Как я была актрисой

Где я только не побывала за свою жизнь, в какие ситуации не попадала, каких людей не встречала, но тот мой первый творческий отпуск я буду помнить всегда.

Было это много лет назад. Перестройка, гласность, свобода слова и тотальная безработица.
Денег не было вообще, перспектив их заработать тоже. Короче отпуск на неопределенное время. И вот когда отчаяние уже овладело моим нутром, повстречалась мне на пути Ленка. Ленка — человек удивительный. Она тоже, как и я, закончила наш технический ВУЗ и тоже по специальности не работала ни дня, потому что была... актрисой. Актрисой в душе. Служила Лена примой в нашем уездном театре. Как у неё это получилось — загадка. Узнав о моих метаниях, она тут же предложила поехать на гастроли с труппой, в которой она верой и правдой служила великой Мельпомене.

Гастролями это назвать сложно, мы просто передвигались на старом пазике из городка в городок и «рубили» деньги. Мероприятие это проходило под эгидой «Года театра» в стране и поэтому таких блуждающих трупп на просторах нашей отчизны было много.

Гастролировало нас десять человек. Семь актеров разного возраста и послужного списка, техник и по совместительству грузчик, я — костюмер, а по факту и официант и личный психолог Ленки. Ну и конечно великий Валериан Виссарионович (ВВ мы его звали) — главный режиссер и вообще личность очень колоритная. В миру его звали Валерий Васильевич, но как-то не солидно было известному (правда только в определенных кругах) и модерновому режиссеру носить простое имя.

Гастроли были веселыми. Не в плане выбранного репертуара, а в плане разгульной и разбитной жизни нашей творческой ячейки. Выступать приходилось в основном в клубах, домах творчества и каких-то сараевидных залах. Обычно на премьеры приходили человек тридцать и далеко не все из них оставались до финального выхода наших артистов.
Но Валериана Виссарионовича это нисколько не трогало, потому как, во-первых «не каждому человеку дано такое счастье — понимать прочтение пьесы прогрессивным художником» и, во-вторых хорошие премиальные ждали нас на родной земле, в кабинете главного по культуре нашего города.

А прочтение пьес ВВ было и правда необычным. Наша Любовь Раневская ходила по сцене в кирзовых сапогах и смачно сплевывала крупинки махорки после заправской затяжки человека много повидавшего. Братья Карамазовы в нашем исполнении были людьми нетрадиционной сексуальной ориентации, что в то время было очень смелым шагом. Вот таким «творчеством» мы покоряли маленькие города, сёла и мозги неискушенного зрителя.

Пили много. Да и как людям творческим держать масть, если не дружить с великим Бахусом (кстати с тех пор я вообще не пью вина, потому как, то пойло что попало в мой организм во время моего культурного рандеву, напрочь отбило все желание даже нюхать суррогатные испарения).

Ленка блистала на сцене, я за кулисами бодяжила кофе и зашивала порванные в порыве артистического экстаза костюмы наших звезд.

Последней точкой в нашем путешествии был город N.
Маленький городок на Оке, с одним градообразующим предприятием, не имел своего театра.

Прибыли мы накануне и сразу же пошли в местный ресторан ужинать. Видимо в эту минуту произошла большая вспышка на солнце, потому что мое приключение началось.

По стечению обстоятельств в это время в единственном ресторане отмечал свой юбилей градоначальник этого городка и по совместительству самый крупный бизнесмен района, в чьем подчинении был и тот заводик и почти все палатки по продаже бурды в той местности. Естественно обойти вниманием прибытие в город «известных» артистов градоначальник не мог, и через несколько минут вся наша группировка гуляла за столом именинника. Кроме меня. Зная, чем все закончится, я предпочла ретироваться и отлично выспалась в номере захудалой гостиницы.
Мои коллеги вернулись только на следующий день. Их тела были доставлены с помпой, а вот мозги так и пребывали в царствии бога виноделия. В полном шоке я пыталась привести в норму приму, но дело это было безнадежным.

