Маленькая победа

— Эх, Маруся! Тоскливо-то как! Душно, Марусенька! Сердце щемит, — красномордый детина в меховой шапке, лихо посаженной на бритый затылок, театрально разводя руками, обращался к своей собеседнице. Та представляла собой маленькую женщину с землистым цветом лица в куценькой нескладной дубленке. 

— Василий, пожалуйста! Я прошу тебя Василий, не надо паясничать, — ее тонкие бледные губы едва заметно шевелились. 

— Марусенька, а я вовсе не кривляюсь. Меня угнетают жизненные обстоятельства. У меня даже работы-то нормальной нет. Хотя зачем такая работа! Вот ты где работаешь, Маруся?

Детина махнул лапищей на табличку «Отдел комплектации и обработки», висящую на крыльце перед входом. 

— Вот тут? Комплектуешь, Марусь, и обрабатываешь? 

— Да, Сидоров, обрабатываю. Прошу тебя последний раз: не позорь меня. Денег всё равно нет. Прости, моей ненормальной работы на двоих не хватает. 

Маша посмотрела куда-то сквозь кирпичную стену тоскливо-песочного цвета. Было очевидно, что с собеседником она знакома давно и ничего хорошего от него не ждёт. 

— А ты больно бьешь, Марусенька. Я ещё и рта раскрыть не успел, сразу про деньги, — насупился детина. 

— Сидоров, может зайдёшь внутрь? Спросим скольким моим коллегам ты должен? Мне стыдно на работу ходить. 

— Стыдно ей, — протянул Василий и поправил сползающую на лоб шапку. — А когда в моей квартире ты жила, стыдно не было?

— На этом наш разговор считаю законченным. Делай, что хочешь, Сидоров. Мне совершенно всё равно. Просраны все полимеры. Адьос! 

Детина глупо захлопал глазами: такой реакции он еще не получал никогда. Василий совершенно не понимал, что ему сделать и как ответить. Счет в сегодняшнем матче явно был один-ноль в пользу Марии. 

— Пошла я. Комплектовать и обрабатывать. А ты заходи, как разбогатеешь: Инне Васильевне долг сам себя не вернёт.