ГЛУБИНА ТАЛАНТА

Светлой памяти Инны Чуриковой и Глеба Панфилова.

О любимом на все времена фильме   «НАЧАЛО»

— Итак, ты утверждаешь, Жанна, что истинное чудо на земле — это человек? Человек, который соткан из греха, грязи, подлости и слабости?
— Да, сударь, утверждаю. Ибо также он создан из силы, доблести и чистоты. Я видела это на войне.

Прямо из застенков инквизиции периода столетней войны 15 века кинокамера неожиданно переносит нас на танцплощадку советского провинциального городка Речинска начала 1970-х. Период расцвета СССР.
Именно в этом городке суждено произойти чуду — реинкарнации великой Жанны Д’Арк, и её новому явлению в лице простенькой и скромной, совсем неэффектной советской ткачихи.

Одинокая девушка с нелепой внешностью — предмет постоянных насмешек и подколок Паша Строганова, которую никто никогда не приглашал танцевать, неожиданно обретает на этой танцплощадке своё счастье — Аркадия. Джентльмен местного разлива и передовик производства выбрал и пригласил на танец именно невзрачную Пашу — из тех девчонок, что «стоят в сторонке». И возникло большое и светлое советское чувство...

Таковы завязка и интрига удивительного фильма Глеба Панфилова «Начало» — совершенно нетипичного для тех лет.

Итак, живёт себе в провинции тихая и незаметная дурнушка Паша, не замужем, без детей, работает на местной фабрике и играет Бабу Ягу в художественной самодеятельности. Перспективы так себе. Ах да, Аркадий. Галантный красавец Аркаша — предмет безнадёжной Пашиной любви и обожания. Безнадёжной потому, что отягощён сей Аркаша законным браком, мегерой-женой и маленькой дочкой. И на сторону ни-ни, иначе аморалка, и товарищеский суд по всем законам советского времени. Но сердцу не прикажешь: случайно возникшая симпатия перерастает в то самое глубокое чувство, о котором сказано выше. И в сердце Пашином женатый и несвободный Аркадий поселяется безраздельно. Такова Паша — честный и бескомпромиссный максималист и однолюб: коль любить — так без рассудку.

Однако, какая связь между тривиальным советским адюльтером и застенками европейской инквизиции 15 века?
Чудо начинается с диалога в том самом народном театре:
— Паша, хотите сниматься в кино?
— Бабой Ягой?
— Нет, что вы.
— Хочу, а что? — и крупным планом глаз, полный блеска, надежды, и жажды творчества (хочу, дядя, ещё как!)

Заезжий столичный кинорежиссёр, увидев Пашу на сцене клубной самодеятельности, усматривает в совершенно неподходящем образе точное попадание. Нужна актриса на роль Жанны Д'Арк. Не звёзды эти усталые и пресыщенные, а простая девушка из народа, как сама Жанна.
Судьба свела двух неординарных, одарённых личностей. Талант режиссуры увидел и ощутил в неказистой самодеятельной актрисе великий талант перевоплощения. Ох, знал бы он, сколько возни и нервов с новоявленной звездой испытать придётся...
И параллельные сюжетные линии двух Пашиных жизней пересекаются. В первой жизни, настоящей, современной — угловатая, порывистая, взрывная, но поразительно честная и бескомпромиссная любящая женщина, готовая принести всю себя в жертву единственному. Всегда открытая для друзей.
Вторую, уже кино-жизнь, проживает так же искренне, с полной выкладкой. Жизнь, где 19- летняя Орлеанская дева, великий полководец и героиня, точно так же готова отдать всю себя, без остатка, своему народу. И даже будучи пленённой, демонстрирует волю и несгибаемость духа. Не пасует перед страшной смертью, уготованной инквизицией.
Киношный вымысел почти не отделим от жизненной правды — фильм в фильме.
И даже поступки Паши в реальной жизни определяют яркий, неповторимый рисунок роли. И в жизни, и в кино — ни толики, ни грамма вранья и фальши. Паша не играет, она живёт этой ролью, она такая и есть. Недаром режиссёр искал не актрису, а личность и образ. И нашёл.