Премьера была назначена на шесть вечера. Ставили «Вишневый сад». Пьеса в прочтении ВВ всегда начиналась с выхода бедной крестьянки в поле. Она тихо пела страдания о своей нелегкой судьбинушке и при этом ловко работала косой. Естественно «крестьянка», скошенная литром портвейна, не могла выйти ни в поле, ни в люди вообще.

Скоро начало спектакля и тут я вижу полный зал зрителей. Просто набитый до предела. Невиданное чудо! Только потом я узнала, что в честь своего юбилея, градоначальник пригласил весь свет и цвет города, а так же и полутона из рабочих и крестьян на премьеру великого произведения своего нового, почти столичного друга.

Если я пребывала в тихом шоке, то наш ВВ в диком ужасе. Кое-как оживили «Раневскую» и посадили на стул в ожидании выхода, который впрочем так и не случился.

Голос ВВ опустил меня на грешную землю: — Маринка, выходи на сцену срочно, начинаем. Коси сама. Убью!

Я и сцена! Да я и в школе стих не могла прочесть у доски, чтобы не запнуться десять раз и не забыть концовку.
Выпихнутая на сцену пинком, я оказалась один на один со зрителями и своей судьбой. В секунду пролетела вся жизнь и представилась моя красочная смерть, ведь умирать на людях, говорят, даже и красиво.

В первом ряду сидел весь генералитет города. Дамы с прическами времен Петра Первого. Их «корабли» и «лебеди» удобно помещались на головах, поддерживаемых шеями под тройными подбородками. Рядом их мужья, накануне лихо выплясывающие с нашими «звездами» и громко аплодировавшие Ленке, чувственно исполняющей песни Аллегровой. Шанелями разило за километр, от блеска золота рябило в глазах.

По центру сидел Он. Светило и хан города. Самовлюбленный, уверенный, пышущий деньгами и вчерашним коньяком.

— Сука, говори! Говори хоть что-нибудь! Пой, дам премию, озолочу! — голос ВВ влетел в мои уши стремительной птицей.

Вы когда-нибудь теряли дар речи, а забывали русский язык? Если да, то вы меня поймете.

После долгой паузы я запела. Запела то, что выбралось из недр моей неискушенной души.
Где я слышала эти частушки, почему именно они остались в моей голове или может я их сама придумала — не знаю до сих пор.

«Пашка, Пашка ты мудак.
Хочешь дам тебе пятак.
Поцелуй меня в попень.
Толстый неуклюжий пень».

Зал затих. ВВ за кулисами почему-то присел и схватился за голову.

«Пашка ты дурила и ты лох.
И в постели очень плох.
Импотентов не люблю
Лучше я тебя убью».

Глаза градоначальника увеличились в размерах. Зал зашушукался.

«Пашка — вор и казнокрад.
Каждый в Пашку плюнуть рад.
Отрастил Павлуша зад,
Жрет в три рыла, сучий гад».

Зал встрепенулся, на задних рядах начался смех. Первый ряд ахнул.

«Пашка в Думу пожелал,
А народ беснуется.
Он народ на хер послал.
Прет и не волнуется».

В зале начались хлопки, потом громкие хлопки. Лицо хана сделалось багровым.

Душа развернулась, оказывается быть актрисой не так уж и сложно.
И только я собралась пройтись по сцене вприсядку, как моей карьере наступил конец.
ВВ, что есть силы, вытянул меня за кулисы. Народ ликовал. Все, кроме первого ряда...

Летели мы из этого городка с присвистом.

... Но разве могла я тогда знать, что звали градоначальника Павел Иванович Павлов...

Деньги я получила, правда без обещанной премии, и потом ещё долго ходила в «звездах».

А ВВ я теперь частенько вижу по телеку. Он все также модернист и неформал, размышляющий о роли искусства и театра в жизни общества. Народ его любит.