Чёрная рука

Саратов встретил подполковника Резина пасмурно. В буквальном смысле — над зданием вокзала нависало серое небо, давило, требовало немедленно смыть водкой тоску, от которой хотелось выть на этот проклятый город. Чеканя шаг, Павел Олегович миновал вокзал, обогнул памятник Дзержинскому и вошёл в гостиницу, где пять дней назад скончался его единственный сын.

Холл пустовал, только за стойкой скучала обильно накрашенная дамочка, не соизволившая даже взглянуть на гостя. Рядом красовалась выразительная табличка с надписью «Мест нет». Резин подошёл, положил табличку надписью вниз и потребовал:

— Заселите меня.

— Справка с места работы, — взгляд дамочки по–прежнему был устремлён куда–то вдаль.

— Справки нет. Есть вот это, — Павел Олегович продемонстрировал служебное удостоверение.

— У нас действительно нет мест, — дежурная скривилась, но всё же подобралась — удостоверение московского подполковника всегда работало лучше любых справок. — Попробуйте в «Волгу», да и удобнее там будет, у нас от «железки» шумно...

— Я осведомлён, что у вас есть свободный номер, мне нужен именно он.

Наконец–то Резин удостоился взгляда:

— Нам запретили заселять тринадцатый номер давным–давно.

— Вот как? Почему же этот номер был предложен гражданину Резину на прошлой неделе?

— Простите, это была не моя смена. Я позову заведующую...

— Стоять! — напряжение последних дней сказалось, Павел Олегович не смог сдержать рвущуюся из груди ярость. — Быстро: кто дежурил, почему номер пустовал ранее, с чего вдруг туда заселили журналиста без связей?

— Ну почему без связей? Журналист этот порывался в Москву подполковнику звонить... — глаза дамочки округлились, — Ой! А можно ещё раз ваше удостоверение?

— Не положено! — рявкнул Резин, но тут же сбавил тон: — Расскажите, что знаете, это важно.

— Да не знаю я ничего. Светка Володина, буфетчица наша, накануне несколько раз подбегала, просила родственника заселить. А мне что, думать больше не о чем, только о её шашнях? Из головы вылетело. Парнишка ваш приехал, а мест нет, раскричался. Пока я его вразумляла, вертихвостка эта бежит. Ну я и отправила их в пустующий тринадцатый. Почему пустовал, не знаю, у нас он даже в фонде не числится, в самый наплыв никому не отдавали. Слухи ходили всякие...

— Что за слухи?

Дамочка закатила глаза:

— Может, и не слухи. Говорили, будто лет десять–пятнадцать назад, с 73 по 78 годы, несколько смертей в нём было. Только номер же не опечатан, и убирались там регулярно, вот я и подумала... А оно вон что.

— Мне нужен этот номер и адрес Володиной, — распоряжение Павел Олегович дополнил десяткой.

Купюра моментально исчезла, а в голосе дежурной прорезались стервозные нотки — взятка тут же перевела Резина в разряд просителя:

— В буфете она, её смена, — и, подумав, участливо добавила: — Может, всё же позвоню в «Волгу»?

— Нет. Оформляйте тринадцатый, — и Павел Олегович отправился в буфет. Дико хотелось выпить.

 

Светка оказалась тощенькой рыжей девицей с неожиданно пронзительными зелёными глазами. Когда–то в таких глазах утонул и сам Павел — в первый же день знакомства с Оксаной. Любил свою зеленоглазку до одури и баловал, как мог, — ещё будучи лейтенантом накопил на изумрудные серьги, вызвав бурный восторг молодой жены. Теперь эти серьги красовались на Светке.

Первую стопку водки выпил, не закусывая. Попросил ещё одну посудину, наполнил обе. Протянул вторую Светлане:

— За помин моего сына Александра.

Та всмотрелась, охнула, стопку приняла, опрокинула, сморщилась, прижала руку ко рту, но тут же одёрнула. Поздно — Резин разглядел на пальце обручальное кольцо.

— Рассказывай.

— Ваш Саша был очень хорошим человеком...

— Без тебя знаю! Рассказывай, почему он в глухомань к замужней бабе ездил!

Рыжая Светка покраснела и зашмыгала носом:

— В Москву звал, развестись просил. Я в мужниной двушке прописана, приглядела обмен с доплатой. Он услышал, загорелся, денег дать хотел.

— Но снять–то он их не успел, деньги на книжке были. Поторопилась, да? Только серьгами и разжилась. Чем опоила, что подмешала? Лучше сама признайся, курва! Или я с утра сделаю запрос в МВД и вернусь с повесткой!

