Встреча. Метро. Двое

Иллюстрация автора

«Ти застрягла в моєму сердці
Ты застряла в моём сердце
Як куля посеред бою
Как пуля в разгар сражения,
Розстріляний і бездиханний
Расстрелянный и бездыханный
Воскрес під твоєю рукою
Я воскрес под твоей рукой,
Накладені зверху плити
Положенные сверху плиты
Так важко їх нести часом
Всё тяжелее нести со временем,
Та сяє твоє миле личко
Но сияет твое милое личико,
Так світло і ясно» (Без Обмежень).

В течение нескольких месяцев я ежедневно пересекался с ней на платформе станции метро Беговая. Всегда в семь утра. Всегда с неизменной своей коричневой кожаной сумкой и с волосами, собранными в конский хвост. Она была примерно моего возраста и была сдержанно привлекательна, даже скромно привлекательна. Она стояла на платформе, на которой останавливался первый вагон поезда и именно в том месте, в котором центральные двери открывались перед Ней.

Я всегда стоял сзади, наблюдая за ней на расстоянии, из толпы, ожидающей прибытия поезда. В семь тридцать, почти всегда вовремя, состав подъезжал к станции и открывал перед нами двери. Я шёл за ней в вагон и продолжал за ней наблюдать, держась одной рукой за поручень, а в другой держа свой рабочий портфель, пока она не выходила на Таганке, а я ехал еще на пару станций дальше.

Со временем она заметила и меня. Сначала это были всего лишь мимолетные взгляды, которые отводились каждый раз, когда я смотрел на неё. Затем беглые взгляды превратились в робкие игры и вызов, и, наконец, однажды поздним мартовским утром, когда на душе стало легче и исчезла необходимость надевать пальто, появились участливые улыбки.

Таким образом, каждое утро мы сидели в одном вагоне метро, не проронив ни слова, разговаривая только глазами, потому что ни один из нас не осмеливался сделать первый шаг. Молчаливые влюбленные, путешествующие в толпе, незнакомые, наслаждающиеся волшебным моментом каждого дня, получасом, ради которого стоило прожить каждый день.

Но реальность расставила все по своим местам. Пандемия охватила страну, бросив на произвол судьбы тысячи людей, которые в одночасье остались без работы и без иллюзий. Я потерял и то, и другое: свою административную работу в финансовом учреждении и иллюзию встречи с ней каждое утро в недрах Москвы.

Моя жизнь разлетелась на тысячу кусочков. Я перестал ходить в метро. Я перестал улыбаться по утрам. Я перестал мечтать по ночам. Я перестал смотреть в зеркало. Я просыпался поздно и проводил дни в бессмысленных прогулках, в скучных чтениях или в бестолковых просмотрах телепередач. 

Понедельники путались с воскресеньями, а пятницы лишали стимулов. Солнечные дни той безрадостной весны проходили один за другим, лишенные надежды.

И в центре всех моих мыслей, всех моих увлечений и открытий всегда была Она.

До тех пор, пока однажды утром магический фактор не помог мне вырваться из этой смертельной колеи. Будильник на моем телефоне неожиданно вырвал меня из сна ровно в половине шестого, как было, когда мне нужно было идти на работу. Клянусь самым святым, что я не имел к этому никакого прямого отношения. «Сири» была той, кто взял на себя инициативу. «Сири», которая каким-то образом уловила мою грусть и решила самостоятельно включить будильник, чтобы заставить меня отреагировать так, как я в конечном итоге и сделал.

Нелепо, без какой-либо логической причины, я встал, быстро принял душ, оделся и приготовил себе кофе, который выпил залпом, так как было уже без пяти семь. Я почистил зубы наспех и взял из забытого угла гостиной свой рабочий портфель, набитый просроченными бумагами.

Я побежал вниз по улице к входу в метро. В семь десять мне удалось добраться до платформы. Мой поезд еще не прибыл. Вокруг меня были знакомые лица, которых я не видел несколько недель. Некоторые из них узнали меня и, не произнося ни слова, одарили меня робким жестом приветствия.

Мои глаза блуждали по платформе из конца в конец, ища ее. На несколько мгновений меня охватил страх, что я её не найду, что её постигла та же участь, что и меня, и мне больше не нужно было садиться на метро без четверти семь. Но в конце концов я увидел ее, с ее коричневой кожаной сумкой и хвостиком, развевающимся при ходьбе.

В этот момент она повернула голову в мою сторону и увидела меня. Я несмело поднял руку и помахал ей. Она ответила мне на приветствие улыбкой.

Стрела Купидона была выпущена из моего сердца с математической точностью, следуя траектории, намечанной моим взглядом, до её груди. Но судьба сыграла злую шутку и неожиданно изменила правила. Из устья туннеля показался поезд: воздушные потоки внезапно изменились и немного сместили стрелу влево. Чтобы еще больше усложнить ситуацию, Она сделала небольшой шаг вперед, и удача окончательно отвернулась. Я знал, что промажу.

Но во второй раз за это утро произошло неожиданное — я опять увидел её. Стройная и немного потерянная, она только что приехала в город, с распущенными волнистыми волосами, обрамляющими её лицо цвета слоновой кости. И моя отклоненная стрела полетела в её сердце, без колебаний и промедления, даже против потока воздуха, и в конце концов вонзилась в её грудь.

И, пораженная, она посмотрела на меня и улыбнулась.

Метро остановилось. Через несколько секунд платформа опустела, а вагоны заполнились.

Она мгновение колебалась, нерешительная, неподвижно стоя перед открытыми дверями, не переставая смотреть на меня. Я улыбнулся ей на прощание, и она, наконец, пожала плечами и села в поезд.

Я остался на том месте, где моя стрела настигла её.

Я заметил внезапное потрясение, поднёс руку к груди. Её раненое сердце тоже пустило свою стрелу и попало точно в цель.

На станции раздался свисток поезда, оповещающий об его отправлении, и двери вагонов с грохотом захлопнулись. Метро начало движение снова в глубь туннеля.

:

На платформе мы остались одни, ты и я, мы смотрели друг на друга, восхищенные, отдавая друг другу души.

На следующее утро я не вышел тебя искать. Мне не нужно было тебя искать, потому что я тебя нашел.