Тапочки из «Прометея»

Александр Аскеров висел в мрачном и разочарованном настроении вниз головой под балконом отеля «Прометей», борясь с паршивыми предчувствиями и тошнотой.

Под Аскеровым доберман постояльца из номера этажом ниже стоял передними лапами на ограждении балкона в ничуть не менее мрачном, но не в пример более решительном состоянии духа. Над Аскеровым тоскливо, с отвратительным титанианским акцентом, взывал к «мьилёстьивему гёспёдьиню Аскиероуу» коридорный-аутерист. А вдоль улицы поторапливался, скрипя и взвизгивая винтами, дежурный полицейский коптер — и стало быть, вожделенной приватности господина Аскерова вот-вот грозило быть прерванной в пятый раз за этот злополучный день.

— Остановитесь, руки за голову, не делать резких движений, ожидать кадрового сотрудника, — нудил коптер записанную последовательность, похрипывая, откровенно скучая и явно жалея, что коптерам до включения режима «Городской перехват» блокируют и огнестрельные, и пневматические, и даже газострельные специальные средства.

— Гуф! Гуф! — учтиво, хотя и прилежно, просил доберман примерно о том же, явно жалея, что порода, дрессура и поводок мешают как следует сигануть и применить прирожденные доберманьи специальные средства.

— С вами всё хорошо, господин Аскеров? — рыдал в номере Аскерова коридорный, если верить переводу наручного браслета-лепестка: аутентичный поток звуков Аскеров уже и вовсе перестал разбирать и понимать. От аутериста-коридорного Аскерова встошнило мгновенно и напрочь, при том, что каких-либо отдельных усилий либо специальных средств это несчастное долговязое недоразумение не применяло вовсе.

— Я в отпуске, — проворчал Аскеров всем трём сразу и медленно двинулся к краю балкона, потом сменил ось гравитации и прошёлся по неожиданно хрупким, хотя и очаровательно изукрашенным лепниной балконным перилам. — И мне весь этот тухлый день не позволяют расслабиться даже на пять минут! Никто в Системе не назвал бы такой результат даже отдалённо приближающимся к понятию «хорошо»! Тем более, «всё хорошо»!

Землянин спрыгнул на балкон вице-президентского номера, укоризненно поглядел на коридорного и парой несложных жестов убрал с удобных кожаных ботинок почти всю дополнительную гравитацию, оставив ровно столько, чтобы не казаться себе анорексичкой в гимнастическом зале. Как ни крути, тяготение на Титане, — если верить туристическим проспектам и брошюрам, весьма комфортное для гостя планеты, — могло коварно и неуместно ослабить мускулатуру и даже внутренние органы. Позволишь себе поддаться, расслабиться — и по возвращении на Землю передвигаться будешь ползком, гнусаво пища.

Вот как этот вот… называющий себя индусом уроженец открытого космоса.

— Уоас, — волнуясь, начал коридорный, запнулся и попробовал снова, подчёркнуто медленно и старательно: — У вас посетитель, милостивый господин Аскеров.

— Я догадывался, — сухо сообщил Аскеров, обходя коридорного, даже в пониженной титанианской гравитации выглядевшего столь измождённым и субтильным, будто его можно было растерзать, неосторожно чихнув в его сторону. Добравшись до столика, он наполнил себе дозатор каким-то пойлом, преступно именуемым «виски». Поднёс дозатор ко рту, отхлебнул, скривился. — Именно потому и скрылся… из виду. Видите ли, мне не изволится принимать посетителей день напролёт вместо положенного законного отдыха.

— Увы, — всплеснул руками коридорный столь отчаянно, что Аскеров содрогнулся, почти ожидая увидеть увечья, и разом сделал пару мощных глотков. — Увы, но столь уважаемому милости…

— Ясно, — кивнул Аскеров и допил вискарь залпом. С утра в номере уже побывали какие-то головорезы из триад, домогавшиеся согласия Аскерова заключить клюпную сделку на кляйне вигодных услёвиях; заявился через почтовый люк серьёзный молодой человек из секты акселератов, и впрямь имевший целый сонм недурственных деловых соображений, слегка подпорченных запашком из подгузника; торжественно пожаловал капо одной из олимпийских семей с Марса…

За своих-то Аскеров ручался головой. После душевной беседы с метрдотелем «Прометея» персонал отеля удалось уверенно исключить. Утечку информации о том, что в лучшем отеле Титана намерен анонимно отдохнуть директор кооператива «Планетарий», следовало приписать исключительно нескромности местной номенклатуры, прежде всего администрации космопорта в Афекане.