Резин блефовал — официально к расследованию его бы не допустили. Впрочем, на буфетчицу отповедь подействовала не так, как он планировал. Володина выдернула серьги из ушей, хлопнула ими рядом с недопитой бутылкой и с рыданиями скрылась в подсобке.

— Вот дрянь! — от выпитого клонило в сон. Павел Олегович сгрёб серьги в карман, забрал у дежурной ключи и отправился в номер.

 

Постель успели сменить, но и только. Номер выглядел так, словно в нём только что потопталась бригада сыскарей.

Первым делом Резин распахнул окно, чтобы хоть чуть–чуть охладить разгорячённое лицо. Невозмутимый Феликс возвышался напротив. Ему наверняка не изменяла жена, он не пережил своего сына. И табельное оружие его наверняка не просили сдать, пряча глаза и прикрываясь формулировкой «на время отпуска».

Павел зло усмехнулся и вытащил из–за пазухи малогабаритную «Грозу». Два патрона, дальность 15–20 метров, но и их достаточно, если муженёк Володиной решит воспользоваться нехорошей славой номера. Этой ночью можно ловить на живца, а если не выйдет, то завтра всё же придётся поднять связи, чтобы надавить на рыжую сучку.

Резин засунул пистолет под подушку и, не раздеваясь, рухнул в постель. Глаза слипались.

 

Снился ему всё тот же сон.

Вот он торопится из командировки домой. Открывает дверь и слышит всхлипывания сына. Спешит к нему, подхватывает на руки, из сбивчивых объяснений понимает, что мать велела Сашке из комнаты не выходить, а то чёрный человек схватит его чёрными руками и вырвет сердце. А тот вышел и видел, как чёрный человек схватил маму, она кричала, но Сашка струсил и не помог.

Павел спускает сына на пол, возвращается в зал, щёлкает выключателем. У дивана валяются пустые бутылки, Оксана в постели не одна. У Резина даже не дрожат руки, когда он наставляет на парочку табельное оружие. Если б не Сашка, то ещё неизвестно, как бы всё обернулось. Они остаются с сыном вдвоём, о бывшей жене напоминают только изумрудные серьги, небрежно брошенные в хрустальный салатник в серванте...

 

Из мрачного сна Резина вырвал бой часов — оказывается, он проспал до полуночи. И почти сразу же зашумел приближающийся товарняк. Следовало встать и закрыть окно, а то шум поездов просто невыносим. И кому в голову пришло строить гостиницу у «железки»? Прожектор локомотива осветил окно, Павел невольно бросил на него взгляд — и тут же выхватил из–под подушки пистолет: по подоконнику ползла чёрная рука, неестественно удлиняясь, вытягиваясь в его сторону.

Слетев с кровати, Резин взял руку в прицел — и она тут же пропала. Попятился, включил свет, осторожно выглянул в окно — никого. Этаж первый, но высоко от земли, просто так не забраться. На улице ни души, только безмолвный Феликс безучастно взирает на храброго вояку. Чертовщина, да и только.

Больше заснуть не удалось. Ночью составов было меньше, да сон не шёл, а с рассветом они начали громыхать, не переставая. Павел Олегович раз за разом перечитывал копию заключения судмедэксперта. По всему выходило, что Александр Павлович Резин, 1962 года рождения, не страдающий пороками сердца, скончался в возрасте двадцати шести лет от острого инфаркта миокарда. Следов отравляющих веществ, равно как и признаков борьбы, не обнаружено. Смерть, предположительно, наступила 5 августа 1988 года около полуночи.

Около полуночи...

Резин едва дождался восьми утра, вломился к сменному дежурному помощника станции. Полный мужчина, беспрестанно зевая, не понимал, чего от него хочет посетитель:

— Да, товарняки ходят до двух ночи. Обычно сбрасывают скорость, чтобы снизить шум, у нас тут гостиница рядом... Ровно в двенадцать? Не, нет такого.

— Ну как же нет. Я же сам сегодня слышал проходящий локомотив примерно в две минуты первого, — горячился Резин.

— Ночью был состав, по расписанию в 23:35, возможно, опаздывал минут на десять, но не больше.

 

Павел Олегович чувствовал, что начинает сходить с ума. Вышел прочь, вызверился на Железного Феликса:

— Дрянь ты, Эдмундович. Надеюсь, жена тебе всё–таки изменяла.

Памятник молчал.

Резин зашёл в буфет. Вместо Володиной обнаружил там хмурую тётку лет сорока, купил бутылку минералки и еле тёплый чай. Чай не допил, минералку взял с собой в номер.

Устало опустился в кресло. Какая–то мысль не давала покоя. Встал, подошёл к окну. Посмотрел на «железку», на памятник Дзержинскому. Вновь сел в кресло, бросил взгляд на настенные часы, и тут его осенило.

