. А мы к гостям пошли. Кобцов совсем пьяный, остановился у стеллажей, рукой так поводил по папкам — «каждая папочка миллион». Я ему — что, эти бумаги стоят миллион?, а он — «нет, я буду иметь миллион, дорогая, с каждой». Я на него обиделась.
Она остановилась.
— На что обиделась?
— Он сказал «я буду иметь...», а не «мы будем...»
— Тщетные надежды.
Он посмотрел на часы.
— Ещё есть время, поедем, покажешь эту вашу конторку.

В машине Лариса вертела головой, рассматривая улицу
— На Остоженке налево... Здесь... Заправку проезжай... Теперь направо...
— Приехали!
Она осталась, Варфоломей вышел. Дома утопают в зелени, тихий центр. Особняк в глубине двора, на вывеске — «Юридические консультации».
По коридору прохаживался охранник в дорогом тёмно-синем костюме. Две девушки за стойкой, одна поднялась:
— Вы к кому?
— Я хотел бы пройти к Артуру Ашотовичу.
Иногда такой трюк удавался. Девушка поискала в книге посетителей.
— У него никого нет на это время.
— Как же так? Можно я быстренько, на минутку.
Синий костюм приближался быстрым шагом, Варфоломею пришлось сделать вид, что он отвечает на звонок и выйти.
— Не получилось.
Варфоломей взял карту с заднего сидения, поставил отметку карандашом. Лариса посмотрела сочувственно:
— Витя, я понимаю, ты не хочешь проблем из-за меня. Наверное...
— Лариса, я не боюсь трудностей, но в разумном количестве.
— Ты обо мне?
— Нет, просто мысли вслух. У тебя последнее время лицо мстительницы.
— Ты, как всегда, угадал.
— Кому и за что?
— Кобцов с этим Джоном...
— На этот раз не догоняю.
— Потому что ты мужик. Этот американчик увивается вокруг, а Кобцов не против.
Она смотрела в окно на пустынную улицу с грязным снегом. Сжала зубы так, что желваки заиграли на лице.
— Сука, подкладывает меня под него...
— Артур?
— Кобцов.
— Зачем же мстить Артуру?
— От Кобцова у меня хотя бы бриллианты, а этот Артур...
— Логично.
Лариса испуганно взглянула. Варфоломей ухмыльнулся.
— Я не могу вот так встать здесь и караулить. Нанимать не хочу, да и некого. Был один надёжный человек...
Он крепко сжал её руку, Лариса закрыла глаза.
— Дело в том, что мы сами с тобой объекты слежки.
Они проехали многочисленные закоулки, доехали до водочного склада на набережной. Варфоломей постучал в ворота, протянул деньги в окно с прилавком, на прилавок невидимая рука выставила картонный ящичек.
— Водка завода «Кристалл». Дорого, но того стоит.
Сказал он, укладывая покупку на заднее сиденье. Выехали на Пречистенскую, повернули на Садовое.
— Я попробую устроить встречу в моём офисе.
— А он придёт?
— Есть вероятность что пришлёт подставного. Поэтому сначала я должен видеть его в лицо, чтобы не говорить с подставой.
Перед поворотом на Арбат, как всегда, застряли.
— Послезавтра прощальный вечер в «Метрополе», все гости там будут.
— Это шанс, мы его используем.
Он повернул и встал на углу Композиторской.
— Пройдись пешочком, я к твоему дому не поеду.