Не позднее следующего понедельника Аскеров намеревался посетовать на чинуш отделу безопасности своего кооператива; но портить отпуск сразу и бесповоротно — не собирался.

— Кто в этот раз? — уточнил он у коридорного, плюхаясь в кресло в обнимку с баллоном виски и дозатором.

— Господин лейтенант криминальной полиции, — почти без акцента сообщил аутерист, вздрагивая.

Следовало ожидать, подумал Аскеров, наполняя дозатор. Толпы специфических паломников не привлекли бы внимания только бронзового инспектора перед фасадом полицейского участка Сотра Патеры. А что лейтенант… ну, может быть, просто информаторы космопорта информировали избирательно, недоинформируя правоохранительные органы, — или же чина выше лейтенанта в здешней глуши не успело завестись.

— Мне говорили, что «Прометей» находится вне юрисдикции Внешней Системы, — проворчал Аскеров.

— Именно так! — закивал аутерист, едва не ломая шею. — Отель не подчиняется законам Титана, Внешней Системы и… наша собственная безопасность гарантируется надёжнейшими средствами вооружения… но иногда — в особых случаях — руководство соглашается оказать кое-какую помощь полиции, особенно если речь идёт о серьёзных правонарушениях!

— Типа покражи тапочек? — ухмыльнулся Аскеров, подливая в дозатор.

— Вот уж нет, — твёрдо и гордо отмахнулся коридорный. — Весь инвентарь отеля снабжён контуром мгновенного возвращения на место, так что украсть его… проблематично. Попытки случаются… но, как правило, «Прометей» оставляет преследование и наказание преступников полиции. В том маловероятном случае, если бы преступника изобличили на территории отеля — или же он оказался в отеле после изобличения — но такого на моей памяти пока что не случалось… о, тогда…

В глазах аутериста разгорелись тусклые огоньки не находящей выхода страсти к насилию.

— Но можно… намекнуть полиции, что покража из «Прометея» должна исключительно ярко запомниться посягавшему. Поэтому…

Аскеров кивнул. Поэтому встретиться с лейтенантом-титанианцем придётся.

— Магнум, Майкрофт Магнум, сэр, — лейтенант не утруждал себя приветствиями, вполне вероятно, не найдя доброго пожелания, приличествующего прозвучать от копа в адрес человека вроде Аскерова. — Нам срочно необходимо…

— Выпить, лейтенант! — воодушевлённо вскричал Аскеров, салютуя дозатором. — Целое утро ко мне ломятся не известные мне личности и пара малознакомых и малоприятных гостей, вконец испортив мне отпуск, первый отпуск за… — он закатил глаза. — За долгие двадцать лет! Грех не выпить, если уж не собираешься стрелять во всех последующих гостей… а до этого я пока не дошёл. Ксайского господину лейтенанту! — повысил голос Аскеров, и коридорный сгинул в коридоре.

Предложить на редкость паршивое местное винишко полагалось в Сотра Патере знаком, мягко говоря, неуважения или, по крайней мере, неудовольствия. Лейтенант, однако, не изменился в лице — типичном экзоплическом лице неземного уроженца. Скорее всего, Майкрофт Магнум и впрямь был урождённым титанианцем, хотя густые усы и бакенбарды не были свойственны большинству субрас Внешней Системы.

— Не стоило, — вежливо сказал коп.

Аскеров прищурился и вытянул губы уточкой, не соглашаясь.

— На самом деле, с тех пор как моя милая жёнушка Марта заявила, что для нас с ней тесна не то, что Земля, но и вся Система… я просто не находил себе места, и только «Прометей» внёс толику света, подсказав выход! Как вот те на: стоило прилететь, и ежеминутно кто-то рвётся ко мне с беспочвенными подозрениями, мол, я, видите ли, не могу взять отпуск — даже такой непродолжительный!

Лейтенант улыбнулся.

Аскеров улыбнулся.

Аутерист-коридорный, управляющий роботележкой с нагретым вином во фляге и хрустальным дозатором, улыбнулся.

Несомненно, улыбнулись даже коптер за балконом и доберман этажом ниже.

Поистине этот карамболь был преисполнен взаимного доверия, теплоты и доброго отношения друг к другу.