Пустующий тринадцатый, не числившийся в номерном фонде, убирали спустя рукава. И уж точно никому не было дела до точности часов. Они спешили на четверть часа.

Его сына убили все сразу — ленивые уборщицы, жадная дежурная, потаскушка Светка, распутная мать, напугавшая ребёнка в раннем детстве, нерадивые проектировщики, установившие памятник под окнами неуместно расположенной гостиницы. Разгильдяй–машинист товарняка, прогнавший состав с опозданием на десять минут — именно тогда, когда гостиничные часы отбивали полночь, разбудив Александра. Прожектор осветил указующий перст памятника, отбросив тень на окна номера и создав иллюзию ползущей по подоконнику руки.

Кто–то обязан ответить за смерть Сашки. Но к чему выбирать, когда можно наказать всех? Пожалуй, стоит начать с зеленоглазых баб.

Подписывайтесь на нас в соцсетях:
  • 161
    22
    526
    1

Комментарии

Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.
  • timur_suvorkin

    Да, читал этот рассказ еще когда он был только выложен. Идея и вся эта ситуация с рукой, это не только интересно, но, что важнее, ново. По стилю изложения и языковым приемам рассказа - мимо моих предпочтений, но это мое личное. Ну и решение ГГ "Кто–то обязан ответить за смерть Сашки. Но к чему выбирать, когда можно наказать всех?" не показалось мне достаточно аргументированным в рассказе. П.С. С точки зрения хоррора сюжет подан верно, с точки зрения детективного рассказа лучше было поменять местами догадку о времени и наблюдение Черной руки, иначе получилось, что сыщик увидел главную часть загадки до вскрытия второстепенных деталей. Итого - в целом, весьма годно. 8 Феликсов из 10 Дзержинских

  • TEHb

    Тимур Суворкин, я всегда рада критике, даже если она неконструктивна и выражается в "ой, фу" — это даёт возможность получить пул мнений, "пощупать" ЦА.
    Но ваши замечания у меня рождают ассоциацию с Григорием Остером. У меня нет сомнений, что это вредные советы, потому что подобный подход к написанию, который Вы транслируете, я давно переросла.
    Что до "стиля и языковых приёмов, которые мимо ваших предпочтений", то я готова потратить ещё двадцать минут, чтобы продемонстрировать Вам стиль и языковые приёмы из вашей работы. Хотя что–то мне подсказывает, что это будет впустую потраченное время. Снова. )

  • timur_suvorkin

    Анастасия Темнова 

    Когда у человека в чем-то нет сомнений, то это очень тревожный звоночек.

  • TEHb

    Тимур Суворкин, попробуйте воспринять этот тезис критически — и поймёте, насколько он тут неуместен. )

  • USHELY

    Подруга, мне зашло, 

  • TEHb
  • daniil_rojkov

        Радует, когда автор старается вникнуть в детали.

    Феликс на привокзальной площади в Саратове, двухзарядный пистолет "Гроза"... Правда, откуда такой засекреченный ствол у советского мента, ну да ладно, на то он и московский подполковник) 
  • TEHb

    MushrooM, это штош получаеццо, ты меня сюда похвалить зашёл? )

    Где критика, брат? )

  • daniil_rojkov

    Эмм, критик из меня, как из говна пуля, убить не убьет, но запачкает изрядно.
    Паэтаму просто скажу, што ты можешь лучше)
    Я же в тебя верю!

  • TEHb
  • Pishu

    Настюх, это прямо очень достойная вещь! С нужным напряжением, правильным ритмом, очень передана атмосфера и подпол удался, поверь, у меня все в семье военные, а кроме всех остальные прокурорские))! Вот так себя бы и вёл: пришёл, увидел, все понял, всех наказал. Парня жалко, вот уж, правда, роковое стечение обстоятельств помноженное на травму из детства равно печальный итог и классный расск! Респектую!

    *Сова согласная! Ууухухуу! 

  • Pishu

    Анастасия Темнова 

    Зачла я ту рецку, ну, такое себе...мы с Совой не согласные))...как-то много яда, мало смысла. Знаешь как добывают яд из змейки? Давють, бедолагу, а она ни в какую...вот и тут так надавлено пару капель по делу на ведро вкусовщина и показухи)! Но, товаришч самоутвердилмя, дай Бог ему писать без перламутров! 

  • TEHb

    Pishu, вай, красава. ))

    Первое правило рецензии — найти, за что похвалить. Но я тоже про него всегда забываю. )

  • Pishu

    Анастасия Темнова 

    Злые рецки-это штамп, Бугага!