Однако, вернёмся к прозе жизни. А она такова, что холодновато приняли провинциалку из самодеятельности остальные члены киногруппы. Особенно сценарист (да какая это Жанна Д’Арк — хулиганка какая-то, где откопали, я против её кандидатуры). И ведь по самому больному резанули — по только зародившемуся творческому самолюбию. Только зазвездила новоявленная кинодива, даже провинциальных подружек на рабочий просмотр пригласила. И на тебе — такое вот ляпнул про неё сценарист. Да пропадите вы пропадом после этого, киношники лицемерные — так опозорили. Другую Жанну ищите. Чемодан- вокзал- провинция, здравствуй, Родина!
И правда, ну его, это кино, если вокруг снова свои — простые, родные, и Аркадий.
Аркадий...
Вот с ним как-то не заладилось. Не отпускает законная мегера, как клещ вцепилась. Для Паши жизнь без любимого немыслима.

От самоубийства спасают друзья, отведя опасную косу от горла, вырвав её из окровавленных рук.

Погоревала, да приняла волевое решение: не по-советски, да и грех это — мужика, хоть и любимого, из семьи уводить. Оторвала-отрезала от себя ставшее родным - с кровью.

А тут и режиссёр вовремя — вернул-таки беглянку. Отругал, приласкал, убедил, завершил фильм о Жанне.

Кульминация бьёт в самое сердце. У тихой провинциальной речки, на скамеечке, в последний раз сидят рядышком как голубки, расстаются навсегда Прасковья и Аркадий. И разговор как-то не клеится:
— Ты-то как?
— А ты?
— Не бойся, Аркаша, я сильная, выдержу, главное, чтоб у вас с ней всё хорошо было.
— А ты знаешь, Паша, я ведь работник хороший, на доске почёта висю. Вишу...
Слёзы, прощальные объятия. Эх, жизнь…

Личная трагедия Паши достигает пика на фоне трагедии Жанны Д'Арк.
Окончательный разрыв с любимым совпадает с киноказнью Орлеанской девы, сожжением её как еретички на костре (Дайте мне крест! Дайте крест! – крик ужаса и боли , последняя надежда на спасение).

Одновременно с сожжением Жанны сгорает и безвозвратно погибает любовь Паши…

И что далее? А ничего. Фильм снят, в Ваших дальнейших услугах киностудия более не нуждается (Вы хорошо поработали, роль удалась, но Вы очень специфичны, такие пока не нужны, на Вас заявок нет, возвращайтесь в свой Ухлюпинск).

Вернулась. И огородами-огородами, чтобы не узнали о таком бесславном конце кинокарьеры.
Так ведь всё равно встретили друзья-провинциалы. Им пофиг киношный статус землячки. Они любят такую какая есть. Для них она своя, родная Паша — открытая, добрая, безотказная, всегда готовая прийти на помощь и отдать последнее. А кино — удалось, не удалось — бог с ним. «Шампанское лилось рекой в честь Прасковьи дорогой!» — тут же сочинили застольный экспромт.

Вот Прасковья и дома, среди своих. А как же кинокарьера? Снова на фабрику?

Многие, основываясь на названии фильма, считают первый киноопыт героини своего рода заделом, этапом в будущей творческой жизни. Началом удачной карьеры: вот приехала Золушка из провинции, и стала великой актрисой. Ведь недаром, в процессе съёмок фильма, делится Паша с закадычными подружками дерзкими творческими планами: мол, ещё Марию Стюарт сыграть хочу.

Отсюда вроде и название картины — «Начало».

Я же узрел в таком названии другое: полное совпадение актёрского и человеческого начал в природе героини. Вот такая она — Паша Строганова — человек-Океан.
Однолюб, бескомпромиссный, честный максималист, готовая не раздумывая отдать жизнь и за любимого, и за Родину. Какая на экране, такая в жизни.
Народная героиня Жанна и простая современная девушка из народа Паша неотделимы друг от друга, несмотря на то, что их разделяют более пятисот лет. Оба начала совпали. И такое название картины символично.
Весь фильм — это исследование необъяснимого феномена таланта, который может быть заключён в самую неожиданную оболочку. Действительно, загадка глубины океанической.

Финал открытый, и неясно, станет ли Паша профессиональной кинодивой, или навсегда останется актрисой одной роли.

Главную роль в своей жизни она сыграла — неординарной личности и Настоящего, самоотверженного Человека, в котором нет ни толики, ни грамма фальши.