— Итак, отпуск, — сказал лейтенант, интонацией приглашая Аскерова продолжить.

— Итак, отпуск, — с глубоким, искренним чувством выговорил Аскеров. И толпы беззастенчивых куртизанок, ломящиеся от яств столы, спрутообразные роботы-массажисты, седовласые мудрецы-экскурсоводы предстали в вице-президентском номере будто наяву. Во многом, разумеется, не из-за прекрасного тембра Аскерова, а из-за голотрансляции с рекламой «Прометея», включившейся по сигналу коридорного.

— Отпуск, и всё? — терпеливо спросил лейтенант.

— Отпуск — и всё! — торжественно объявил закадровый голос рекламы. Аскеров приподнял бровь и ткнул пальцем в сторону голографа.

— И все эти визиты, из-за которых Титан впору считать временной столицей преступного мира Внешней Системы…

— Исключительно утомительные недоразумения!

— Не так уж просто поверить в отпуск человека, прибывшего со столь объёмистым грузом… — едко усмехнулся Магнум.

— …Вами уже наверняка изученным и просвеченным насквозь во всех диапазонах. Как и таможней Земли, Титана и Пояса, экологами Внешней Системы, партнёрскими службами марсианских Семей, смиренными дядюшками секты акселератов… Там — сосульки, уважаемый лейтенант Магнум. Огромная куча льда. Да, льда с примесями, потому что — льда крашеного. И вполне старомодные горны, домны, барокамеры, прокатные станы, не имеющие ни малейшего двойного назначения, да и не подлежащие эксплуатации по прямому назначению. То есть, модели, а ещё конкретнее говоря, обычные игрушки.

— Человек с Вашей репутацией не должен удивляться, — неторопливо, с почти настоящей улыбкой в уголках глаз, начал Магнум.

— Ну что вы, — Аскеров пожал плечами и, отключив добавленное притяжение, рывком взмыл над креслом. — Я не удивляюсь уже сорок лет. Но недостаточная информированность настолько пагубна, что, не удивляясь, я всё же склонен возмутиться. Вам ведь известно моё прозвище?

— Ужасающий мертвяк, — поднял бровь Магнум. — А при чём здесь?

— Да, звучит так, — Аскеров вскинул руку. — Но это два русских слова. И обозначают они…

Коридорный услужливо включил ассистента. Во Внешних Системах не особенно доверяли мудрым, практически всезнающим ассистентам Земли или Марса, здешние справочные напоминали чопорных невозмутимых слуг из древних каледонских замков.

— Санта Клауса?! — Магнум расхохотался, как ни пытался сдержать недоверие. — Да полно! Вы — и… — Он будто впервые увидел мощный красный нос, белоснежные усы и ухоженную белейшую бородищу Аскерова, кустистые брови и роскошную шевелюру. — Э-э-э… Да не может же быть?

— Когда яхта Баграмовича вызвала флуктуации орбиты Титана, помнится, никто и словом не решился возразить? — Аскеров поглядел в просвет балконной двери. Коптер висел на месте. — Тогда, вроде бы, весь Титан подписал одну забавную петицию в далёкую Лапландию? Тогда, я так понимаю, никому не казалось глупым или неуместным звать на помощь даже Старика Холода? Или как там… Санта Клауса, верно?

Он отвернулся от балкона, решив, что не станет бегать: много чести! — и встал лицом к лицу с лейтенантом. Тот медленно наливался настоящей злобой, и одно это сказало Аскерову больше, чем вся карусель визитёров.

— Я не останусь в Сотра Патере, не беспокойтесь, — негромко сказал Аскеров. — Так или иначе, я хочу прочувствовать настоящий отпуск, а в городе… в вашем городе это выглядит чем-то невероятным. Я сейчас же вылетаю на морское побережье. — Твёрдые холодные пальцы Аскерова накрыли губы Магнума, почти обжигая. — И не стоит хлопотать насчёт эскорта: «Прометей» включил безопасные перелёты в счёт.

Едва коридорный проводил лейтенанта, Аскеров справился, выполнены ли его утренние поручения, был заверен в том, что письма улетели с полудюжиной облачных змеев, и стал собираться, легкомысленно насвистывая старинную песенку из рисованной ленты.

