Бодуэн тебя де Куртенэ!

Первое сентября у нас начиналось восхитительно: теплая погода, красивые отутюженные детишки спешат из всех домов на линейку. Детки прилежные, улыбаются, хорошо подстрижены — сразу видно, что городские. По родителям тоже заметно — не деревня. В первый класс-то мы в деревенскую школу ходили. Там есть свои плюсы, например, учитель всех видит, все слышит. Но на переменах дети матерились. В туалетах матерились. Старшеклассники могли забежать в класс к первоклашкам и обозвать девочек шлюхами. А уж по дороге со школьного автобуса моему ребенку такое говорили, такого наобещали показать, что мы ноги в руки и бегом возвращаться в Петербург. Тут языковая школа, два иностранных языка, занятия с утра до вечера — когда уж детям материться, думали мы...

Вздохнули на линейке — ну, мол, слава богу, вот и в своем круге. И тут стоявшая с дочкой за ручку одноклассница как вскричит: «Да е.... сь оно конем!» Это девочка на линейке устала. Восемь лет. Позже я увидела на построении группу одиннадцатиклассников. Один парень постоянно что-то рассказывал, остальные слушали открыв рот. Все бы ничего, но изъяснялся ребенок исключительно с помощью обсценной лексики. Да так виртуозно, что я, даже если бы вздумала пренебречь цензурой и все это воспроизвести, не смогла бы повторить! Что там я — сам Бодуэн де Куртенэ, кодифицировавший русский мат, столько слов вряд ли знал!

Но вы никогда не угадаете, что было дальше. Слушайте: спустя несколько минут мы поняли по репликам одноклассников, что парень отличник. Круглый! Однако отличник не просто матерился с целью выругаться — он именно разговаривал матом. При этом имел крайне развитое лицо и светлый взгляд. Я посмотрела расписание старшеклассников в нашей школе: у парня 11 часов иностранных языков в неделю только в основном графике плюс три часа факультативами. У нас на филфаке английского полагались, кажется, две пары в неделю, еще две мы оплачивали сами — типа, углублялись. У того отличника 14 часов! Где его научили материться?

Мы такого не ожидали. Не верили, что будут матерки прямо в школе, да еще — в языковой. У детей же родители важные, папы на 1 сентября пришли в дорогих рубашках. И матерки! 

В деревне дочка в садик ходила, потом в школу, в художественную школу возили сначала в районный, потом в областной центр — мат коромыслом. В худшколе дети, конечно, не матерились. Но когда мы подумывали перевести ребенка в какую-нибудь гимназию в Великом Новгороде, который от нас был близко, то на крыльце каждой из посещенных нами школ мы встречали матерившихся детей. Даже в университетской гимназии для одаренных подростков! В Новгороде мы некоторое время пожили, и я, честного говоря, думала, что матерящиеся дети это особенность местной культуры. 

Оказалось — это общероссийское. Идет какой-нибудь, стрижка из дорогого барбершопа, волосы выкрашены в четыре цвета, наушники тысяч за пятнадцать на шее — и сплошные матерки во рту. 

Хуже только девочки. Есть такие: в 13 лет уже с макияжем, с маникюром, тоненькие, видно, что мама с папой упахиваются водить по гимнастикам с танцами. Рот откроет — как будто в порту грузчик перекурить присел. 

У нас раньше тоже матерились в детстве. Но матерки были равны экстравагантному словцу, их использовали для украшения речи, придания ей оттенка взрослой удали. Гопники любили материться и болтавшиеся с ними малолетние троечники. Но мат был, во-первых, маркером социального неблагополучия, во-вторых, использовался для выражения экспрессии. Господи, да я еще застала простые семьи, где наотмашь били по губам за матерные слова и угрожали вымыть рот с мылом. Это даже в фильме «Батя» было, про конец 80-х. Там некий батя типа слесаря натурально заставил сына за один матерок намылить рот изнутри. 

