Маленькое дзуйхицу о живущем-за-углом

...Мне два, может, чуть больше. Вряд ли много.

Я уже освоился в Тесном Углу, где напряженно раскорячился куценогий сервант бок-о-бок с огромной хрипатой радиолой. Достаточно часто радиолу приходится подкармливать, она жуткая сластена и обожает зеленые карандаши вприкуску с фиолетовыми. Красные горчат, а серые, обычные — ну они же совершенно безвкусные, что вы!

Так вот, я уже освоился в Тесном Углу. Здесь растрепанный на уголке плотный красновато-бурый с черной гречкой ковер немножко подворачивается под низ. Иногда оттуда приползают муравьи, но редко. Вечером в Угол ходить незачем: игрушки живут возле Кресла, а Хо хотя и обосновался в Сумеречье-За-Дверью, но ведь и Угол достаточно пылен и тенист, понимаете. Вполне себе тенист.

Живущий-за-углом может появиться, когда сам захочет. Иногда он аспидно-черный и гладкий с отблеском. Иногда пушистый и матовый, с рыжиной на концах шерстинок. Иногда смурной, надутый и теряет шерсть... облезывает. Его нельзя хватать, дергать и мять, но играть с ним можно и так. Хотя и скучнее. И — не во время облезывания.

Живущий мурлычет, если его гладить, но гладить нисколечки не интересно. Живущий мяучет, если клянчит, но это редко, и может «иметь подследствия».

Живущий в основном хороший: теплый, тихий, не мешается в игру и запросто притворяется тигром в засаде или Заточенным Старцем. Он очень здоровский Старец, когда запрокидывает голову и зажмуривает зеленые глаза.

Живущий мой друг, хотя этого я не знал, пока не пришлось добираться до Вазочки.

Вазочка — очень красивая вещь. Ее берегут все, кто Живет в Комнате, Проходит по ней, Заходит или Так-Заглядывает. Мне еще не доверяют ее оберегать и обычно отодвигают подальше, когда тянусь поберечь немножко.

Но тогда в Вазочку положили конфеты. Много конфет. Если конфет много — это очень хорошо. Только разве можно вкусное класть в красивое? С ума сойти что за мысль. Красивое и бережное — для красоты, чтобы над ним кричать «ойпобьешь» и махать руками, чтобы не трогали. А вкусное — чтобы его есть, пока не принесли тарелку с картошкой или вообще с супом.

Словом, надо было исправлять, конечно.

Я и «Колобок», и две старые толстые книжки «Сказки», а еще грузовичок — обычно он редко мне помогает, только тарахтит и норовит укатить подальше, иногда даже в Соседнюю Комнату, — собрались, посоветовались и, склавшись в кучку, залезли и достали до Вазочки. То есть, залезать и доставать пришлось мне, как всегда. Маленький потому что. И надо воспитываться.

Вазочка была тяжелая, но стояла ближе обычного к краю Тумбочки. Потому мне все же удалось подтащить ее поближе, и уж сказать: молодец! — как грузовик, хотя я и обещал поделиться по-честному, бросился убегать. Он скатился с книжек, чтобы спрятаться за шторой подальше, а я стал падать, и Вазочка падала следом.

Упал я на что-то мягкое и визгучее, и не ушибся, а Вазочка упала на Ковер, и тоже не ушиблась, только рассыпала конфеты.

Когда я поднялся, я увидел, что меня подхватил Живущий-За-Углом: он стоял такой сердитый, мохнатый и дергал хвостом, чтобы показать, как он доволен, что у меня получилось навести Порядок.

А потом убежал. А я стал есть конфеты, и делился с книжками, а грузовик так и торчал под шторой.

Потому что пока что Приключения закончились.