Спустившись, он выбранил дотошного сканер-швейцара, клятвенно заверив, что даже и не думал посягать на одноразовые шампуни или иные несметные сокровища, а кроме того, собирается вернуться уже к завтрашнему полудню, так что… а затем сел в новёхонький флайер отеля и помчался к побережью Кракенова моря. Взглянув на часы, Аскеров убедился, что контейнеры должны уже были быть доставлены туда.

Преодолев половину пути, Аскеров подал сигнал с браслета-лепестка на оба автономных контейнера, занявших просчитанные заранее орбиты над Титаном. И вскоре в лобовом экране заметил, как на поверхность Титана сыплется густой полог искрящихся капель. Флайер тряхнуло, но он проскочил опасную область прежде, чем настоящий водяной снег успел накрыть окрестности Сои, отсекая возможную погоню — сколько бы их не было.

Отгородившись чудовищной стеной земного снега, Аскеров ввёл исправленный курс и отключил ограничители скорости и высоты. Флайер зловещим болидом промчался над долинами и холмами, распугивая мелкую и причудливо окрашенную титанианскую живность — как эндемическую, так и выращенную в лабораториях.

Контейнеры красовались на самом берегу, выстроившись вдоль гребня громадной желтовато-бурой дюны. Облачные змеи тоже не подвели: стоило флайеру Аскерова зайти на посадку, как из-за дюн поменьше показались десятки невысоких деловитых фигур аборигенов. Местные вооружились копьями и стрелами с каменными наконечниками, но у здоровяков, вышедших вперёд, виднелось оружие, выкованное из водяного льда. Клинки и острия выглядели потрясающе красиво, это мог оценить даже не специалист… Аскеров же просто оцепенел от восторга.

Выпрыгнув из флайера, Аскеров упругой походкой двинулся к аборигенам.

— Это ты — Дымный Осколок, Дарующий Клинки? — заговорил в переводчике гортанный голос явственного вождя, сурового коренастого крепыша.

— Я — кое-кто получше, — сказал Аскеров абсолютно честно. Для себя он сделал зарубку в памяти: следует найти этот самый Дымный Осколок. И прижать, чтобы не смог пискнуть. — Меня зовут Дед Мороз, и я пришёл, чтобы помочь вам защититься от чужих-с-неба.

Местные недоверчиво подались назад, поднимая копья и луки.

Аскеров наклонился к саквояжу бестрепетно и нагло: турели флайера «Прометея» должны были защищать его, согласно контракту, до момента критического нарушения законодательства Титана. То есть, ещё секунд девяносто, от силы сто.

Из саквояжа Аскеров достал спрутообразного робота-массажиста, тщательно и заботливо запрограммированного ещё на обратной стороне Фобоса. Робот скрипнул и заквохтал на забавном наречии аборигенов. Потом указал щупальцем на контейнер — и тот распахнулся, показывая компактные домны, предназначенные для плавления воды в условиях Титана. В других контейнерах хранился запас чистого льда, а также красящие примеси, способные играть роль легирующих добавок в титанианских условиях.

Вождь протянул руку и Аскеров запросто её пожал, а затем вернулся к саквояжу и с утроенной энергией принялся рыться в его недрах, пока с неба валились изрядно подпорченные водяным снегопадом транспорты триады, таможенников, экологов и полиции. Флайер «Прометея», взмывший вверх при первом же касании пальцев Аскерова и вождя, пытались сбить, но попасть не сумел никто.

— Не трогать контейнеры! — прикрикнул Аскеров в сторону Магнума, уже нёсшегося наперехват аборигенам, разбежавшимся расхватывать подарки. — Это законным образом приобретённое имущество! Подарки, сделанные неофитам акселерации щедрыми и сердобольными верующими Саскачевана.

Он, наконец, справился с саквояжем и торопливо завёртывал себя в затвердевающую ткань поверх лёгкого туристического скафандра.

— Пусть так, — почти весело сказал Майрофт Магнум. — Это племя под защитой Конституций Системы, вы использовали лакуны в законах… пусть так. Но уж сами вы… о-о-о, теперь вы — мой!

Аскеров обвёл взглядом все три отряда специального назначения, полицейские глайдеры, коптеры космической безопасности, чьи-то вооружённые гидровертолёты… и осклабился.

— Сегодня воскресенье, — веско сказал он, воздевая очи горе. — Ну, хотя бы выходные будут испорчены не у меня одного.