А сегодня у хороших детей из благополучных семей мат используется в качестве синтаксического скелета. То есть, им не приправляют речь — на нем говорят. И никому не стыдно. 

Причем, в плане стыда я бы сказала, что деревенские дети более стыдливы, а матерные слова в их речи используются по старинке, для экспрессии. Я однажды встретила на улице сына нашей воспитательницы, приличной женщины: он болтался в компании местных гопников и вовсю заливался матом. Я спросила, зачем же он так говорит, ведь у него хорошая семья: мальчику стало стыдно. 

В городе никому не стыдно. Вот я сегодня ради интереса обернулась к компании подростков, которые шли за нами с дочкой и отборно материлась. Спросила одного из них, парня лет шестнадцати с тоннелями в ушах и в дорогой толстовке, знает ли он, что нецензурная брань в публичном месте может наказываться по КоАП. Он так зло мне ответил, что знает и что я ему не учительница, будто я не на мат его посягнула, а на основу жизни. 

Похоже, для них мат жизненно важен. Они на нем говорят. Эти самые отличники не потеряли стыд — они перешли на мат. Чем мат привлекателен? Он прост. Никакой экспрессивности, красноречия или оригинальности быть не может, если на мате говорят почти все, так что эти нюансы отбросим. Главное — простота. Мат не требует богатого словарного запаса и постоянных упражнений в речи в виде разнообразного круга общения, интенсивного чтения и разговоров со взрослыми. 

Принято думать, будто мат среди детей это следствие моды и падения табу. А что, если он есть результат упрощения речевой практики? Матом легко говорить. И не потому, что он близок к праиндоевропейским корням. Просто четыре нехитрых корня русской ненормативной лексики позволяют вести беседу с минимумом усилий. 

Помните раньше анекдоты про слесарей? «Эту сюда, ту туда, да не туда, а туда, мать твою! Вот, туда!» Всем же было понятно, что это «туда», да еще «давай!» в качестве синонима к половине глаголов — от речевой неразвитости. 

Отличник с 14 часами иностранного языка в неделю, конечно, развит. Но он по каким-то причинам в речи беспомощен. Может, все свободное время сидит в телефоне, режется в игры или не разговаривает с образованными взрослыми. Возможно, это самородок из малообразованной семьи. Дома сложно не говорят, в школе он учится молча, вечером переписывается с друзьями в предельно лаконичной форме и смотрит ТикТок, где все видеосообщение нужно уложить в пять секунд. У отличников может стоять Твиттер с постами на 280 знаков. И без того скудную свою речь он, как и другие дети, ужимает, подгоняет под размер поста. 

Мат позволяет подросткам общаться с минимумом активного словарного запаса и самыми примитивными синтаксическими конструкциями. Тут уж не разберешь, то ли ребенок ленится доставать из лексикона слова и сопрягать их в разнообразные конструкции, то ли он тех слов не знает вообще.

Кто не верит, что речь детей упростилась за последние годы, привожу в пример вот этих детей из первого советского Макдоналдса. Как объясняются! Есть и другой пример: 1997 год, Сергей Бодров-младший берет интервью у петербургских беспризорников. Эти дети не ходят в школу. Их снимают без цензуры. Из двух десятков детей сматерились человека три за передачу. По разу! У них развитая богатая речь, они используют сложных синтаксис, у них почти нет слов-паразитов и обилия примитивных конструкций, вроде «я хочу сказать то, что…» 

Наверное, здесь должно последовать какое-то объяснение, почему речь сегодняшнего отличника из языковой школы примитивнее разговора подвальных детей из 90-х. В заголовке же обещала. Но я, честно говоря, не знаю, почему. Телевизор дети не смотрят, на телефоны списывать все подряд беды уже неоригинально. Может, все-таки дело в том, что взрослые стали мало с детьми разговаривать?

Принято считать, будто матерную брань дети перенимают у взрослых. А что, если наоборот: дети начали материться, потому что с ними перестали изъясняться взрослой многообразной речью?

#новые_критики #мат #обсценная_лексика #язык #молодежь