Он накинул белоснежное полотно гостиничного халата поверх мягкой куртки и пижамных брюк с характерной эмблемой отеля. Плотно завязал пояс, проверил, хорошо ли держатся на щиколотках застёжки мягких тапочек из «Прометея». Поднял руки — медленно, плавно, даже величаво, следя, чтобы ни у кого не появилось повода пульнуть в подозрительную личность разок-другой, а то и побольше. Нахлобучил потуже банную шапку с мятыми войлочными краями, плотнее завязав шнурки под подбородком.

Круг жаждущих как следует с ним побеседовать, ощетиненный всеми видами оружия, специальных средств и некоторым количеством музейных раритетов, придвинулся ближе на три шага и снова замер.

Аскеров поглядел на холмистый берег Кракенова моря, на дюны, среди которых исчезали золотистые фигуры аборигенов, и кивнул.

— Ладно! Я сознаюсь!

И, дождавшись, пока на каменный взлобок опустилась гробовая тишина, закончил:

— Я признаюсь, что похитил из отеля «Прометей» имущество отеля, а именно, халат, пижаму, панаму и тап…

Скоростная релокация походила на откровенный удар пяткой под ложечку. Аскеров выдохнул, борясь с яростным желанием вырвать, упал на четвереньки посреди вице-президентского номера, прямо-таки чувствуя впившийся в спину взгляд изумлённого гостя. Ну да. Уже миновал полдень, а значит, в номер поселили следующего постояльца… Ничего страшного.

Главное, между ним и погоней — половина Титана.

— Вы подтвердили факт хищения… — чопорно и грозно начал аутерист. Аскеров внутренне застонал, но кивнул, медленно поднимаясь на ноги. Изумлённый вскрик постояльца сменился натужным дыханием человека, борющегося с тошнотой. Характерный метановый пар поднимался от подпорченного халата. Инвентарь менее престижного отеля наверняка заледенел бы и разрушился ещё на морском берегу.

— Возвращаю, — сказал Аскеров, сбрасывая пострадавшие одёжки. Аутерист мрачно покачал головой, нехорошо улыбаясь.

— И компенсирую тройную стоимость в кредах, — хладнокровно продолжил Аскеров. Коридорный двинулся к нему, мотая башкой. В руке аутериста возник игломёт.

— Вы находитесь под юрисдикцией отеля в связи с кражей собственности отеля, согласно с положениями параграфов 19, 645 и 1121-1 статьи 243 Экстрадиционного Кодекса Внешней Системы. Политика отеля «Прометей» не предусматривает…

— Пусть так будет и впредь, — спокойно подытожил Аскеров и сделал характерный жест рукой с браслетом-лепестком, завершая перевод средств. Даже совершенно, абсолютно автономная и замкнутая система «Прометея» имела канал доступа, а стало быть, и воздействия, извне: и это были деньги. — Никакой выдачи из отеля. Никому. Начиная с текущего момента и до отдельного распоряжения лучше бы вовсе закрыть доступ и в отель, и из него! Но так, на будущее, запомните: поучать нового владельца отеля — нежелательно. Понятно?

Аутерист замер, сузив странные свои глазищи, потом поднёс руку к наушнику и чирикнул что-то, вовсе неразборчивое для земного слуха. Выслушал, стремительно скучнея. Поклонился — в пояс. И, выпрямившись, уже выглядел так же предупредительно и заискивающе, как с утра.

— Прошу прощения, случилось недоразумение! Я немедленно заберу испорченный инвентарь, милостивый господин владелец, ну и, само собой, провожу в другой номер…

— Не спешите, — сказал Аскеров, наконец оборачиваясь к новому постояльцу. С полминуты он стоял, любуясь калейдоскопом выражений на лице гостя — вернее, гостьи. Потом улыбнулся широко и искренне.

— Мы не стесним друг друга, не так ли, Марта? Или мне приличнее говорить: Дымный Осколок, Дарующий Клинки?

Он вздохнул, шагнул ближе, поднимая и разводя руки для объятий. Спустя десять, а может быть, всего-то восемь секунд, его жена, милостивая госпожа Марта Аскерова, шагнула навстречу, находя губами губы.

Они оба были лучшими игроками в свою игру. И сегодня, на Титане, в вице-президентском номере, им было удобно, просторно и уютно, как прежде не было во всей Системе.

Аутерист поразительно шустро приволок новёхонькие халаты и тапочки… но Аскеровым они понадобились значительно позже.